Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Романова

Друзья, наконец, вы стали чуточку активнее! И книга сразу пошла вверх рейтингов, а у меня появилось желание писать и не затягивать с продой) Буду рада, если ваша активность не снизится и тогда, совсем скоро вы узнаете финал этой замечательной истории)

***

Зачетов в этом семестре всего-то четыре, но сил они отбирают наравне с десятью экзаменами. На первом курсе все учили, что вроде бы сначала полагается работать на зачетку, чтобы потом зачетка работала на тебя. И почему же эта теория вообще никак не применяется в этом институте? Преподаватели готовы душу вынуть за несчастный росчерк в клеточке. И это за пять дней до тридцать первого. Что за вредительство? Весь преподавательский состав сговорился, и теперь похищают праздник, как Гринч?

Последний зачет дался особенно тяжело, и не то чтобы было трудно выучить вопросы, но невозможно дождаться своей очереди, пока препод вдоволь наболтается с каждым сдающим. Еще и как на зло в билете оказался вопрос, в котором я плавала и времени на подготовку понадобилось больше, и, соответственно, оказалась я в конце очереди. И только Марк с Мартыновым не испытали никаких трудностей потому что они и не явились, и сильно сомневаюсь, что данный факт помешает им заиметь заветную роспись в зачетке. После всего пережитого решаем пойти перекусить.

-Это надо заесть, - говорит Ирка.

На подходе в столовую сталкиваемся с Димкой и Максом – даже их зачетная неделя не щадит: у одного под глазами залегли тени, у другого в целом вид взъерошенный. Пока ребята идут на раздачу, мы с Иркой успеваем занять столик почти в центре зала, где и ждем их в полном беспамятстве.

Я настолько измотана, что имею лишь одно желание – лечь, что и делаю: складываю руки в замок, опираюсь на стол, и утыкаюсь в них лицом, закрываясь от внешнего шумного мира, напоминая самой себе страуса, спрятавшего голову в песок.

Ребята приносят подносы полные еды, и мне, если честно, совершенно все равно, что съесть, лишь побыстрее, иначе желудок сам себя начнет переваривать. В последнее время от стресса чувствую себя бесконечно голодной.

-Убойная неделя, - жалуется Димка, - прошлая была так себе, но эта бьет все рекорды.

-Еще один зачет, - подсказывает Максим, устало растирая глаза.

-И я его не выдержу, - отзывается Дима.

-Зато мы отстрелялись, - хвалится Ирка, довольно улыбаясь.

-Серьезно? Поздравляю! – отзывается Макс, распахивает руки в разные стороны и сгребает Ирку в объятия, шутливо расцеловывая ту в обе щеки, а она в ответ гогочет во все горло, да так заразительно, что и я невольно начинаю посмеиваться.

Вдруг уголком глаза улавливаю тень – она проносится со скоростью звука, выдергивает ничего не подозревающего Макса со стула, подгребая следом поднос с едой, и Максим тяжело валится на пол.

-Мартынов, в тебя дьявол вселился? - кричу напавшему, вскакивая со стула, на который начинает капать чай из большой коричневой лужи в центре стола.

Ирка тоже вскочила, но на этом ее заряд будто иссяк. Она стоит столбом, прикрывая ладонью рот, пока в метре от нее Егор размахивается и впечатывает кулак в лицо полностью дезориентированного Максима.

На третьем ударе, когда в атаку переходит уже сам Макс, отмирает Димка, подскакивает к сцепившимся и одним мощным рывком отрывает Мартынова от своего друга, и под невразумительный крик оттаскивает Егора за пределы образовавшегося вокруг нас круга любопытных студентов.

Пока все в каматозе, присаживаюсь рядом с Максом и бегло оцениваю масштаб трагедии: удар в челюсть и задетый уголок губы и удар в нос, из которого струйкой стекает кровь, капая на его свитер.

-Попроси на кухне лед в полотенце, - говорю Ирке, но та нещадно тупит, поэтому приходится на нее прикрикнуть, - Ира, отомри!

И только после этого она убегает в сторону кухни, а оттуда размахивая руками и с криками: «да что же вы делаете» к нам уже спешат местные работницы.

-Ничего особенного, - усмехаюсь я, глядя на Макса, который, по всей видимости, вообще не понимает, что здесь только что случилось, - наверняка с тобой и не такое случалось.

-Что случилось-то? – до нашей славной компании наконец добегает та самая женщина, что стоит на раздаче, а за ней следом и еще одна – та, что обычно сидит на кассе.

-Да Мартынов с цепи сорвался, - доносится насмешливо из толпы.

-Ромашечки надобно пропиться, - поддерживает кто-то.

-Ромашка такого буйного не возьмет, - смеется третий.

Наконец, прибегает Ирка и сует мне в руку самодельный кулек, который я тут же прикладываю к переносице Макса. Из носа у него все еще течет бурая жидкость.

-Вставай, это должно стечь, - говорю ему и помогаю подняться, - концерт окончен! – объявляю громко для все собравшихся зевак.

Супер пообедали! Ничего не скажешь.

-Придурок, - Макс гнусавит хуже слоника из мультфильма, - озверел совсем. У него с головой не все в порядке?

-Нет, дружок, тут дело не в голове, а в сердце, - замечаю я.

Мы кое как доплелись до ближайшего туалета, и Макс скрылся за дверью с буквой «М», а мы с перепуганной и бледной Иркой зашли в женский.

-Вер, а что это было? – блеет Ира, пока я мою руки.