Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале июня пришла весть, что из Крыма выступило огромное войско хана. По подсчетам дозорщиков, оно состояло из 100 000 всадников, которые двигались на большой скорости прямо по направлению к столице. Вероятно, хан узнал, что у Москвы мало защитников, и решил воспользоваться ситуацией.
Действительно, в распоряжении Ф. И. Мстиславского было не больше нескольких тысяч воинов. Если бы они попытались остановить крымцев, то были бы попросту смяты и раздавлены. Поэтому князь срочно отправил гонца в Москву с сообщением о большой опасности. Сам же выслал разведчиков к ханскому войску, которые должны были следить за его передвижением. Вскоре выяснилось, что во главе войска стоит сам Казы-Гирей, с ним едут четыре царевича. Обходя заставы, они направляются прямо к Москве.
Царь Федор очень обеспокоился тревожными известиями с берегов Оки. Он понял, что Мстиславскому не задержать врага, и приказал ему со всеми полками срочно отступать к столице. Ведь они были единственными защитниками города, и лишиться их было смертельно опасным. 30 июня войско князя Федора Ивановича было уже на реке Пахре в 30 верстах от города. На Окской переправе оставили только 300 разведчиков «о дву конь» под началом С. Б. Колтовского. Мстиславскому и остальным воеводам было приказано немедленно ехать к царю в Кремль на военный совет. Положение с обороной города действительно было очень сложным. Количество защитников было раз в 10 меньше, чем нападавших. Сражаться с крымцами в открытом бою было просто невозможно. Поэтому в районе Данилова монастыря организовали «гуляй-город» — походную крепостицу на колесах. Она состояла из возов с пушками, прикрытыми дубовыми досками. Это сооружение было удобно тем, что в телеги можно было впрячь лошадей и быстро перевезти на другое место или перестроить в нужном направлении. Первоначально решили, что конница встретит противника у Коломенского и попытается с ним сразиться во время переправы. Но потом царь Федор пришел к мысли, что на открытой местности воины будут беззащитными и падут под обстрел очень метких татарских лучников. Поэтому всем полкам было велено встать под защиту «гуляй-города» и в открытый бой с главным крымским войском не вступать.
2 июля пришло печальное известие о том, что отряд Колтовского разбит, сам он ранен и едва спасся. Хан со всеми ордами переправился через Оку и как туча движется к столице. Ранним утром 4 июля русские воины встали на линию обороны у Данилова монастыря. Каждый знал свое место и четко выполнял указание главнокомандующего Мстиславского. Все понимали, что победу в сложившейся трудной ситуации могут принести только стойкость, мужество и слаженность. Паника или трусость могли стать роковыми и для защитников, и для столицы.
Царь Федор знал, что многое зависит и от его собственного поведения. В 1571 году столица пала во многом из-за того, что его отец Иван Грозный трусливо бежал. Поэтому он лично приехал в войско и спросил воевод и простых воинов о здоровье, осмотрел оборонительные укрепления. Этим он поднял у всех боевой дух и внушил веру в общую победу. В помощь полкам Мстиславского были присланы все члены правительства и служители царского двора. Командовать ими было поручено царскому шурину Борису Годунову. Он и стал заместителем главнокомандующего. Хотя Борис считал себя чуть ли не царским наследником, поскольку у царя Федора все еще не было детей (царевна Феодосия родилась только в 1592 году), но указания князя Мстиславского выполнял без всяких возражений. Сам он в сражениях участвовал редко и военного опыта не имел.
В этот же день в окрестностях Москвы появились отряды крымских царевичей, которые попытались вызвать на бой защитников. Поскольку они были малочисленными, то Мстиславский выставил против них конных иностранных наемников — шведов и литовцев. Хорошо вооруженные, с четким строем, они быстро разогнали крымцев. Разведчики донесли, что основное ханское войско расположилось в овраге у речки Котлы. Там оно чувствовало себя в относительной безопасности, поскольку на крепостных башнях города стояли дальнобойные орудия. Казы-Гирей направился на Воробьевы горы, чтобы осмотреть местность. Мощные крепостные стены и естественные речные преграды показали ему, что взять Москву будет очень трудно, тем более что у татар не было стенобитных орудий и опыта брать каменные крепости.
Мстиславский знал, что главным «козырем» защитников являются артиллерийские орудия, которые не только могут сразить противника, но и внести в его ряды панику — татарские лошади боялись взрывов. Поэтому, как только немного стемнело, он начал обстреливать позиции хана. Кроме того, стали палить и из орудий, установленных на крепостных стенах. Сделано это было на тот случай, если крымцы попробуют начать атаку под прикрытием темноты.
В итоге со всех сторон возникли языки пламени, дым заволакивал все вокруг, от канонадного грохота казалось, что само небо рушится на землю. Вполне естественно, что в стане крымцев началась паника. Никто не мог понять, что происходит, ведь сами они еще боя не начинали. Подосланный Мстиславским дезинформатор довершил дело. Когда он сказал, что к Москве приближается новгородское войско, которое собирается ударить по крымцам с тыла, то Казы-Гирея и его приближенных охватил ужас. За час до рассвета 5 июля крымцы бросились бежать во главе со своим ханом. Они даже оставили свои обозы с продовольствием и боеприпасами, а хан же пересел на резвого скакуна, не заботясь о дальнейшей судьбе своего украшенного золотом, обитого коврами расписного возка. Его потом обнаружили воины Мстиславского на переправе у Оки, когда попытались догнать беглецов.
Отход степняков был настолько стремительным, что защитники столицы не сразу осознали, что победили. Когда они решили броситься вслед за врагом, то оказалось, что хан уже в районе Тулы. Поэтому удалось только собрать брошенные пожитки и с триумфом вернуться назад. Так бесславно закончилось последнее наступление на Москву крымских татар. Больше столь далеко в глубь русской территории они никогда не заходили. С дороги Ф. И. Мстиславский отправил царю Федору грамоту о полной победе. При этом он забыл упомянуть своего «товарища» Бориса Годунова. Вряд ли он сделал это умышленно, просто Годунов не был настоящим полководцем и в военных советах не участвовал. Но царь обиделся за своего шурина и слегка попенял князю за невежливость и забывчивость. Если бы на месте Федора Ивановича был какой-нибудь заносчивый и чванливый вельможа, то он наверняка бы обиделся. Но наш герой и виду не показал, что недоволен выговором. Спокойно и с достоинством он получил причитавшиеся ему награды: «золотой
