Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров - Дэн Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, Генрих VIII стремился не только к тому, чтобы стать вторым Генрихом V. Молодой король, как с ликованием отмечали поэты и пропагандисты новой власти, был живым воплощением мифа Тюдоров, которым они сами себя окружили. По словам его наставника Джона Скелтона, Генрих был «розой и красной, и белой». Он не был ни Ланкастером, ни Йорком, он был и тем и другим: наследником и Генриха VI, и Ричарда, герцога Йоркского, он был воплощением единства. Роза Тюдоров в его правление встречалась повсюду. Ею украшали здания и королевские дворцы, ее изображали в хоровых сборниках и в иллюминированных манускриптах, предназначенных для королевской библиотеки. Нарисованную розу обнаружили даже на личном молитвенном свитке короля[521]. Надежда на лучшее, которая надолго была забыта в поздние годы правления Генриха VII, вновь засияла с восшествием на престол его сына.
Внешне Генрих VIII казался смелым и добродушным, но он мог быть не менее беспощаден, чем его отец. Его положение было куда прочнее, ведь он по закону унаследовал корону, а не вырвал ее из рук умирающего на поле брани соперника. Тем не менее Генрих не мог не считаться с династической уязвимостью, которая неотступно волновала его отца. В Тауэре томился потенциально опасный пленник — Эдмунд де ла Поль, а Ричард де ла Поль все еще разгуливал на свободе где-то за морем. В живых еще оставались стареющие, затаившие обиду йоркисты, и хотя Генрих мог позволить себе быть великодушным молодым правителем (он, к примеру, вернул дочери Джорджа, герцога Кларенса, Маргарет Поул все владения и пожаловал ей старый семейный титул графини Солсбери, вместе с которым она обрела почет и независимость), он понимал, что не до конца избавился от врагов, нажитых его отцом. И чтобы остановить их, готов был действовать быстро и безжалостно.
Катализатором стала война во Франции. Молодой напористый король, жаждущий проявить себя, и талантливый, достигший карьерных высот новый первый министр Томас Уолси начали второе вторжение во Францию в 1513 году. Генрих лично возглавил армию, а королева Екатерина осталась в Англии в качестве наместника для того, чтобы следить за возобновившимися боевыми действиями с королем Шотландии Яковом IV[522]. Но Генрих, будучи в здравом уме, не мог отправиться во Францию и рисковать жизнью на поле боя, зная, что у него в плену находится человек, который совсем недавно сам заявлял права на престол. «Опасались, что, когда король покинет страну, люди, возможно, захотят устроить революцию, они могут силой выкрасть Эдмунда из Тауэра и освободить его», — писал Вергилий[523].
Незадолго до того, как подняться на борт корабля, король приказал положить конец тюремному заключению Эдмунда де ла Поля, бывшего графа Саффолка. 4 мая 1513 года Белую розу вывели из Тауэра, втащили на Тауэр-Хилл и без промедления обезглавили.
Однако оставался кое-кто еще. Одну Белую розу срезали, но на той же ветке росла другая. Ричард де ла Поль, сбежавший из Англии вместе с братом в 1501 году, был на свободе. После того как Эдмунда схватили и вернули в Англию, Ричард обосновался в Буде, в Венгрии, где сделал невероятно успешную карьеру под покровительством короля Владислава II, который до 1516 года выплачивал ему содержание и следил за тем, чтобы до де ла Поля не дотянулись разгневанные английские монархи. Не испытывая проблем с деньгами и будучи по натуре воинственным, Ричард отличился на поле боя, участвуя в войнах, которые бушевали между постоянно изменявшими свои границы королевствами и феодальными вотчинами Северной Италии, Южной Франции и Пиренейского полуострова. Он был одаренным и отважным полководцем, которого уважали все, кто видел его в бою, и быстро приобрел влиятельных друзей, включая французского дофина Франциска. С 1513 года, после того как его брат был убит, Ричард присвоил себе титул герцога Саффолка и прозвище брата «Белая роза». Иногда его называли Blanche Rose или La Rosa Blancha[524].
Как и всегда в континентальной политике, иметь в своем распоряжении претендента на английский престол было настоящим подарком для того, кто хотел досадить королю Англии. Поэтому, когда в 1513 году Генрих VIII вторгся во Францию, Людовик XII признал Ричарда де ла Поля законным правителем соседней страны. Условия сделки были ясны: если Генрих намеревался заново развязать войну, начатую его предками Плантагенетами, в ответ Людовик был всегда готов поставить под сомнение вопрос о престолонаследии в Англии. В 1514 году он помог де ла Полю собрать армию в двенадцать тысяч человек. Она была гораздо больше той, с которой в 1485 году Генрих VII пересек море и успешно сверг Ричарда III. Поговаривали, что войска были готовы отплыть из Нормандии в июне 1514 года, и, возможно, так оно и было бы, если бы Генрих VIII не передумал летом посылать во Францию еще одну дорого обошедшуюся стране армию. Вместо этого он решил заключить со стареющим французским монархом мир, по условиям которого восемнадцатилетняя сестра Генриха Мария должна была выйти замуж за Людовика XII и стать королевой Франции. (Мария пробыла ею всего три месяца, так как Людовик скончался в день наступления нового, 1515-го, года и на троне его сменил двоюродный племянник Франциск I.)
Мир был заключен вовремя и предотвратил йоркистское вторжение, но было ясно, что Генрих VIII, как и его отец, не мог оставить без внимания упорство Ричарда де ла Поля. Вскоре он остановился на той же тактике, что и Генрих VII: нанимал убийц, поручал шпионам следить за каналами связи по всей Европе, использовал дипломатическое давление и пытался держать Белую розу в страхе. Но все было тщетно. Как и Генрих VIII, Франциск I был молодым, напористым и энергичным королем, который хотел производить впечатление. И что еще важнее, он был в дружеских отношениях с Ричардом, поэтому продолжал поддерживать Белую розу. В 1516, 1521–1524 годах ходили слухи о вторжении в Англию и о восстании под именем будущего Ричарда IV. Ни один из этих слухов не подтвердился, но Генриху и его министрам не позволяли забыть о том, что каждый их шаг за границей мог потенциально сказаться на стабильности внутри страны. В конце концов судьбу династии и ее безопасность, которой так жаждал Генрих VIII, неожиданно определило
