Твердь небесная - Юрий Рябинин

Таня нашла подругу в саду в беседке. Лена сидела там с книгой. Но не читала, а безучастно смотрела куда-то в заросли, где, собственно, и смотреть-то было нечего. Увидев Таню, она тотчас позабыла всю свою печаль. Раз уж Таня первой пришла к ней, мелькнуло у нее, значит, чувствует себя в чем-то виноватою. А в таких случаях Лена предпочла бы сама быть виноватою. Для нее это было бы много легче, чем знать о душевных переживаниях ближнего. Подруги, как обычно, обнялись и коснулись губками друг друга.

– Поздравляю тебя, – вздохнула Лена.

– Grand mersi, – с иронией ответила Таня. По привычке всегда интересоваться тем, что именно читают ее ближние, она взяла у подруги из рук ее книгу. Это оказался справочник по сестринскому делу. Таня знала, что Лена недавно поступила в курсы. – Когда заканчиваешь?

– К осени обещают выпустить.

– И ты решила все-таки ехать? – В свое время Лена ей рассказала, что после окончания курсов собирается отправиться с госпителем в Маньчжурию. – А что родители говорят?

– Папа очень даже одобряет! Говорит, и сам бы поехал, если бы не обязательства перед пациентами. А мама… у нее есть поважнее заботы. Она не сильно тебя замучила? – улыбнулась Леночка. – Уж если я просто прячусь от ее бесконечных рассказов о ваших приготовлениях, то воображаю, каково достается тебе.

– Нисколько! Я так благодарна Наталье Кирилловне за ее помощь…

– Понимаю… – Леночка было развеселилась, но тотчас умерила веселье. – Что ж, Таня, мы теперь расстаемся? – спросила она.

– Отчего?.. – Танин вопрос вроде бы подразумевал отрицательный ответ, но прозвучало это так неуверенно, что казалось, будто она подтверждает Леночкины опасения.

– Ну как же… У тебя теперь будет муж. А что подруги?.. Вспомни: для наших родителей имеют ли какое-то значение их друзья детства?

– Ах, Лена, – не выдержала наконец Таня, – я сама ничего не знаю! не представляю, что впереди и что это вообще такое быть замужем!

Лена нежно погладила подругу по плечу.

– А кто этот человек? – вдруг спросила она. – Ты давно с ним знакома?

Таня понимала, что Лена недоговаривает, и еще один вопрос: почему она ничего никогда ей не рассказывала? Но что на это можно ответить? Во всяком случае, сказать правду – это значит вызвать у Лены подозрение в ее притворстве, в нежелании быть откровенной. И не больше.

– Это папин старый знакомый, – ответила Таня. – Да я говорила тебе о нем – помнишь, Антон Николаевич, из полиции?

Лена даже не сразу продолжила разговор, так велико было ее изумление. Какое-то время она лишь смотрела на Таню широко раскрытыми глазами.

– Но, Таня, он же, наверное, пожилой человек, – проговорила она, запоздало сожалея о сказанном.

– У него дочка нам ровесница, – нисколько не смутившись, запросто ответила Таня.

– Ну, вот, ты будешь еще и мачехой. – Лена не удержалась от улыбки.

– Я сама об этом уже подумала, – усмехнулась Таня.

– Ты его любишь? – спросила Лена уже серьезно.

На этот раз Таня совсем уже не знала, как ответить. И прежде всего потому, что не вполне представляла, а что же подразумевать под любовью. Неприязни к Антону Николаевичу у нее не было и раньше. А последний их разговор, когда Антон Николаевич так благородно доверился ее воле, внушил Тане натуральную симпатию к нему. Но сказать, что она любит его, Таня не могла, равно и не могла сказать, что не любит.

Лена так и не дождалась ответа.

– Мама говорила, у вас венчание уже совсем скоро, – сказала она.

– Нынче в пятницу. Ты придешь? – как-то просяще спросила Таня.

– Куда же я денусь…

– Прошу тебя, приди, пожалуйста, пораньше утром. С тобой мне так спокойно.

Захваченная заботами, Таня и не заметила, как подошел день свадьбы. С раннего утра в доме уже было такое оживление, что все предыдущие дни казались временем праздного затишья. К даче Казариновых съехалось экипажей больше, чем когда-либо собиралось у их соседа-мецената. Какое удовольствие испытывал Александр Иосифович от этого! Он восторженно заметил кому-то из гостей, что это напоминает сбор кораблей ахейцев перед походом на Трою.

Первыми явились Епанечниковы с детьми. Маленькие Кирилл и Сережа были не просто гостями: на них возлагалась ответственная обязанность нести перед врачующимися иконы Спаса и Богородицы. На этот раз фамилию возглавлял сам Сергей Константинович. Вообще он редко появлялся на даче – не позволяла обширная практика. Но уже ради такого случая – свадьбы лучшей дочкиной подруги – он ненадолго оставил свои повседневные занятия.

Пришел и Дрягалов с Машенькой, Димой и Паскалем. Пришли еще какие-то люди – кунцевские дачники, – которых Александру Иосифовичу пришлось приглашать, когда он впервые у Дрягалова в доме объявил о Таниной женитьбе.

Наконец, прибыл поручитель жениха с огромным белым букетом из померанцевых цветов для невесты. Эта роль была возложена на помощника Антона Николаевича по службе – неженатого еще, стройного, с аккуратными усиками полицейского.

Появление поручителя жениха было для всех сигналом к отправлению. Дом просто-таки весь заходил ходуном. Слуги решили почему-то, что в эту минуту лучше передвигаться бегом. Наталья Кирилловна вдруг заметила какую-то, по ее мнению, неисправность в Танином убранстве и принялась было по новой зашпиливать ей платье, меняя расположение и форму складок на нем, что грозило отсрочить венчание на неопределенное время. И Леночке пришлось очень настоятельно потребовать от своей энергичной матушки оставить Таню в покое.

И вот Таня в сопровождении Александра Иосифовича вышла из дома. Собравшиеся – и знакомые, и незнакомые, и гости, и просто зеваки из соседних дач, – увидев ее, издали этакий общий возглас одобрения, похожий на могучий единый выдох. Дрягалов прищурился с такою многозначительною веселостью в глазах, что Машенька, хорошо знавшая истинный смысл этого лукавого прищура, погрозила ему пальчиком.

В белом шелковом платье, с длинною вуалью, в драгоценностях, присланных давеча женихом в свадебной корзинке, Таня была ослепительна. Казалось, на улице сделалось светлее, когда она появилась.

Александр Иосифович посадил ее в лучшую коляску, запряженную белою парой, туда же сели Екатерина Францевна, m-lle Рашель, Лена и оба ее братца с иконами. Все прочие расселись по своим экипажам, и поезд отправился в путь.

Жених в это время находился уже в церкви. Венчание назначено было неподалеку от Кунцева – в Покровском храме в Филях. Здесь гостей собралось еще больше, чем на даче у Казариновых. В основном это были сослуживцы Антона Николаевича. Казалось, будто в Филях ожидается полицейский парад – куда ни посмотри, всюду мелькали мундиры, фуражки, погоны.