1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе - Дмитрий Хазанов

Правда, сохранилось свидетельство командира I/JG3 капитана Г. фон Хана (H. von Hahn) о высоком искусстве пилотажа летчиков «рат» (на И-16, в частности, сражался 88-й иап), с которыми столкнулись немцы, заявившего, что «все ранее проведенные им воздушные бои могли показаться детской забавой по сравнению с тем, что произошло 14 августа» [36]. Ветераны эскадры «Удет» также вспоминали, что советский истребитель подбил самолет командира 1-го отряда обер-лейтенанта Р. Олейника, но германский ас дотянул до своих войск, приземлившись около Василькова.

Не только в мемуарах, но и во многих наших документах весьма значительно преувеличивались потери неприятеля. Например, в оперсводках 17-й сад за 11 августа указывалось об уничтожении соединением генерала А.И. Гусева 12 «мессершмиттов» в ходе воздушных боев, причем половину побед записали на счет экипажей 150-го бап (они не имели никакого отношения к части майора И.С. Полбина, которая под тем же номером (!) весьма успешно действовала в это время на Западном фронте). Как следовало из предыдущего повествования, германская истребительная авиация действительно потерпела существенный урон в тот день. Однако, согласно отчетам противника, лишь два Bf109F были подбиты советскими истребителями из 17-й авиадивизии, а стрелки СБ не поразили ни одного «мессера».

Будущий маршал Н.С. Скрипко 23 августа оказался свидетелем воздушного боя мл. лейтенанта Г.С. Банченкова из 92-го иап в районе Чернигова со звеном «хейнкелей», в ходе которого наш летчик таранил один из неприятельских бомбардировщиков. «Героя-сокола» хотели представить к ордену, но поскольку вражеская машина упала в расположении немецких войск и нельзя было предъявить материального подтверждения победы, то заслуженная награда не нашла Банченкова, который погиб через несколько дней при перебазировании.

В данном случае германские отчеты подтверждают правоту Скрипко: был сбит советским истребителем за линией фронта в районе Остера Не111Н-5 N 3932 из II/KG55; четыре члена экипажа во главе со штурманом фельдфебелем В. Хаммером (W. Hammer ) воспользовались парашютами, а радист погиб в разбившемся самолете. (При совпадении многих подробностей и деталей советского и немецкого донесений надо отметить, что противник зафиксировал гибель этой машины 24 августа. Вызывает удивление тот факт, что часто летчикам заносили победы на счета только на основании собственных докладов, не требуя соблюдения каких-либо формальностей, а в других случаях не засчитывали реально сбитые неприятельские машины).

25 августа другой наш истребитель подбил Ju87В-2 N 5822 из III/StG77, который совершил вынужденную посадку около Воропаево в тыловой зоне 5-й армии. Это заметил обер-лейтенант О. Шмидт (O. Schmidt ) из той же части. Он выбрал подходящую площадку, благополучно приземлился поблизости, не выключая двигатель, и хотел вывести из-за линии фронта попавший в незавидное положение экипаж. Однако, пытаясь преодолеть расстояние, разделявшее две машины, пилот фельдфебель О. Минга (O. Minga) от огня приближавшихся красноармейцев получил смертельное ранение, а стрелок-радист остался невредим, запрыгнул в «юнкерс», после чего трехместная машина благополучно взлетела и уже без приключений вернулась на аэродром Счастливая (юго-западнее Кременчуга).

В целом же, по германским данным, убыль бомбардировщиков и пикировщиков в августе оказалась небольшой. Так, автор хроники эскадры KG55 «Гриф» В. Дирих уместил в 12 абзацах список потерь соединения в личном составе в этом месяце; абсолютное большинство погибших, раненых, невернувшихся пришлось на последние дни лета, когда KG55 действовала по глубокому советскому тылу. Незначительными оказались боевые потери в личном составе и материальной части в других «ударных» (бомбардировочных и пикировочных) эскадрах 5-го авиакорпуса. Во всяком случае, для группы II/KG54, например, день 19 июля, когда были потеряны три машины, в августе не повторился.

Из отчетов управления ПВО ЮЗФ следовало, что германские бомбардировщики теперь атаковали хорошо прикрытые зенитными средствами и истребителями цели, особенно заводы и фабрики Киева, с больших высот или ночью. Кроме того, в зоне сильного огня немецкие самолеты совершали энергичные противозенитные маневры, резко меняя курс, высоту, скорость. Бомбардировке войск или объектов всегда предшествовала тщательная воздушная разведка средств ПВО.

