Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье - Том Шиппи

Кроме того, если при написании «Сильмариллиона» Толкин и ориентировался на какое-то литературное произведение, то им наверняка была «Младшая Эдда» Снорри Стурлусона — сборник языческих мифов, записанных человеком, который сам язычником вовсе не являлся, но очень не хотел, чтобы древние поэтические традиции, существовавшие в его родном языке, канули в вечность. Он излагал сюжеты в прозе, но в качестве иллюстраций к ним использовал отрывки из поэтических произведений, которые в противном случае навсегда были бы утрачены для человечества. Научную значимость такой работы трудно переоценить, потому что драгоценен здесь не только изложенный материал, но и все те сведения, которые, к глубочайшему сожалению читателей, сохранить не удалось (но они могли бы войти в сборник, если бы автор в свое время решил, что они заслуживают внимания), и это становится стимулом к тому, чтобы попытаться заполнить все пробелы, пропуски и лакуны, оставшиеся в тексте, силами собственного воображения. Китс писал: «Напевы слушать сладко; а мечтать / О них милей»[105], и «Младшая Эдда» — одно из практически буквальных подтверждений этих слов. Толкин соглашается с Китсом в своем письме сыну Кристоферу, написанном в январе 1945 года: «Историю полагается рассказывать, иначе никакой истории не будет; однако более всего волнуют истории нерассказанные» (см. «Письма», № 96).

С этим нельзя не согласиться, однако оценить масштабы такого труда могут очень немногие, потому что для этого требуется редкая и с большим трудом обретаемая способность постигать скрытую суть вещей — безупречный вкус, который нарабатывается лишь с годами. Впрочем, хорошим примером может служить «Введение», написанное самим Кристофером Толкином к другому краткому изложению старинного произведения — «Саги о конунге Хейдреке Мудром», — где сохранены следы древних традиций со всей их эмоциональной глубиной и многочисленными аллюзиями.

Кристофер Толкин, который редактировал все вышеперечисленные материалы своего отца, также считает, что читателям, не понимающим, как же на все это реагировать, стоит брать пример с наивного и бесхитростного Сэма Скромби. Услышав песню Гимли о Мории (см. том «Хранители»), в которой «словно из глубины времен звучали великие названия древнего мира [Нарготронд и Гондолин]», хоббит воскликнул: «Здорово! <…> Надо мне выучить ваше сказание» (см. «Книгу утраченных сказаний. Часть I»).

С этим трудно поспорить. Но древние легенды могут рождать в душе и другой отклик: так, в главе «Близ Кирит-Унгола» тома «Две твердыни» Сэм заново по-своему пересказывает историю Берена и Лютиэн и в заключение замечает, что они с Фродо находятся все в той же сказке и что, возможно, когда-нибудь в будущем какой-нибудь хоббитенок будет просить отца рассказать ему сказку про Фродо и про Кольцо. Фродо соглашается с ним, отметив, что сынишка наверняка будет настаивать на том, чтобы услышать побольше про «Сэммиума Неустрашимого»: «Пап, я хочу еще про Сэма. Пап, а почему он так мало разговаривает? Я хочу, чтоб еще разговаривал, он смешно говорит!»

Это, конечно, не тянет на серьезную литературную критику, но довольно убедительно доказывает, что «Сильмариллион», в отличие от «Властелина колец», безоговорочно относится к высокому миметическому модусу, если не к уровню мифа, о чем свидетельствует и отсутствие в нем юмора, детализации и различных литературных нюансов. За счет этого в нем, напротив, допустимо наличие качеств, которые практически полностью отсутствуют даже у самых амбициозных авторов коммерческой литературы в стиле фэнтези: стоицизма, невозмутимости, парадоксальности, патетики. Однако в этом отношении у «Сильмариллиона» подражателей нет и, вероятно, не появится. Пожалуй, правильнее всего воспринимать его — как это ни удивительно, если учесть, что изначально Толкин планировал все сделать ровно наоборот, — как дополнительное и чрезвычайно подробное «Приложение» к «Властелину колец». «Предания, летописи и старые поэты», которые использовались «только для создания чего-то нового», в случае «Сильмариллиона» утрачены не были. Благодаря ему мы не просто немало узнаем о процессе творчества, но и начинаем больше дорожить этим самым «новым».

Глава VI. Малая форма: сомнения, страхи, автобиографии

Короткие рассказы Толкина

Толкина никак нельзя назвать homo unius libri (автором одной книги) — в «Описательной библиографии», опубликованной Хэммондом и Андерсоном в 1993 году, перечислено 29 книг авторства самого Толкина, еще 36 книг, вышедших под его редакцией, в его переводе или с его комментариями, а также 39 статей для периодических изданий — их описание занимает 349 страниц. Впоследствии этот перечень был расширен. Однако среди вошедших в него публикаций оказалось много повторов и перепечаток, значительная часть текстов увидела свет только после смерти автора, а многие пункты перечня (точнее, большинство из них) представляют собой краткие или «случайные» заметки: если бы их автор не приобрел известность, о них бы никто не вспомнил. Учитывая, что Толкин был ученым — а эта профессия предполагает активную публикацию результатов своих изысканий — и занимал должность, которая должна была освободить время для научной деятельности[106] (мало кто из британских исследователей находился на посту профессора кафедры в течение тридцати пяти лет подряд), приходится признать, что написал он не так уж много, — конечно, если не брать в расчет «Хоббита» и «Властелина колец» (хоть это и не «одна книга», их можно как минимум считать связной серией).

Исключив из перечня посмертные публикации — помимо «Сильмариллиона» и «Истории Средиземья», к ним относятся три детские книги: «Письма Рождественского Деда» (опубликована в 1976 году), «Мистер Блисс» (1982) и «Роверандом» (1998), — можно разделить оставшиеся тексты на научные труды, поэтические произведения и небольшие рассказы. О его научных трудах мы немного поговорим ниже.

Коротко говоря, если не считать совместной публикации в 1925 году поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» (благодаря которой Толкин, вероятно, получил первое назначение на кафедру в Оксфорде) и подготовленной одиннадцать лет спустя лекции о поэме «Беовульф» (которая действительно ознаменовала собой прорыв в исследовании этого произведения и заложила основу для будущей работы над ним), Толкин публиковался реже большинства своих коллег-ученых — особенно после 1940 года. Однако уже с раннего периода он стал печатать отдельные стихотворения — иногда анонимно и почти всегда в относительно неизвестных изданиях: университетских журналах, небольших или публикуемых частным образом сборниках. Их краткий перечень приведен в «Биографии» Хамфри Карпентера, а расширенный — в «Библиографии» Хэммонда и Андерсона. Число поэтических произведений доходит примерно до тридцати, хотя точное количество зависит от того, как воспринимать привычку Толкина переиздавать одни и те же стихи в разных местах, при этом более или менее существенно их перерабатывая. Кроме того, из подсчета исключены обе работы, представленные им для сборника