Сказка и быль. История русской детской литературы - Бен Хеллман

В 1937 году Агния Барто вместе с Алексеем Толстым и другими членами советской делегации побывала в Испании на Втором международном конгрессе писателей в защиту культуры. Путешествие породило целый поэтический цикл с портретами испанских детей, живущих в условиях гражданской войны. Барто изображала детей как отважных маленьких граждан, которые хорошо понимают политическую ситуацию. В стихотворении «Мамита миа» (1937) поэтесса рассказывает об эвакуации детей в Советский Союз. Битва еще не завершена, обещают советские пионеры в «Клятве» (1937), в будущем они отомстят за павших испанских товарищей. Типична для того времени и поэма Зинаиды Александровой «Чарита» (1939), в которой испанская девочка теряет родителей во время бомбежки, но обретает новый дом в Советском Союзе.

В опубликованной в 1927 году книге «Для чего Красная армия?» Николая Смирнова (1890 – 1933) вопрос поставлен уже прямо в заголовке. В 1930-е годы на этот вопрос неоднократно отвечали, когда военизация советского общества затронула и детскую литературу. Книга Александра Введенского «П.В.О. К обороне будь готов» (1932) была создана по заказу Сил гражданской обороны. Она должна была подготовить детей к тотальной войне. Введенский объяснил детям суть возможной войны: «Если не хочешь / Царя на троне, / Если не хочешь / Буржуя на шее – / Будь готов / Всегда к обороне».

Книга «Про войну» (1930) Агнии Барто предсказывала конфликт между Красной армией и конкретно не названными захватчиками. Действие развивается по ленинской схеме: иностранные солдаты начинают брататься с советскими и превращают захватническую войну в гражданскую. Барто кончает стихотворение на оптимистической ноте: теперь на кораблях будут перевозить зерно, а не оружие. Книга Льва Квитко «Красная армия» (1938) тоже полна стихами о готовности к войне. Как избежать войны, рассказывается в прозаическом произведении Л. Савельева «На земле, на воде, в воздухе» (1936): «Главная опора тех, кто за мир, – Советский Союз, единственное государство, которому война не нужна. Чем сильнее будет наша родина, чем крепче будет наша армия, тем больше надежды сохранить мир. За мир – это значит теперь – за Советский Союз. Против войны – это значит теперь – против фашизма».

Дети в стихотворениях Самуила Маршака «Наш отряд» (1937) и «Мы военные» играют в войну дома и в детском саду, это часть их военной подготовки. Трое мальчиков с игрушечными ружьями не позволяют кошке пересечь границу, прочерченную посредине комнаты. Плюшевый мишка превращается в пулеметчика, куклы прыгают с парашютом, а девочки играют в сестер милосердия.

В 1930-х Маршак активно участвовал в составлении программы новой детской литературы. Собственное творчество поэта тоже значительно изменилось, отчасти под влиянием его друга Горького. Поворотным стало стихотворение «Отряд» (1928), в котором советская действительность врывается в поэтический мир Маршака в первый раз. В «Отряде» бодрое настроение и высокая трудовая этика – центральные черты пионерского движения. Маршак пользуется приемом остранения: посторонний наблюдатель – человек из прошлого – представляет себе людей отдельными существами, поэтому ему кажется, что пионерский отряд – это какое-то странное, гигантское существо. Приходится объяснять ему, что же такое советская модель коллектива. Дети – Ванька, Варька, Танька, Ларька, Колька, Сережка, Олька, Алешка, Фридрих, Алиса, Тит и Василиса – слились в одно живое единство.

Если первый пятилетний план вдохновлял взрослых писателей на создание романов об индустриализации и массовом строительстве, то Маршак создал их эквивалент в детской поэзии, «Войну с Днепром» (1931). Здесь больше нет отдельных индивидуумов, здесь трудится рабочий коллектив. Для вдохновения Маршак посетил строительство ДнепроГЭСа в 1930 году, в самый разгар работы. В поэме человек покоряет природу в неустанной битве за власть. План человека – укротить реку и использовать ее в своих целях, но река сопротивляется. В соответствии с заголовком поэмы Маршак употребляет военную терминологию, чтобы подчеркнуть сверхчеловеческие усилия, нужные для свершения перемен. Трудовая деятельность – это новый фронт:

Человек сказал Днепру:– Я стеной тебя запру.ТыС вершиныБудешьПрыгать,ТыМашиныБудешьДвигать!– Нет, – ответила вода. –Ни за что и никогда!И вот в реке поставленаЖелезная стена.И вот реке объявленаВойна,Война,Война!

