Несущественная деталь - Иэн Бэнкс

— И от этой перспективы вы явно приходите в ужас.

Демейзен рассмеялся, может быть, даже смутился.

— Дело в том, — сказал он, — что серьезные космические схватки между взрослыми корабликами — не место для юной хрупкой девушки вроде вас, так что если у него именно это на уме, я попытаюсь от него оторваться. В настоящий момент для вас всего безопаснее находиться здесь, внутри меня, но ситуация может мгновенно измениться. Вы можете оказаться в одиночестве внутри шаттла в одной из моих подсекций, или просто в шаттле, или даже в костюме, даже в гелевом костюме, а всего в нескольких миллиметрах от вас — пугающая пустота космоса. И все это без всякого предупреждения. Вообще-то было бы лучше, если бы у вас осталось невральное кружево, мы могли бы сделать вашу резервную копию, и тогда вы бы стали почти такой же неубиваемой, как я. Но выкиньте это из головы. Вы никогда не надевали гелевого костюма?

— Нет.

— Неужели? Ну конечно. Выкиньте это из головы. Не о чем говорить. Прошу.

Сбоку от кресла Ледедже появился серебристый овоид, схлопнулся и исчез, оставив на полу что-то среднее между большой медузой и плотным презервативом размером с человека. Она уставилась на это явление. У нее возникла мысль, что это чья-то кожа, ставшая прозрачной, а потом содранная.

— Это космический костюм? — в ужасе спросила она. Как она себе представляла, космические костюмы должны выглядеть посложнее (не говоря уже о том, что посолиднее), и вид этого не добавил ей уверенности.

— Вам, вероятно, лучше опорожнить мочевой пузырь и кишечник, прежде чем его надевать, — сказал Демейзен, кивком показывая на то место, где жилое пространство шаттла стало реконфигурироваться в сверкающий санузел. — А потом разденьтесь и ступите в него — остальное он сделает сам.

Она подняла гелевый костюм. Он оказался тяжелее, чем она предполагала. Разглядывая его, она увидела что-то похожее на множество тончайших слоев, границы которых слегка светились. Какие-то части костюма казались немного плотнее, другие имели туманисто-матовые поверхности. Благодаря этому костюм выглядел более надежным, чем ей показалось поначалу, но незначительно.

— Я думаю, что продемонстрирую свою безнадежную наивность, если спрошу, нет ли этому альтернативы.

— Вы этим демонстрируете более чем безнадежную неспособность принять реалии окружающего мира, — сказала аватара. — Если он вам кажется тонковатым, не беспокойтесь. Есть еще и армированная верхняя часть, которая надевается на него. Я подготовлю и ее. — Она кивнула в сторону окончательно сформировавшейся ванной. — А теперь сделайте ваши дела, как умная биологическая девочка. Не тяните.

Она устремила взгляд на Демейзена, но он уже смотрел на экран. Она поднялась с кресла и направилась в ванную.

— А вы? — спросила она из ванной. — Вы в своем человеческом воплощении писаете и какаете?

— Нет, — отозвалась аватара. — Не в биологическом смысле. Но отправления осуществляю, если ем и пью на так называемых вечеринках. Оно из меня выходит в том же виде, что и входит. Но, конечно, пережеванное, если речь идет о твердой пище. Все это остается съедобным и пригодным для питья. Если только я не держу это в себе достаточно долго и микроорганизмы в воздухе или в самой еде не начинают ее разрушать. Так что я могу довольно убедительно рыгать и испускать ветры. Есть люди, которые любят есть то, что выходит из аватары. Очень странно. Но люди есть люди.

— Не нужно было мне спрашивать, — пробормотала себе под нос Ледедже, начиная раздеваться.

— Ха! Я так и подумал, что вам не понравится, — весело отозвалась аватара. Ледедже подчас забывала, какой острый слух у Демейзена.

Она символически пописала, потом разложила гелевый костюм на полу. Туманисто-матовые части располагались преимущественно на спине. Или спереди — определить было невозможно. Эти части имели ровную конусную форму, напоминая удлиненные полупрозрачные мышцы.

Она посмотрела на себя в реверсер. Татуировки представляли собой вихрь черных линий, бушевавший на всем ее теле. Она, после того как покинула ВСК, много времени провела, обучаясь пользоваться управлением татуировки, изменять ее конфигурацию. Она могла утончать и утолщать линии, изменять их число, цвета и светоотражающую способность, выпрямлять, искривлять, изгибать или вытягивать в спирали, закольцовывать их, превращать в прямоугольники или в любые другие простые геометрические формы, или выбирать один из тысяч изменяемых рисунков.

Она нахмурилась, посмотрев на серебристое колечко на левой руке.

