Звезды смотрят вниз - Арчибальд Кронин

— Вязаньем?

Лаура сделала жест, полный муки, словно желая вмешаться. Но Стэнли продолжал объяснять. Казалось, ему это доставляло удовольствие:

— От вязанья голове становится легче. В госпитале, после того как меня засыпало, я научился вязать.

Джо поспешно отвёл глаза от лица Стэнли. «Вязанье… вязанье». Мысли его унеслись в прошлое. Он словно старался вспомнить прежнего Стэнли и его замечания в этой самой комнате год тому назад. Превосходный малый, который жаждал «задать перцу этим Фрицам», идти в бой за Англию и святого Георгия, чистокровный британец, жалевший, что не поступил в воздушный флот… («Вот это захватывающее дело, — не так ли?») Световые сигналы Вери, Батальон воспитанников закрытых учебных заведений… «Наш» мистер Стэнли, убеждённый, что война «просто замечательная штука». «Интересно, что он думает о ней теперь», — сказал себе Джо, и вдруг ему захотелось смеяться.

Но в эту минуту Стэнли чуть не заплакал.

— Не могу, — захныкал он жалобно, — не могу!

Лаура спросила тихо, наклонясь к нему:

— Что с тобой, милый?

Лицо Стэнли задёргалось под застывшей маской.

— Я не могу закрыть горчичницу. — Он пытался закрыть горчичницу, но ему это не удавалось. И от того, что не удавалось, он уже начал весь дёргаться.

Джо вскочил.

— Позвольте-ка, я закрою, — предложил он. Передвинул ложечку так, чтобы она не мешала крышке плотно закрываться, мимоходом вытер своей салфеткой соус на подбородке Стэнли. Затем вернулся на место.

Силы, видимо, изменили Лауре. Она внезапно поднялась и дрожащим голосом извинилась:

— Мне нужно распорядиться по хозяйству. — И, отвернувшись, вышла.

Несколько минут царило молчание, пока Джо тщательно обдумывал положение. Наконец, он сказал:

— Ну, Стэн, старина, как я рад, что вы вернулись. Завод в последнее время приносит кучу денег. Прошлый месяц был замечательный.

— Да, — сказал Стэнли.

— Но этот Добби, что сидит у нас в конторе, ни черта не стоит. Теперь, когда вы здесь, надо будет от него избавиться.

— Да, — согласился Стэнли.

— Я собственно уже и сам собирался предупредить его об увольнении в конце этого месяца. Вы не возражаете, Стэнли?

Стэнли сказал «да». Затем резким движением автомата встал из-за стола, несмотря на то, что Джо ещё не доел сладкого. Он пояснил:

— Мне надо лечь.

— Конечно, конечно, Стэн, старина, — с готовностью согласился Джо. — Пожалуйста, не стесняйтесь. — И с величайшей услужливостью вскочил и взял Стэнли под руку.

Лаура ожидала внизу у лестницы, крепко сжимая в руке мокрый носовой платочек. Она хотела сама вести Стэнли, но от Джо отделаться было невозможно. Да и Стэнли, видимо, цеплялся за Джо, искал в нём опоры. Он сказал капризно:

— Оставь меня, Лаура.

Джо отвёл его наверх в спальню и помог раздеться.

От Стэнли остались кожа да кости. Раздетый, он меньше походил на человека-автомата, скорее — на гальванизированный труп. Совсем уже раздетый, он, однако, раньше, чем лечь, медленно проделал некий ритуал: нагнулся и заглянул под кровать, затем выпрямился и заглянул под подушки. Исследовал внутренность двух шкафов, заглянул под портьеры обоих окон. Потом с трудом забрался на кровать. Лёг на спину, вытянув ноги и руки. Мёртвые, широко открытые глаза упёрлись в потолок. Джо на цыпочках вышел из комнаты.

Внизу, под лестницей, ждала его Лаура с красными распухшими глазами. Она решительно посмотрела ему в лицо, закусив нижнюю губу, — с таким знакомым ему выражением.

— Мне нужно сказать вам одну вещь. — Она говорила с трудом, и грудь её порывисто поднималась и опускалась. — Я попрошу вас больше сюда не приходить.

— Да полноте, Лаура, — мягко запротестовал он. — У вас теперь будет столько хлопот со Стэнли, и вам нужно всячески помогать.

— Это вы называете помощью!

— А почему же нет? — уговаривал он её примирительно. — Никто не огорчён за вас больше, чем я, никто во всём мире. И потом — нам с Стэнли придётся многое вместе обсуждать. — Он озабоченно покачал головой. — С фронтом у Стэнли кончено. Я хочу позаботиться о заводе…

— Да, как же! — вставила с горечью Лаура.

— Да! — он вытянул руку жестом оскорблённого человека. — Чёрт возьми, Лаура, будьте же доверчивее. Я хочу помочь вам обоим. Хочу свезти Стэнли на завод, снова заинтересовать его делами, оказать ему всю ту поддержку, какую могу.

— Я бы поверила вам, если бы вас не знала.

— Но я говорю искренно, Лаура! В конце концов мы должны помочь друг другу пережить это. Видит бог, Лаура, я сделаю, что только могу.

Во время наступившего молчания опухшие глаза Лауры не отрывались от его лица; она задышала чаще и, видимо, мучительно боролась с собой.