Поэзия природной жизни принесена в жертву развитию, пасторальная идиллия уничтожена по желанию человека: «Где вчера качались лодки, / Заработали лебедки. / Где шумел речной тростник, – / Разъезжает паровик. / Где вчера плескались рыбы, – / Динамит взрывает глыбы». Чтобы придать словам больше выразительности, Маршак применяет прием Маяковского – «лесенку». Плотина нужна для обеспечения заводов, колхозов, домов электрическим освещением, для увеличения производства зерна и стали. Протест воды заглушается победным ревом строительных машин советских рабочих. «Война с Днепром» становится современной историей сотворения мира, где советский человек принимает на себя роль бога. В результате его трудов возникает свет – новое, искусственное солнце.

В «Войне с Днепром» Маршак, рассказывая детям о том, что происходит в мире взрослых, делает это без поправки на свою аудиторию. Его, очевидно, больше волновало соответствие текущему социально-политическому моменту, чем нужды читателя. Этим «Война с Днепром» радикально отличается от стихотворения двадцатых годов «Вчера и сегодня» (1925), в котором тоже повествовалось о современных событиях, но с помощью примеров из жизни ребенка и его окружения. Керосиновая лампа, стеариновая свечка, коромысло с ведром и чернильница с пером жалуются, что остались не у дел. Маршак описывает техническую революцию, которая влияет на повседневную жизнь детей. Антропоморфизм помогает показывать новые технические достижения, но ясно, что поэтическая сущность вещей, их душа, безусловно, исчезла.

В «Доске соревнования» (1931) Маршак отдал дань литейному цеху, который получил награду за свой труд. Хорошо работает и ремонтный цех. За кузнецами подтягиваются столяры, за столярами – маляры, все способны отлично трудиться. «И вся страна – / ударный / цех / Где каждый подвиг и успех – / Пример для всех». Здесь тоже не учитываются интересы детской аудитории, поскольку автор задается одним-единственным явно недетским вопросом: какой цех работает лучше и почему. Иллюстрации, как всегда, В. Лебедева, а тираж 100 000 экземпляров.

Одна из основных задач эстетики социалистического реализма заключалась в создании «положительных героев», которые могли служить примером читателю. В «Рассказе о неизвестном герое» (1938) Маршак снова описывает пожар. Но на этот раз герой – не бывалый пожарный, а неизвестный московский юноша в белой футболке и кепке. Он случайно оказывается около горящего дома и бросается в огонь, чтобы спасти ребенка. А потом исчезает в толпе. Подчеркивается: его невозможно найти в Москве, город полон готовых на героические поступки юношей. Раньше такие поступки были по плечу только неординарным личностям, теперь их может совершить каждый гражданин.

Подражая Маяковскому, Маршак написал и политический памфлет для детей. В знаменитом «Мистере Твистере» (1933) расизм капиталистического мира противопоставлен прогрессивным взглядам социалистического Советского Союза. Поэма основана на реальном событии: американский турист, отказавшийся жить в одной гостинице с чернокожим, остался без ночлега в Ленинграде. «Мистер Твистер» рассказывает эту историю детям, чтобы продемонстрировать проклятие расизма и положительный пример советского интернационализма.

Мистер Твистер – бывший министр, банкир и бизнесмен, «владелец заводов, газет, пароходов». Он планирует объехать весь мир, а его дочь настаивает на поездке в Советский Союз:

Я буду питатьсяЗернистой икрой,Живую ловить осетрину,Кататься на тройкеНад Волгой-рекойИ бегать в колхозПо малину!

Мистер Твистер сразу ставит условием отсутствие чернокожих в ленинградской гостинице, но первый же человек, которого он встречает в «Англетере», – чернокожий громадного роста, «темный, как небо в безлунную ночь». Гостиничные зеркала, словно в насмешку, многократно повторяют его отражение. Американская семья пытается найти номера в других гостиницах, но ничего не выходит. Миллионы Твистера помочь ему не могут («Ты не в Чикаго, моя дорогая», – объясняет он дочери), и семья вынуждена вернуться обратно в «Англетер». Там им достается номер, где «Комнату справа / Снимает китаец, / Комнату слева / Снимает малаец. / Номер над вами / Снимает монгол. / Номер под вами – / Мулат и креол!..» Из первоначального варианта поэмы ясно, откуда в Ленинграде такой международный сбор: там проходит конференция угнетаемых народов. Гостиничные постояльцы, таким образом, вдвойне угрожают мировому порядку мистера Твистера.