Особенно трудно оказалось поразить пикирующие самолеты. Наши командиры обратили внимание: часто группа Ju87 рассредоточивалась за 1–2 км до подхода к объекту, становясь в замкнутый круг. Затем одна из «штук», переворачиваясь через крыло, неслась к земле и достаточно точно сбрасывала бомбы. Следующий экипаж ожидал своей очереди и переходил в атаку, как только предыдущий начинал набирать высоту.

Подготовка к вылету Ju87B из 7/StG77

Попасть в пикирующий самолет оказалось очень трудно. Борьба зенитчиков с неприятелем усложнялась тем, что перед войной артиллеристов не учили стрелять по стремительно снижающимся машинам (как и стрелять ночью), тем более без приборов. В полевых войсках ЮЗФ совсем не имелось прожекторов. Впрочем, интенсивный зенитный огонь все же мешал немецким экипажам бомбить метко. Естественно, шансов в таких условиях поразить, скажем, мост, да еще в темное время суток или при плохой видимости, не было никаких.

Как следовало из наших отчетов, зенитная артиллерия распределялась неравномерно, прикрывая преимущественно промышленные центры, мосты, переправы, штабы… Многие другие объекты, например, транспорт на дорогах, составы на железнодорожных перегонах, оставались беззащитны перед атаками бомбардировщиков с черными крестами на крыльях и фюзеляжах. Из отчетов НКПС следовало: за первые 50 дней войны германские самолеты 201 раз разрушали пути на Юго-Западной железной дороге, прекращая движение на несколько часов или дней.

За август 1941 г. было отмечено еще 39 подобных перебоев в движении; 104 раза разрывались линии связи. В некоторых случаях германские экипажи наносили весьма существенный урон. Одним из подобных стал вечерний налет 28 августа подразделения «хейнкелей» из I/KG55 на станцию Кибинцы, недалеко от Полтавы. Под удар попали три эшелона с боеприпасами. Мощный взрыв уничтожил все строения в радиусе 500 м, а на месте составов образовалась воронка глубиной до 15 м и диаметром около 60 м. Надо отдать должное ремонтникам: им удалось соорудить новую, обходную колею, и через 36 ч 45 мин движение было восстановлено [37].

Любопытно, что в тот же день в сводке Совинформбюро утверждалось: «На днях на Энском участке Юго-Западного фронта германский летчик сбросил письмо, адресованное украинским колхозникам. «Товарищи крестьяне! — пишет летчик. — Помогайте своей Красной Армии. Гитлер будет разбит народами вашей страны и Англии. Мы, германские солдаты, не хотим воевать. Придет время, и мы соединимся. Привет вам от немецкого летчика» [38].

Вряд ли наши железнодорожники, да и все труженики тыла, которым пришлось столкнуться с неприятельской авиацией, с удовлетворением восприняли это официальное сообщение. Они хорошо знали, какие «письма» сбрасывали крестьянам и рабочим прифронтовых районов с бортов немецких самолетов. Обычно после каждого налета приходилось хоронить убитых и отправлять в госпитали раненых.

Замена поврежденного двигателя DB-601E в полевых условиях

Сводка же потерь частей 5-го германского авиакорпуса в августе выглядит весьма «скромной», особенно в сравнении с концом июня — началом июля 1941 г. Так, в JG3 во второй половине месяца не зафиксировано ни одного случая (!) уничтожения «мессершмитта» в ходе воздушного боя. Среди шести выбывших из строя летчиков эскадры (один погиб и пятеро оказались ранены) только лейтенант В. Лемке из II группы (который накануне провел 15-й результативный бой) получил ранение от оборонительного огня стрелка бомбардировщика, а остальные потери не были связаны непосредственно с боевыми действиями (отмечались утрата ориентировки при курьерском полете, неудачная вынужденная посадка ввиду выработки горючего, авария при взлете и т. д.).

Командир II/KG54 майор фон Деллмензинген докладывает коммодору эскадры подполковнику О. Хюне о результатах бомбовых ударов

Имея небольшое число боеспособных истребителей, немцы направляли теперь основные усилия на ведение «свободной охоты». Она оказалась особенно успешной над районами, где советская авиация только в августе приступила к активным действиям, например, южнее Черкасс. Благодаря быстрой постройке полевых аэродромов вблизи маршрутов полета наших машин, оперативному обеспечению их небольшими запасами горючего и боеприпасов, организации надежной связи, расстановке постов наблюдения, немецкие летчики могли добиваться высокой результативности.