Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя) - Бувэй Люй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ибо сомнения порождают борьбу, из борьбы рождается смута, и по этой причине чжухоу теряют свои места, а Поднебесная ввергается в состояние хаоса. Если среди дафу нет четкого разделения по рангам (дэн), то при дворе происходит смута. Если же нет четкого разделения между главной и второстепенными женами, начинается беспорядок в доме на мужской и женской половинах. Если не проведено разграничение между сыновьями главной жены и сыновьями второстепенных жен, то происходит столкновение между партиями родни мужа и родни жены.
Шэнь-цзы говорил: «Предположим, бежит заяц, а сто человек гонятся за ним. Между тем ясно, что одного зайца не хватит на сто человек. Происходит это оттого, что не установлено, кому должен принадлежать заяц по праву. Тут и сам Яо был бы в затруднении, не говоря уже о человеке дюжинном». Когда зайцами завален весь рынок, тогда прохожие на зайцев даже не смотрят. Это не потому, что не нужна зайчатина — просто все уже поделено. А поскольку все поделено, даже и подлые людишки не вступают в драку из-за товаров. Так и искусство управления Поднебесной ли, царством ли, заключается лишь в том, чтобы установить правильную долю каждого.
Чжуан-ван осаждал Сун в течение девяти месяцев. Кан-ван осаждал Сун в течение пяти месяцев. Шэн-ван осаждал Сун десять месяцев. Трижды царство Чу держало под осадой царство Сун и не могло уничтожить его. И дело не в том, что Сун было неуничтожимо; если бы, напротив, Сун двинулось походом на Чу, этому тоже конца бы не было. Просто военные подвиги для царства с мудрым правителем или ничтожным, сильным или слабым, находящимся в состоянии порядка или пронизанного смутой — не одно и то же.
Циский Цзянь-гун имел среди подданных некоего Чжу Юйяна, который обратился к нему с увещеванием следующего содержания: «Двое из ваших подданных, а именно Чэнь Чэнчан и Цзай Юй, питают ненависть друг к другу. Я, ваш слуга, опасаюсь, как бы им не пришло в голову пойти друг на друга походом. Если же в этой борьбе они станут упорствовать, в опасности окажутся высшие. Я советовал бы вам удалить одного из этих двух». Цзянь-гун тогда сказал: «Это вопрос, который тебе, низкородному, не постигнуть».
В скором времени и вышло, что Чэнь Чэнчан напал на Цзай Юя прямо во время аудиенции при дворе и нанес тем самым оскорбление Цзянь-гуну перед храмом предков. С глубоким вздохом сказал тогда Цзянь-гун: «Да, не смог я своевременно справиться с этим делом, а все оттого, что я не послушал Юйяна!» Но его авторитет и его власть были уже утрачены — безразлично, был ли он при этом удручен тем, что не послушал Яна, или нет.
Все это оттого, что не существует ясного понимания: за что человеку крепко держаться, а от чего можно и отказаться. История с чжоускими треножниками и рисунками на них весьма поучительна, поскольку повествует о том же. Именно в постижении этого закона (ли тун) и есть путь властителя.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Против двойственности / Бу эр
Если слушать советы многих при управлении государством, государство не простоит и одного дня. Как убедиться, что это именно так? Лао Дань ценил гибкость. Конфуций ценил доброжелательность. Мо Ди ценил умеренность. Гуань Инь ценил чистоту. Мудрец Ле-цзы ценил пустоту. Шэнь Бин ценил равенство. Ян Шэн ценил себя самого. Сунь Бинь ценил силу. Ван Ляо ценил передвижение вперед, Эр Лян — передвижение назад. Эти десять мужей были великими мужами Поднебесной.
Представим себе, что гонги и барабаны нужно настроить так, чтобы они звучали в унисон: слышен звук гонга и барабана, и все оборачиваются на эти звуки. Приказы и повеления должны быть единообразны — тогда их выполняют единодушно. Тогда те, у кого есть знания, не смеют быть искусными, а те, кто глупее, не смеют быть неловкими. Потому что все без различия подчинены здесь одному приказу. Смельчаки не смеют лезть вперед, а робкие не смеют оставаться позади — так вот достигается единство натиска. Поэтому там, где единство — там порядок; если же появляется еще что-то, начинается смута. Пока держатся единого, царит покой; стоит появиться чему-то еще — начинается опасность. Тот, кто способен сплотить воедино тьму самых разных существ, глупых и умных, умелых и беспомощных, с тем, чтобы они все силы и все способности употребляли так, будто они действуют заодно, — несомненно является мудрецом! Это — знание без подготовки, это — способности, приобретаемые не в процессе учения — одних только силы, быстроты, навыка и умения недостаточно, чтобы добиться этого.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Держаться единого / Чжи и
Небо и земля, силы инь и ян неизменны, но они все завершают; благодаря им является на свет тьма существ, совершенно различных по виду. Глаз взирает то на черное, то на белое, и это ему не вредит; ухо внимает то высоким звукам, то низким, и это не наносит ему ущерба.
Властвующие придерживаются единого и, устанавливая истинные критерии, исправляют всю тьму существ. В армии непременно есть военачальник. Так заведено, чтобы было единство. В стране непременно имеется правитель — и это тоже для того, чтобы было нечто единое. В Поднебесной непременно находится сын неба — и это для единства. Сын неба непременно придерживается единого — это для того, чтобы иметь возможность править безраздельно. Только единое обеспечивает порядок, два же порождают смуту. К примеру, если в повозку, запряженную четверкой коней, посадить четверых и дать каждому по кнуту — они не сумеют даже выехать за ворота. Это и есть отсутствие единства в управлении.
Чуский царь спросил у Чжань-цзы[374], что тот думает об управлении государством. Чжань-цзы отвечал: «Я знаю кое-что об управлении своим телом, но ничего не знаю об управлении государством». Конечно, он не имел в виду, что государство не нуждается в управлении вообще! Он лишь полагал, что корень управления государством лежит в управлении самим собой. Когда управлено собственное тело, управлена и семья; когда же управлена семья, управлена и страна. Управлена страна — управлена и Поднебесная. Поэтому и говорится: своим собственным телом-персоной занимайся, чтобы заняться семьей; своей