— Не верю я, чтобы вы что-нибудь для нас сделали, — отрезала она, задыхаясь, — и ненавижу вас за то, что вы уже сделали… почти так же сильно ненавижу, как себя. — Она повернулась и быстро вышла.

Джо постоял на месте, легонько поглаживая подбородок, потом улыбнулся про себя и вышел из дома. Но на следующее утро, часов в одиннадцать, явился снова с хлопотливым видом, чтобы, как обещал, свезти Стэнли на завод. Лауры дома не было, но Стэнли уже встал и оделся. Он сидел внизу в гостиной на краешке стула, развлекаясь граммофоном. Граммофон был хороший, но музыка! Музыка, которую выбрал Стэнли, действовала Джо на нервы.

Он запротестовал:

— Почему вы не поставите какую-нибудь пластинку повеселее, Стэнли?

— Мне эта нравится, — возразил Стэнли, ставя снова ту же пластинку. — Только эта одна мне и нравится. Я её ставлю все утро.

Джо в замешательстве выслушал вторично ту же мелодию. Эта музыка и Стэнли, слушающий её, — что за жуткое сочетание! Джо подошёл и посмотрел на пластинку. Это был «Похоронный марш» Шопена. Джо повернулся к Стэнли.

— Ради всех святых, Стэнли, бросьте вы эту ерунду! Вставайте, веселее! Автомобиль ждёт меня у подъезда, едем на завод.

Они медленно доехали до завода и пошли прямо в плавильный цех. Джо уже все подготовил заранее. Здесь были развешаны национальные флаги, а через всю мастерскую протянут большой плакат с надписью «Добро пожаловать». Плакат этот Джо откопал в сундуке с разным хламом.

Когда Стэнли в сопровождении Джо вошёл в мастерскую, все прекратили работу и прокричали «ура». В плавильне работало теперь очень много женщин. Джо находил, что их труд обходится гораздо дешевле и работают они быстрее пожилых мужчин. Все женщины кричали «ура» как бешеные. Стэнли смотрел на кричавших женщин, женщин в халатах, готовивших шрапнельные пули для снарядов. Казалось, он не знает, что ему делать здесь, перед всеми этими женщинами. Больше чем когда-либо он казался выходцем с того света. Джо вполголоса предложил:

— Скажите же что-нибудь, Стэнли, скажите им, что хотите. — И он протянул руку, призывая к молчанию.

Мистер Стэнли смотрел на женщин. Он произнёс:

— Меня засыпало при взрыве снаряда. Я лежал в госпитале.

Снова «ура», и под крики Джо торопливо подсказал:

— Скажите, что вас радует повышение производительности у нас на заводе и вы надеетесь, что они будут и впредь работать так, как сейчас.

Стэнли повторил громко:

— Я рад, что производительность у нас повышается, и, надеюсь, вы и впредь будете работать так, как сейчас.

Новое «ура», громовое, долгое. Затем Джо взял на себя остальное. Он снова поднял руку, призывая к тишине. Сдвинул шляпу на затылок, сунул большой палец себе под мышку и с широкой сияющей улыбкой, оглядев толпу, начал:

— Все вы в восторге, что видите мистера Стэнли, и я также. Мистер Стэнли не хочет говорить о том, что он сделал, так скажу я вместо него несколько слов. Говорить долго не буду, потому что вам нужно работать, работать для отечества, делать необходимое дело, и вы не можете отрываться от него, чтобы слушать каждого. Я скажу только одно: скажу прямо в лицо мистеру Стэнли, что мы им гордимся. Я горжусь тем, что работаю с ним вместе, и знаю, что и вы с гордостью работаете для него. Мы с мистером Стэнли обсуждали все, и он выразил надежду, что все вы будете продолжать делать здесь своё маленькое дело так же честно, как он выполнял свой долг во Франции. Понимаете, вы должны работать вовсю, чтобы повысить производительность завода. Это всё, что я хотел сказать, но раньше, чем опять приняться за работу, споёмте все наш национальный гимн и потом прокричим «ура» мистеру Стэнли так, чтобы стены дрожали!

Наступила тишина, — и затем женские голоса выразительно запели «Боже, храни короля». Вышло очень трогательно, и Джо прослезился.

Попросив бога сохранить короля, они прокричали «ура» мистеру Стэнли, потом Джо, потом всем вместе. Потом с почти религиозным рвением принялись за шрапнель, бомбы и восемнадцатифунтовые гранаты.

А Джо повёл Стэнли коридором в контору. Но они ушли недалеко. На полдороге в коридоре стоял колоссальный снаряд. Его изготовил не Джо, как ни лестно было бы ему готовить такие снаряды. Это был подарок Джо от Джона Рэтли, старого Рэтли из Ерроу, заседавшего вместе с Джо в Комитете обороны. У Рэтли был громадный завод, и он выпускал громадные снаряды. Джо весьма гордился этим великолепным семнадцатидюймовым подарком, знаменовавшим собой многое и в первую голову — то, что они с Джоном Рэтли теперь в некотором роде друзья. Снаряд Джо поставил на красиво отполированную деревянную подставку, и он стоял здесь сверкающий, гигантский, в немом экстазе поднимая к небу свою верхушку.