Чары зари - Катарина Керр

— А тебя случайно зовут не лорд Перрин из Алобри?

— В чем дело?

Стражник с факелом громко свистнул три раза. Другой схватил Перрина за плечо левой рукой, а правой резко ударил кулаком в живот. Он действовал так быстро, что у Перрина не было времени уклониться. Он согнулся, испытывая позывы к рвоте, и тут подбежали еще двое. Они выхватили поводья из его беспомощных пальцев.

— Хорошая работа! Схватили как раз того хорька, который нужен лорду Мадоку.

— Этот тип говорит, как полоумный. А лорд Мадок предупреждал, чтобы ждали такого. Да и откликнулся на имя «Перрин». Значит, он.

Мир все еще плясал перед глазами Перрина, но он заставил себя поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из стражников роется у него в седельных вьюках. Издав победный крик, стражник достал самодельное клеймо. Когда Перрин слабо попытался дотянуться до него, его ударили по лицу.

— Не дергайся, конокрад. Последнее, что осталось припечатать этому клейму, так это твой смертный приговор.

Они разоружили его, связали руки за спиной и толчками и пинками погнали по улицам. Немногочисленные прохожие останавливались посмотреть, они глумились и насмехались над Перрином, когда стражники объявляли, что это конокрад. В одном месте они встретили стройного молодого человека в клетчатых бриггах. За ним следовал паж с факелом.

— Конокрад? — спросил молодой лорд. — Когда вы собираетесь вешать его?

— Не знаем, лорд. Вначале состоится суд.

— Несомненно, я о нем услышу. Видите ли, моя любовница очень любит смотреть, как вешают. — Он заговорщически подмигнул стражникам. — Она находит это… ну, скажем… возбуждающим. Поэтому я вожу ее на все казни.

Наконец они добрались до караульного помещения, расположенное у подножия королевского холма, и передали Перрина дежурным. Стражник, который первым его узнал, остался, чтобы сопроводить пленника на территорию дворца. К тому времени Перрин достаточно пришел в себя, чтобы почувствовать ужас: они собираются его повесить. Нет смысла врать королевским чиновникам; для приговора достаточно самодельного клейма. В одно мгновение Перрин почувствовал грусть — ведь он никогда больше не увидит Джил. И все же в глубине души он был слишком напуган, чтобы беспокоиться об этом. Важно одно: он скоро умрет. Он отчаянно пытался взять себя в руки и встретить смерть, как подобает воину. Однако Перрин продолжал дрожать и обливаться потом. Стражники заметили это и засмеялись.

— Тебе следовало думать о веревке, когда ты воровал лошадей, трусливый ублюдок. Ну, в повешении есть и кое-что приятное, парень. Когда петля затягивается, у мужчины кое-что твердеет… а потом он обливается семенем.

Они продолжали шутить подобным образом, пока, освещая путь факелами, тащили его между каких-то складских помещений и построек, которые окружали королевский комплекс со многими брохами. Перрин уже ничего не соображал. К тому времени, как его затолкали в крошечную камеру в длинном каменном здании, он больше не представлял себе, где север, и вообще не понимал, где находится.

Площадь камеры составляла восемь квадратных футов. На полу лежала довольно чистая солома и в углу стояло кожаное ведро, на котором сидели мухи. В двери имелось небольшое зарешеченное оконце, через которое из коридора проникал свет. Перрин стоял рядом с ним и старался подслушать, о чем говорят стражники. Но они отошли подальше, и он успел услышать только одно:

— Конечно, лорд Мадок интересуется конокрадами. Он ведь конюший, не так ли?

Затем они ушли. Внезапно Перрин почувствовал слабость в ногах. Он тяжело опустился на солому и закрыл лицо руками. Он оскорбил одного из могущественных королевских слуг. Он обречен. Перрин не представлял, сколько просидел так, прежде чем открылась дверь. Стражник протянул ему поднос с половиной буханки хлеба и парой кусков холодного мяса.

— Жаль, что нам пришлось забрать у тебя кинжал, парень, — его улыбку нельзя было назвать приятной. — Будешь грызть зубами, как волк, идет? Утром к тебе явится один из младших советников.

— Зачем?

— Конечно, чтобы рассказать тебе о твоих правах. Послушай, тебя схватили с неопровержимыми доказательствами твоей вины, но тем не менее, тебя все равно поведут в суд. Можешь пригласить кого-нибудь из родственников, чтобы защищать тебя. Просто скажи советнику, кого ты хочешь видеть, и они отправят к ним посыльного.

— Я не хочу, чтобы мои родственники знали. А боги, я лучше буду умирать медленно, по частям чем посмотрю в глаза своему дяде.

— Жаль, что ты не подумал об этом раньше, да? Ну, я уверен, что можно организовать все так, как ты хочешь. Не желаешь видеть здесь своих родственников, нет необходимости тратить время посыльных.

Тюремщик дал ему кружку эля и запер дверь. Перрин услышал, как он насвистывает, удаляясь по коридору. Хотя еда и питье неожиданно оказались приличными, Перрин ел только для того, чтобы чем-то занять время. Мысль о том, что Беноик и Нед узнают о его позоре, лишила его аппетита. Когда-нибудь они, конечно, все равно узнают. Хорошо бы они не приехали посмотреть на его казнь. Перрин вспомнил слова тюремщика о том, что он мог бы подумать о такой судьбе и раньше, и пролил несколько слезинок, соглашаясь со справедливостью этого замечания.

— Но я ведь на самом деле их не крал. Кони следовали за мной по доброй воле, ведь так?

Только в некотором смысле. Перрин резко вскрикнул и вскочил на ноги, разбросав хлеб по соломе. У двери стоял приятный белокурый мужчина с голубыми глазами. Судя по обильным вышивкам на рубашке, он являлся одним из приближенных короля.

— Меня зовут лорд Мадок. Стража, выведите его.

— Вы собираетесь повесить меня сразу же?

— Ничего подобного. Я хочу немного с тобой поговорить, парень.

Они связали ему руки и отвели в караульное помещение — длинную узкую комнату, с давящим низким потолком. На одной стене в подставках горели факелы, у другой стоял узкий стол с разложенными на нем пыточными инструментами.

— Я во всем признаюсь, — пролепетал Перрин. — Не нужно меня пытать.

— Да я и не собирался тебя пытать. Я хотел на тебя посмотреть. Стража, привяжите его к стене, затем можете идти ужинать.

— Спасибо, лорд — капитан караула поклонился ему. — Вы случайно не знаете, когда его поведут на суд?

— Его не будут судить здесь. Наш сеньор передает его на суд Райса, гвербрета Аберуина. Этот идиот изнасиловал дочь одного из подданных гвербрета, которого он очень высоко ценит, а по законам Элдиса ее отец имеет право разрезать его на куски.

У Перрина подкосились колени. Не будь он привязан к железному кольцу в стене, он бы упал.

— Ха! — фыркнул капитан. — Прекрасный образчик благородного лорда. Насилует женщин и крадет лошадей.