Подземный мир и живая вода - Алексей Вячеславович Зубков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто старший? — спросил ликантроп.
— Я, — без тени сомнения ответила Рафаэлла и представилась, — Рафаэлла фон Нидерклаузиц.
— Где отец? Жив?
— Фьорелла пожелала ему провалиться, так что должен быть в подвале дома Чорторыльского.
— Точно?
— Подвал под домом есть, — сказал Анджей, — Вход из кухни. Сидят ли там до сих пор немцы, не поручусь. Если нечисть пойдет на штурм, немцы могут взорвать бочки с порохом. Могут и уйти через подземный ход, если найдут его.
— Там порох?
— Пять бочек.
— Надо поспешить. Олаф, как думаешь?
— Нидерклаузиц может взорвать, если увидит, что проигрывает, — ответил Олаф.
— Тогда идем.
— Сколько вас? — спросила Рафаэлла.
— Двадцать восемь, — ответил Олаф.
— Мы с вами.
Рейтар, пушкарь и санитар кивнули. Пережив войну, глупо бросать сторону, которая вот-вот победит, за шаг до победы.
— По кой черт? — ликантроп презрительно посмотрел на нее сверху вниз, — Сиди, девчонка.
— Может я и девчонка, но видел бы ты, какой у меня конь.
— Какой?
— Огнедышащий.
— Пригодится. Еще кто идет?
— Я, — поднялся Бенвенуто.
— Я, — поднялся Анджей.
— Что у тебя с рукой? Нужен ты там?
— Я шляхтич, и люди не скажут, что панночка поехала на битву, а пан струсил.
— Не поспоришь. Идем.
— А чем чорт не шуткуе, — сказал Богдан, — З вовками, да з таким конем нам сам чорт не брат. Я в доле.
— Ты що? — Оксана накрыла его руку своей, — Тоби бильше усих треба?
— Ага. Мы коней наловивши, а видала, скильки там зараз пид ногами гарной зброи? Един який пистоль талеров на двадцать потянет. Ты тильки ворожи, щоб по мени лишку не прилетело.
Остальные двое душегубов не настолько воплощали шляхетский дух, как Анджей. Что с них взять, разбойники у черта на службе. Но после слов Богдана о трофеях тоже вызвались добровольцами.
На подходе к усадьбе встретили нескольких волков, отправленных на разведку.
— Хорошо, что вы раньше не появились, — сказал старший из разведчиков, — Только что колдун и ведьма обходили дом и дворы.
— Кто там еще? — спросил ликантроп.
— Ведьма с зелеными волосами, от крика которой лошади дохнут, — сказал Бенвенуто, — Я не настаиваю, но лучше бы нам всем заткнуть уши.
В остальном люди надавали совершенно разных описаний, перепутав и количество, и виды чудищ. Рафаэлла со своим книжными знаниями уверенно распознала троих, и это были очень сложные трое. Оксана сообразила посмотреть сквозь пальцы и дополнила. Девушки с луками — никакие не девушки, а даже скорее сущности, чем существа. Старичок с веревкой на голове — не чудище, а человек, очень сильный колдун.
Остальные, даже бесстрашный рубака Анджей, описывали непонятно кого, соединяя несоединимое, будто от разнообразия у них в головах все перемешалось. Единственное, в чем все сошлись, что кроме чудищ были поднятые покойники, но потом они ушли обратно на погост.
Разведчики-волки сообщили, кого еще унюхали в доме. К тем, что опознала Рафаэлла, добавились еще двое или даже трое сложных противников. Старший ликантроп порадовался, что усилил свою армию людишками и лошадкой. Это по сравнению с людьми любой оборотень большой и сильный. Против некоторых обитателей Подземья матерый волчара так, серединка на половинку. А уж людям без колдовского или освященного оружия, на худой конец, серебра, против чудищ остается уповать только на Божью помощь.
27. Глава. Прямой наследник Меднобородого
— Кто колдует в моем доме? — раздался со второго этажа голос пана Чорторыльского, — Убирайтесь все отсюда к чертовой… к моей бабушке!
— Ты же сам нас пригласил, — ответила с кухни Ядвига.
— И что, вы теперь тут жить останетесь? Мое вино пить, мое мясо жрать? Пошли все вон! — рявкнул пан сверху.
Чудища на всякий случай встали из-за стола.
— Мы пойдем, или как? — спросил клыкастый кровопиец с раненой рукой.
— Погоди-ка, — сказала ведьма, — Люциус…
— Кому Люциус, а кому и пан Люциус!
— Давай мы сейчас немцев из подвала заберем и сразу уйдем.
— Лапы прочь от подвала! Там порох!
— Так немцы спят. Мы с Балбутухой наворожили. Дадим им из подвала уйти и вне дома порешим. Самую малость погоди, должна буду.
По лестнице в зал вышел никакой не Чорторыльский. Вышла большая красная птица. Ядвига посмотрела на птицу сквозь пальцы.
— Ты кто? А где пан? — спросила она.
Птица вдохнула, как бы собираясь ответить, а потом распахнула клюв и издала тот самый крик, который подслушала у Ядвиги в альпийской экспедиции за трупом Меднобородого.
Правда, в птичьи легкие никак бы не влезло столько воздуха, сколько в ведьмины, поэтому крик получился хотя и громким, но коротким. Чудища всего-то упали на пол, да и сама Ядвига вместе с ними.
По крику попугая, как по сигналу, в двери и в окна со стороны фасада в зал ворвались волки. Потому что ни чудища, ни, тем более, мертвецы, и не подумали ни закрыть двери на засовы, ни выставить часовых. Лучше бы, конечно, с обоих сторон, но Рафаэлла помнила, что чертово колдовство увеличило зал.
Ядвига вскочила, вдохнула полной грудью, но крикнуть не успела. Первым в дверь вломился большой ликантроп — вожак стаи, сразу увидел зеленые волосы и бросил в ведьму плотно скатанным снежком размером с человечью голову. Тугой комок сбил дыхание, ведьма отлетела к стене и закашлялась.
Остальные чудища не струсили,