— А что делать с кольцом-терминалом? — спросила она.

— Не волнуйтесь, костюм его учтет.

Она пожала плечами, подумала: «Ну и ладно». Она вступила в ножную часть костюма. Никаких полостей под ее ноги там, казалось, не было.

Она уже решила, что ничего не произойдет и ей, возможно, придется согнуться и посмотреть, как натянуть на себя эту штуку, но тут эта самая штука неожиданно зашевелилась и поднялась, обхватив ее ступни, потом потекла наверх, обволакивая голени, колени, бедра, потом туловище, обтекла ее руки, собралась чем-то вроде воротника вокруг шеи. Костюм двигался по ее телу быстрее, чем в свое время татуировка, выполняя по существу тот же фокус. У костюма вроде бы была температура тела; она не чувствовала его, так же как не чувствовала и татуировку.

— Он остановился у моей шеи, — крикнула она.

— Так и должно быть, — прокричал в ответ Демейзен. — Он обтечет вас целиком в случае угрозы или если вы ему скажете.

— А как ему сказать?

— Скажите «Шлем». Или, говорят, обычно хватает простого «О-па».

— Так он… разумный? — спросила она. Она произнесла это слово почти с надрывом, чего вовсе не собиралась делать.

— Глупее ножевой ракеты, — сказала ей аватара веселым голосом. — Но он распознает речь и может поддерживать разговор. Эта штука должна реагировать на угрозы, даже пока вы спите, Лед. Так что она не совсем уж тупица.

Глаза ее широко распахнулись, она набрала в грудь воздуха, почувствовала, что приподнимается на цыпочки.

— Похоже, он вставил мне что-то вроде клизмы и пессария, — сказала она, понимая, что ее голос стал на несколько тонов выше. — Вы уж скажите, что так оно и должно быть, черт возьми.

— Должно. Вы их тоже можете отрегулировать. Это можно сделать, давая команды голосом, или с помощью пультов на предплечьях, или подушечками пальцев. Как и в случае с татуировкой. Еще есть функции расцветки и камуфлирования, можете ими воспользоваться, если застенчивы.

Она посмотрела на себя в реверсер. Гелевый костюм даже не имел отражающей способности — она этого совсем не ожидала. Она даже татуировку на себе видела. Впечатление возникало такое, словно гелевого костюма на ней вовсе и не было, только по краям тела; в отражении она видела, будто обведена тонкой линией.

— Так он может говорить? — прокричала она.

— Ммм-гмм, — промычала в ответ аватара.

— Так вы нас представите? — спросила она. — Мне кажется, это было бы правильно, — пробормотала она.

— Он просто проявляет вежливость — ждет, когда с ним заговорят, — сказал Демейзен. — Поздоровайся, костюм.

— Привет, — сказал костюм, и она чуть не подпрыгнула. Ровный, холодный, бесполый голос раздавался в ее ушах.

— Привет, — ответила она, понимая, что улыбается, как идиотка.

— Госпожа И'брек, насколько я понимаю? — сказал костюм.

— Она самая! — сказала она, вероятно, громче и сердечнее, чем то было строго необходимо.

— Позвольте предложить ввести маленькие нити вам в уши, чтобы я мог говорить с вами непосредственно?

— Это необходимо? — спросила она, вдруг обнаружив, что по какой-то причине перешла на шепот.

— Предпочтительно, — ответил костюм. — Воротниковые компоненты уже в состоянии понимать субвокализацию. Это означает, что мы можем беседовать так, чтобы это было незаметно для других.

— Хорошо, — сказала она. — Я не против. — Последовала пауза. Она ничего не почувствовала, потом — едва ощутимое краткое щекочущее ощущение в обоих ушах. — Это оно? — спросила она.

— Да, — ответил голос, который теперь звучал несколько иначе, источник его соответствующим образом сместился, а потом сконцентрировался в ее голове. — Как вас так — устраивает?

— Пожалуй, — ответила она. Еще одна пауза.

— Нет, я ничего не слышу, костюм, — сказал Демейзен.

Ледедже перевела дыхание.

— Костюм, пожалуйста, наденьте на меня шлем.

Компоненты шлема скользнули ей на лицо, едва она успела произнести последнее слово, они со свистом выпрыгнули из воротника.

Она ощущала, что на голове у нее что-то есть, но по-прежнему видела идеально и могла моргать. Она осторожно поднесла палец к глазам и обнаружила, что над глазами у нее какие-то выпуклости. Она пошевелила челюстями, высунула язык. Над ее ртом образовалась небольшая выпуклость, увеличившаяся в размерах, — эта выпуклость словно убегала от ее языка. Крохотные выпуклости появились и под каждой ноздрей.