Требуется волшебница. (Трилогия) - Юлия Набокова

Ив налегал на мясо, а короля терзал иного рода голод — информационный. Поэтому наскоро разделавшись с миской бульона, он застенчиво попросил:

— Селена, а расскажи про поединок с Ван Болом!

Пришлось удовлетворить просьбу самодержца и описать свое предыдущее приключение.

Потом Марк вспомнил про Двойное полнолуние — и мы не меньше часа на два голоса с Ивом распинались о кровожадности вампиров, коварстве русалок и жестокости оборотней. Барон мог бы мной гордиться! Да и предводитель оборотней мне должен быть обязан — едва удалось уговорить правителя не устраивать крестовый поход на волчью стаю, убеждая его в заведомой провальности и страшной опасности этой затеи. Наконец, любопытство молодого короля было удовлетворено, а мы отпущены с миром.

Разгоряченный рассказами о наших подвигах, его высочество побежал в сад упражняться в стрельбе из лука. Ив был отправлен к казначею за вознаграждением. А я упросила Золушку устроить мне встречу с дворцовым.

Домовой не замедлил явиться, а хозяйка не отходила от нас ни на шаг, сгорая от любопытства. К счастью, явилась портниха подгонять новое платье к балу, и юная королева, не скрывая своего огорчения, удалилась, оставив нас наедине.

Хранитель дворца не удивился моему вопросу и, нахмурив лоб, поделился возникшими у него подозрениями. Королевскую семью и служащих эта напасть обходила стороной, но столичные и провинциальные домовые, раз в месяц собиравшиеся на заседание профсоюза (председательствовал, разумеется, дворцовый), уже давно жаловались на неожиданные перемены в своих хозяевах.

— Я сразу подумал, что-то здесь нечисто, — посетовал он.

Поблагодарив домовенка за помощь, я попросила его держать наш разговор в тайне от королевы.

— Да уж, в ее положении волнения ни к чему! — согласился он.

Удивившись этой новости (хотя любовь к печеным каштанам наводила на определенные мысли), я порадовалась, что оставляю Золушку в надежных руках, и вышла из дворца.

Ив уже давно наматывал круги вдоль фонтана под чутким надзором стражников. Заслышав мои шаги на лестнице, они безмолвно расступились, пропуская меня к рыцарю.

Миновав парк и забрав арсенал Ива у любезного привратника (как оказалось, тот не только сохранил все в целости и сохранности, но еще и пару кинжалов доложил — не серебряных, конечно, но весьма добротных, на взгляд рыцаря), мы покинули дворец и вернулись на постоялый двор, где оставили своих лошадей.

Мальчишка, следящий за лошадьми, при виде нас встрепенулся и протянул записку, которую оставила для нас «прекрасная госпожа». Записка была короткой и гласила: «Селена, срочно загляни ко мне. Мари Лу».

Через полчаса плутания по узким улочкам мы вышли к аккуратному розовому строению, своим видом напоминавшему пряничный домик. В распахнутых ставенках были вырезаны окошки в виде сердечек, а на дверной ручке красовались два влюбленных голубка. Не иначе, как над домом специалистки по любовной магии, одновременной служившим приемной, потрудился опытный дизайнер. Все здесь дышало романтикой и обещанием любви и призывало войти в дом и решить все свои личные проблемы.

— Наконец-то ты объявилась! — вскрикнула Мари Лу, пропуская нас в дом. — Тебя какой-то барон со вчерашней ночи по зеркальной почте разыскивает. Говорит, только ты ему помочь можешь.

— Уже спешу, — буркнула я, глядя в глаза волшебницы. — Вот ведь какая штука вышла... На дежурство меня никто не вызывал.

— Как не вызывал? — всплеснула руками та. — А как же письмо и придворный маг?

— А ты его видела?

— Конечно, видела! Своими собственными глазами, — возмутилась Мари Лу. — Он еще сказал, что дело срочное и гонца к тебе отправить не успевает, поэтому и пришел ко мне. Знает, что наши зеркала связаны, и попросил меня письмо передать. Ну идем же скорей, там барон ждет!

Толстушка проводила меня наверх и оставила наедине с волшебным зеркалом. Я остановилась перед своим отражением, не зная, что делать дальше. Как она работает-то, эта зеркальная почта? Долго размышлять не пришлось — в зеркале отразился черный от горя Дамиан.

— Селена, вы одна? — коротко поинтересовался он и, услышав положительный ответ, продолжил: — Я вынужден просить вас о помощи. Пожалуйста, приезжайте так скоро, как только сможете.

— Что случилось?.. — уточнила я.

Барон бросил на меня взгляд, полный отчаяния.

— Я бы никогда не решилась настаивать, но мне нужно знать, что взять с собой и к чему быть готовой.

— Это Иоланта, — задыхаясь, проговорил он.

Каждое слово давалось ему с трудом.

— Моя девочка сошла с ума. Она растерзала целую деревню.

Расстояние от Бриса до замка вампиров мы одолели за пару часов. По пути почти не разговаривали — я была слишком поражена страшным известием, а Ив предпочитал не задавать лишних вопросов и не строить догадки прежде, чем станут известны подробности.

Мы выехали на равнину перед замком уже в сумерках. Пустынная в Двойное полнолуние, сейчас она была полна всадников и карет. В замок стекались вампиры.

— Плохо дело, — сухо констатировал Ив.

— Зачем они собираются?

— Будет суд.

По равнине мы ехали, окруженные вампирами. Те держались на почтительном расстоянии. Знакомые обменивались короткими кивками, кто-то кивнул и нам, но между всадниками не было произнесено и слова.

В могильной тишине мы въехали в ворота замка. Двор был полон закрытых карет, лошадям уже не хватало места в просторной конюшне. Вручив поводья кому-то из слуг, мы поднялись по лестнице в дом.

— Селена! — окликнул меня кузен Иоланты.

На парне не было лица.

— Идем, я провожу тебя к Дамиану. Твой спутник может подождать здесь.

Барон ждал меня в комнате в самом конце мрачного коридора. При виде меня лишь устало кивнул и, не поднимаясь с кресла, предложил сесть в соседнее. Я осторожно опустилась на красный бархат. Дамиан молчал. В напряженной тишине даже не слышно было его дыхания, лишь стук моего сердца нарушал царившее здесь безмолвие.

— Что с ней случилось? — не выдержала я.

— Она обезумела от жажды, — не глядя на меня, произнес барон, — и едва не переубивала наших слуг. А когда я ее остановил, она сбежала и...

Он судорожно вдохнул мертвый воздух.

— Там не выжил никто. Ни дети, ни старики. Она не пощадила даже младенцев в люльках. — Он уронил голову на грудь и сдавленно произнес: — Это уже не моя дочь, это безжалостное чудовище.