Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2 - Георг Борн

— Ну так мы освободим господина графа от работы, — вскричал Себальос, соскакивая с лошади, — принесите сюда огня, бейте тревогу, весь полк должен быть на ногах и видеть, что ожидает всех изменников ее величества -королевы!

Через несколько минут раздались сигнальный рожок и глухие звуки барабана, сзывавшие кирасиров.

В палатке командира горел свет — готовилось что-то чрезвычайное.

Себальос приветствовал полковых офицеров и приказал вывести пленников.

Даме постоянно делалось дурно. Ее спутник был бледен, он увидел, что все просьбы тщетны.

— Я спрашиваю вас, граф Теба, — обратился к нему Себальос, — станете дальше упорствовать и приписывать себе чужое имя?

— Сжальтесь, чего вы хотите от меня? Клянусь вам, что я депутат Валлин!

— А эта дама?

— Жена моя, клянусь вечным спасением!

— Не расточайте ложных клятв, господин граф! Вы едете из Кордовы.

— Именно, чтобы отправиться с женой в Мадрид! Я не предполагал, что меня примут за графа, а жену за герцогиню!

— Надеюсь, господа, — обратился Себальос к окружавшим его офицерам, — что вы, как и я, слабо верите словам графа Теба, и согласитесь с моим решением. Попросите сюда полкового священника.

Несколько человек высказалось за то, чтобы подождать графа Джирдженти, знавшего в лицо графа Теба, но Себальос был так тороплив и настойчив, что остальные не отважились противоречить ему.

— Мы избавим от этого труда господина графа. Когда он вернется, все будет кончено. Я считаю, что незачем соблюдать всякие формальности с опасными изменниками, им нет снисхождения. Разве с нами поступили бы лучше, господа, попадись мы в руки мятежникам? Никогда! Поэтому совершим все по правилам военного суда! Господин капеллан, — обратился Себальос к священнику, — окажите последнее утешение, графу Теба и герцогине де ла Торре.

Пленные с ужасом услышали свой смертный приговор.

— Это убийство, неслыханное убийство! — вскричал бледный, страшно взволнованный незнакомец. — Это противно праву и закону! Я депутат Валлин. Я хочу предстать перед военным судом! Я не признаю приговора самовластного офицера!

— Господин капеллан, исполняйте свои обязанности! — приказал Себальос. — «Герцогиня де ла Торре» с отчаянным криком упала в обморок.

Некоторые офицеры отвернулись: сцена была непереносимой.

Тщетно священник старался вынудить незнакомца признаться, что он граф Теба, тщетно напоминал ему о небе, тот горячился и сопротивлялся страже.

Когда забрезжил рассвет, Себальос приказал отвести пленных на сто шагов от палатки и там расстрелять, сначала слуг, а потом несчастную чету.

— Не надо лишнего сострадания, господа, — обратился он к офицерам, видимо, не согласных с ним, — нечего щадить таких врагов ее величества, как эти двое. Нас засмеют в неприятельском лагере, если мы отпустим их целыми и невредимыми. Никогда!

— Но сеньора герцогиня! — осмелился напомнить один офицер.

— Вы думаете, что сеньоре надо оказать снисхождение? Мой друг, вы забываете, что она возмутила народ на мятеж! Если герцогиня действовала подобно мужчине, ее следует и судить так же. Я беру все на себя. Действуйте по моему приказу.

Женщина была почти без сознания, когда солдаты подняли ее с земли. Мужчину, который не переставал называть себя депутатом Валлином, наконец, связали. Несчастных потащили к опушке леса, чтобы привести в исполнение приговор.

Отряд пехоты выстроился в шеренгу. Себальос сам приготовился командовать расстрелом.

Слуг привязали к деревьям, и подвели солдат, чтобы они видели, как наказывают государственных преступников и их союзников.

Себальос хладнокровно скомандовал «Пли!», и бедные жертвы с простреленной грудью повисли на стволах деревьев.

Тела их отвязали, и к тем же забрызганным кровью деревьям привязали депутата Валлина и его жену, которые уже только молились и стонали. Солдаты, снова зарядив ружья и прицелившись, ждали команды полковника Себальоса, который, казалось, наслаждался страданиями своих пленников.

В то мгновение, когда прозвучал приказ открыть огонь, со стороны палаток послышался глухой шум.

Раздались выстрелы. Тела мужчины и женщины обмякли.

— Отменить казнь! — услышали солдаты крик, и полковник Себальос, только что окончивший свое ужасное дело, увидел вдали несколько всадников и экипаж.

— Отменить казнь! Граф Джирдженти взял в плен графа Теба и герцогиню де ла Торре, они находятся там, в дорожной карете! — объявил адъютант графа Джирдженти.

Было уже поздно: депутат Валлин и его супруга сделались жертвами слепой жестокости Себальоса. Их мертвые тела, привязанные веревками, висели на стволах деревьев.

Все рассказанное здесь — правда. Несчастный Валлин с женой пали первыми невинными жертвами корыстолюбивых слуг трона. Этот поступок полковника Себальоса не только остался безнаказанным, но его еще и постарались скрыть.

Тела расстрелянных быстро зарыли.

Себальос поспешил к палаткам, куда только что прибыли под усиленным конвоем Энрика и Рамиро.

В то время, когда около Батисты остановили карету депутата Валлина, другие передовые посты заметили экипаж герцогини де ла Торре, сопровождаемый уланами, и вступили с ними в рукопашный бой. Вскоре по сигналу сюда подоспел ближайший отряд, а затем и граф Джирдженти, горевший желанием самому арестовать соперника.

Тогда, когда Себальос убивал невинных, превосходящие силы графа Джирдженти легко справились с охраной герцогини де ла Торре и графа Теба. Рамиро, убедившись в бесполезности сопротивления, объявил себя и герцогиню военнопленными. Адъютант графа Джирдженти уверил его, что им с герцогиней ничего не грозит, но всякая попытка к бегству может ухудшить их положение.

Энрика чувствовала, что это пустые слова и ей отомстят за все, происшедшее в последнее время. Она понимала, что королева только и ждала того, чтобы уничтожить ее, и содрогнулась. Рамиро старался ободрить ее.

Зная, что вся равнина занята королевскими войсками, он ехал по проселочным дорогам, но вдруг попал в руки человека, отнявшего у него инфанту Марию. Хотя он и не чувствовал уже любви к ней, но впечатление, произведенное неожиданным обручением ее с Джирдженти, еще не изгладилось из его памяти. Он не мог даже вызвать на дуэль своего соперника, потому что был пленным. Энрику и Рамиро отвели в палатки и расставили вокруг охрану. Довольный Джирдженти поскакал в штаб сообщить генералу Новаличесу об удавшемся деле.

Гонсалес Браво, будто предчувствуя удачу, тоже приехал в лагерь из города и сердечно поздравил графа Джирдженти.

— Это больше, чем выигранное сражение, граф, — воскликнул он, — позвольте мне тотчас же доложить ее величеству в Сан-Себастьян.