Проклятие тигра - Коллин Хоук

Я стала бешено отбиваться, молотя каппу по груди, но он был гораздо сильнее. Его голый торс был сплошь покрыт порезами, из которых сочилась вязкая черная жижа, в некоторых местах деревья вырвали у него целые куски мяса. Вот чужие глаза несколько раз моргнули, потом каппа подтянул меня ближе к себе, оскалил зубы и впился мне в шею.

Он с урчанием сосал мою шею, а я изо всех сил лягала его ногами, пытаясь вырваться. Я кричала и билась, но силы быстро оставляли меня. Вскоре я перестала что-либо чувствовать. Как будто все происходило не со мной, а с кем-то другим. Я слышала сопение чудовища, но меня охватила какая-то странная апатия. Перед глазами все плыло, заволакиваясь туманом, и я вскоре я провалилась в дремотный покой.

Потом я услышала хруст и сердитый рев. Прекрасный ангел-воитель вырос надо мной. Ах, какой он был ослепительный! Я почувствовала, как что-то несильно потянуло меня за шею, а потом огромная тяжесть, давившая меня, куда-то исчезла. Послышался сочный шлепок, и прекрасный мужчина очутился возле меня. Кажется, он о чем-то настойчиво просил меня, но я не понимала ни слова. Я пыталась ему ответить, но язык меня не слушался.

Очень нежно он убрал волосы с моего лица и ощупал мою шею быстрыми прохладными пальцами. В его волшебных глазах стояли слезы, и сверкающая бриллиантовая капля упала мне на губы. Я почувствовала соленый вкус слез и закрыла глаза. Когда я снова открыла их, ангел улыбался. Тепло его улыбки растеклось по всему моему телу, укутав меня одеялом убаюкивающей нежности. Ангел бережно понял меня на руки, и я уснула.

Когда я пришла в себя, кругом было темно, а я лежала перед странным зелено-оранжевым огнем. Рен сидел возле меня и смотрел в огонь, вид у него был убитый, измученный и несчастный. Должно быть он услышал, что я очнулась, потому что подошел, приподнял мне голову и дал воды. Глоток воды опалил мне горло, как будто я проглотила огонь. Испепеляющий жар растекся по всему телу, потом взорвался где-то в глубине. Я словно горела изнутри и жалобно скулила от невыносимой боли.

Рен ласково опустил мою голову, взял меня за руку и стал гладить пальцы.

— Я так виноват… Я не должен был оставлять тебя одну. Пусть бы это случилось со мной, только не с тобой. Ты этого не заслужила! — Он погладил меня по щеке. — Я не знаю, как все исправить. Не знаю, что делать. Я даже не знаю, сколько крови ты потеряла и был ли укус смертельным. — Он поцеловал мои пальцы и прошептал: — Я не могу потерять тебя, Келси. Ни за что.

Пожар в моей крови разгорался все сильнее, в глазах темнело от боли. Я стала корчиться на земле. Никогда в жизни я не испытывала такой боли. Рен протирал мне лицо влажной футболкой, но ничто не могло облегчить жар, полыхавший у меня в жилах. Это было так мучительно! В какой-то миг я вдруг заметила, что кто-то еще извивается на земле рядом со мной.

Фаниндра сползла с моей руки и свернулась кольцами возле колена Рена. Я не могла винить ее за то, что она решила меня бросить. Но вот моя змея подняла голову и раздула капюшон за спиной. Пасть ее открылась широко-широко, а потом она метнулась ко мне! Она впилась мне в шею, глубоко вонзив клыки в рваную рану.

Фаниндра впрыснула в меня свой яд, оторвалась от меня, а потом бросилась снова, и снова, и снова… Громко застонав, я схватилась руками за шею, потом отняла ладонь и увидела, что она перепачкана гноем. Рядом блестели золотые капельки яда, вытекшего из проколотой змеиными клыками кожи. Я молча смотрела, как золотая капля медленно стекла с моего пальца и упала на пятно гноя у меня на ладони. Гной зашипел, от него пошел пар. Яд Фаниндры растекался по моему телу. Ледяной холод пронесся по всем моим членам и дошел до сердца.

Я умирала. Я знала это. И я не винила Фаниндру. В конце концов, она была змея и, наверное, по-своему хотела избавить меня от страданий.

Рен снова поднес мне к губам бутылку с водой, и я с радостью сделала глоток. Сделав свое дело, Фаниндра вновь превратилась в неживую золотую змею, неподвижными кольцами свернувшуюся возле его ноги. Рен стал заботливо обрабатывать мою израненную шею, смывая с нее потеки шипящей черной крови.

Потом боль вдруг ушла. Яд Фаниндры парализовал меня. Меня клонило в сон, и я поняла, что настало время прощаться. Мне очень хотелось сказать Рену правду. Мне хотелось сказать, что он самый лучший друг, который когда-либо был у меня в жизни. Что я страшно сожалею о том, что так отвратительно вела себя с ним. Я хотела сказать ему, что… что я люблю его. Но я не могла ничего сказать. Горло у меня плотно сжалось, наверное, распухло от змеиного яда. Я могла только смотреть на Рена, стоявшего возле меня на коленях.

«Все хорошо. Довольно с меня того, что я могу в последний раз посмотреть на это прекрасное лицо. Я умираю счастливой».

Я так устала… Веки у меня отяжелели настолько, что я больше не могла бороться. Я закрыла глаза и стала ждать смерти. Рен расчистил себе место и сел рядом. Подсунув свою руку мне под голову, он положил меня себе на колени и крепко обнял. А я улыбнулась.

«Еще лучше. Я больше не могу открыть глаза и видеть его, но чувствую его объятия. Мой ангел-воитель унесет меня на небеса…»

Он крепче прижал меня к себе и тихо зашептал мне на ухо какие-то слова, которых я не могла разобрать. Тьма поглотила меня.

Свет ударил мне в глаза, заставив с болью поднять веки. Горло все еще горело огнем, распухший язык царапался во рту.

— Здесь слишком больно для рая, наверное, я в аду.

Возмутительно счастливый голос ласково возразил:

— Нет! Ты не в аду, Келси.

Я попыталась пошевелиться, но мои измученные, сведенные судорогой мышцы, протестующее взвыли.

— Охх… Такое впечатление, что я проиграла боксерский поединок.

— И не только. Ну-ка.

Рен присел возле меня и осторожно помог мне сесть. Быстро осмотрев мое лицо, шею и руки, он уселся за моей спиной, прислонил меня к себе и вытащил бутылку с водой.

— Пей! — приказал Рен. Прижимая бутылку к моим губам, он очень медленно наклонял ее, но я все равно не могла пить так быстро, и часть воды пролилась из моего безвольного рта на подбородок и закапала на грудь.

— Спасибо, теперь у меня мокрая майка!

Я почувствовала, как он улыбается, уткнувшись мне в шею.

— Возможно, так и было задумано.

Я фыркнула и поднесла руку к лицу. Потрогала щеку, потом руку. Кожу слегка пощипывало, и в то же время она казалась онемевшей.

— Такое впечатления, что меня искололи новокаином, и заморозка только-только начала отходить. Вот что, дай мне сюда бутылку. Мне кажется, я сама могу ее удержать.

Рен передал мне бутылку, потом обхватил меня обеими руками за талию и подтянул вверх, прислонив к своей груди. Его щека коснулась моей щеки, и он тихо спросил: