1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе - Дмитрий Хазанов

«Последние три дня противник, поддержанный сильной авиацией (здесь имеются в виду пикировщики. — Прим. авт.) и танками, вел непрерывные атаки против войск 26-й армии, обороняющих каневский плацдарм. [В] итоге боев наши войска, понесшие значительные потери, отошли непосредственно [к] каневской переправе. Чтобы избежать окончательного разгрома и сохранить кадры войск, я вынужден был 15 августа разрешить 26-й армии оставить правый берег Днепра. Одновременно указал командующему фронтом за счет освобождающихся войск усилить оборону плацдарма у [города] Черкассы» [28].

После налета немецкой авиации

По немецким данным, вывод наших ослабленных боями соединений на восточный берег реки начался уже 13 августа. В одном из отчетов 5-го авиакорпуса отмечалось: «Последовательными волнами германские пикировщики теперь поражали скопления советских войск на каневских мостах, нанеся им 15 августа особо тяжелые потери в личном составе и технике. В результате основная масса войск, сконцентрированная в районе Богуслав — Канев, была уничтожена, оставшиеся отошли за Днепр, а небольшие подразделения пробились к Черкассам» [29].

Командовавший немецкими войсками в этом районе генерал фон Шведлер высоко оценил роль люфтваффе: «Только самоотверженные вылеты экипажей смогли остановить в течение двух напряженных дней набиравший большую силу советский удар, пока удалось подтянуть армейские резервы. Таким образом части 5-го авиакорпуса предотвратили самый серьезный кризис из всех, что имели место на Украине… Благодаря безжалостным, неослабным, храбрым действиям наших авиаторов стало возможным продолжить наземные операции группы армий «Юг» без потери времени» [30].

Значительных успехов немцам удалось добиться благодаря проведению ряда мероприятий, например подтягиванию авиационных тылов. В частности, на территории VIII воздушного округа были созданы крупные базы вблизи Житомира, Бердичева, Белой Церкви. В районе последнего населенного пункта противник, по данным советской разведки, продолжил сосредоточение запасов горючего. Штаб 4-го воздушного флота завершил перебазирование из Кременца в Винницу (в непосредственной близости от концентрации танков и автомашин 1-й танковой группы), что улучшило управление частями.

Важную роль сыграло создание в начале августа штаба «Командования ближнего действия Север» («Nahkampffuehrer Nord» ) в составе 5-го авиакорпуса. В него вошли штаб, I и III/JG3, а также III/StG77; по совместительству возглавил формирование коммодор 3-й истребительной эскадры майор Г. Лютцов. Он, в частности, с аэродромного узла Белой Церкви мог наносить удары всеми тремя группами по советским позициям западнее и севернее Киева, а также по войскам 5-й армии, не имея проблем при организации прикрытия пикировщиков «мессершмиттами». Любопытно, что в штабном отряде и двух группах истребителей временами имелось меньше исправных машин, чем в одной группе пикировщиков. (Немцы подчеркивают: на 17 августа в четырех истребительных авиагруппах 5-го авиакорпуса осталось 44 исправных Bf109F [31].)

В одном из отчетов генерал Ф.А. Астахов утверждал, что в результате дневных и ночных налетов нашей авиации «противник был вынужден аэродромный узел Белая Церковь освободить» [32]. В действительности, немецкие истребители часто рассредоточивались по полевым площадкам (например, в район Василькова), меняли дислокацию, продолжая, однако, использовать важную и удобно расположенную базу. Согласно протоколам допросов пленных немецких летчиков, в районе Белой Церкви 5 — 10 августа находилось 60–80 самолетов разных типов (Bf109, Ju87, Ju88, Ju52), хорошо замаскированных и прикрытых двухслойным огнем зенитной артиллерии.

Однако из германских августовских донесений можно также узнать о тех серьезных проблемах, которые приходилось решать их командованию. «Соединения 6-й армии медленно продвигались на Восток, постоянно подвергаясь фланговым контрударам 5-й армии «красных» с линии Киев — Коростень, — отмечал генерал Г. Плохер, в то время начальник штаба 5-го авиакорпуса. — Приходилось преодолевать значительные трудности, связанные с плохой погодой, бездорожьем, болотистой почвой, трудно проходимыми перелесками, постоянными рейдами партизан…

Многочисленные заявки со стороны наземных войск, запросы на воздушную поддержку отвергались авиационными штабами даже в тех случаях, когда они были совершенно обоснованы. Ограниченность наличных сил авиации вынудила массированно использовать ее в районе Умани. Естественно, не обошлось без конфликтов и разногласий между штабами 5-го авиакорпуса и 6-й армии.

Пехотным соединениям приходилось своими силами искать выход из кризисных ситуаций… На многих участках фронта офицеры высказывали недовольство недостаточным прикрытием со стороны истребительной авиации, которого не оказывалось над их соединениями в нужный момент и которое не могло защитить от неприятных налетов советских штурмовиков и бомбардировщиков.

Постоянная апелляция к ВВС с требованием воздушной поддержки (которая ранее воспринималась как естественная) и необходимость ответить твердым отказом в пользу концентрации усилий на главном направлении привела к серьезному кризису доверия между штабами люфтваффе и сухопутных войск вермахта. В середине месяца недовольство выражалось практически ежедневно. В результате даже штабы группы армий «Юг» и 4-го воздушного флота должны были согласовывать, какие наземные части больше всего нуждались в поддержке и какие именно авиагруппы следовало выделить для этих целей» [33].

Штабы авиационных объединений отстаивали свою относительную самостоятельность при планировании операции, что поддерживал главнокомандующий ВВС. Гитлер полностью одобрил позицию Геринга — люфтваффе должны оставаться инструментом только верховного командования. В памятной записке от 23 августа 1941 г., посвященной вопросу продолжения операций на советско-германском фронте, фюрер подчеркивал:

«Данную войну на Востоке можно успешно вести лишь при условии действий… соединений истребительной и бомбардировочной авиации в соответствии с общими задачами данной кампании. Таким образом, они должны находиться исключительно в распоряжении высшего командования. Все остальные командные инстанции получат их [лишь временно] для выполнения поставленных перед ними задач» [34].

Победы и потери

Теперь хотелось бы уточнить судьбу некоторых, наиболее отличившихся авиаторов, используя документы обеих сторон. Так, описывая героическую гибель политрука П.С. Битюцкого из 66-го шап, известный политработник академии им. Гагарина генерал А.Д. Зайцев указал, что он, «сопровождая штурмовики, вступил в бой с тремя Bf109, во время ожесточенной схватки сбил один истребитель противника, а другой уничтожил тараном. Сам при этом погиб. Посмертно представлен к званию Героя Советского Союза» [35].

Действительно, Битюцкий был одним из наиболее опытных летчиков части, налетавший с 1937 г. свыше тысячи часов. Он личным примером доказывал своим однополчанам возможность успешно использовать тихоходные бипланы в современной войне, наносить неприятелю немалый урон. В отличие от многих других, уходивших от атак «мессершмиттов» «по прямой», что, как правило, оказывалось пагубным, он грамотно маневрировал, используя великолепную верткость «биса», широко применяя полет на предельно малой высоте. В боевом вылете 28 июля Битюцкому, согласно документам части, удалось во время контратаки поразить один из нападавших неприятельских истребителей, а свою горящую машину покинуть с парашютом, после чего трое суток добираться до своих… Но 13 августа удача отвернулась от политрука: согласно германским отчетам, южнее Киева унтер-офицер Х. Кюппер (H. Kuepper ) из I/JG3 внезапной атакой уничтожил одиночную «чайку», ставшую его восьмой победой.

В книге «Долетим до Одера» Г.А. Пшеняника, в прошлом начальника штаба 88-го иап, указывается, что схватка в районе Канева 14 августа (тогда погибли В.Г. Липатов и В.Ф. Деменок) завершилась уничтожением восьми неприятельских самолетов, одного из них — тараном. Из отчета генерал-квартирмейстера люфтваффе следовало: в бою юго-восточнее Канева немцы сбили с 12 ч 50 мин по 13 ч по среднеевропейскому времени три И-16, потеряв лишь одну машину — горящий «мессершмитт» покинул с парашютом раненый лейтенант Х. Рессель (H. Ressel ).

Правда, сохранилось свидетельство командира I/JG3 капитана Г. фон Хана (H. von Hahn) о высоком искусстве пилотажа летчиков «рат» (на И-16, в частности, сражался 88-й иап), с которыми столкнулись немцы, заявившего, что «все ранее проведенные им воздушные бои могли показаться детской забавой по сравнению с тем, что произошло 14 августа» [36]. Ветераны эскадры «Удет» также вспоминали, что советский истребитель подбил самолет командира 1-го отряда обер-лейтенанта Р. Олейника, но германский ас дотянул до своих войск, приземлившись около Василькова.