Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы - Wellixen

Тут же пришлось отвесить мысленную пощечину. Это, черт побери, не норма. И Зарра должен был это понять!

— Убийство — это не решение проблемы!

— Разве? — Зарра прожевал немного омлета. Всё это время он смотрел мне в глаза и говорил так, будто мы обсуждали что-то до боли повседневное. Это сильнее сбивало с толка. — Не могу согласиться. Как раз мои самые большие проблемы на этом кончились.

Я и ненавидела, и жалела его. Причем чувства были настолько сильны, что попеременно брали лидерство. Сейчас, например, мне хотелось вскочить с места и поставить жирную точку, придушив Зарру своими руками. Но он был моей дорогой назад. И он же все ещё оставался другом.

— Мне жаль, что я не могу вскрыть свою голову и не отдать тебе точку зрения. — Доев омлет, Зарра лениво встал с места и пошёл к ведру для мытья посуды. Там, совсем рядом, виднелось несколько грязных чашек. — Я видел, что с тобой происходило после этой встречи, Кристина. Я помню, какой ты была.

Во рту распух ком. Я не помнила эти дни. Не помнила деталей. В памяти осталось лишь чувство дикого, неуёмного страха. Тем не менее, убийство всё равно не было чем-то, что могло покрыть пережитые моральные страдания. Но говорить это бесполезно. Зарра не сумеет это понять.

В моей тарелке всё ещё оставался завтрак и пусть я не чувствовала голод, я чисто механически отправляла завтрак в рот. Меньше всего хотелось видеть, как Зарра доедает за мной. Да и вообще, он не должен был трогать что-либо, что имеет ко мне отношение. Злость снова переборола жалость.

Скоро кухню заполнил плеск воды и тихий, ритмичный напев на незнакомом мне языке. Действительно. Словно ничего не произошло. Зарра стоял ко мне спиной Его плечи и руки энергично двигались, волосы плавно покачивались. Без массивных одежд, обилия украшений и сложной прически он напоминал только что рождённого птенца. Интересно, а хватит мне сил его убить? Я посмотрела на палочки для еды в своей руке. Чисто теоретически, можно ли их вонзить в кожу так, чтобы они пробили её и порвали пару сосудов? Или придется изворачиваться и целиться тупыми концами прямо в глазницы. А там, из глазницы прямо в мозг. Смерть должна выйти быстрой.

На мгновение Зарра дёрнул рукой, перекидывая волосы через правое плечо. Темное полотно исчезло, оголив…

С трудом я сдержала испуганный писк. Только сейчас до меня дошло. Один огромный белый шрам расползся по спине, вытравливая здоровую смуглую кожу. Я видела силуэт позвоночника, без труда угадывала рёбра. Чёрт, он не просто худой. Он худющий. Он ненормально худой.

Тогда, под питьём, это не сильно бросалось в глаза. Но сейчас, на здоровую голову, мне стало стыдно и мерзко за себя. Такое тело нельзя желать. Его необходимо беречь, ласкать и делать всё, чтобы внутри завелось хотя бы немного жира.

«Он убийца, Кристина! Он убийца! Он серийник!»

Никогда не понимала девушек, которые оправдывают психопатов. Что ж, теперь я поняла. Не полностью, но поняла. Края уродливого шрама уползали под простынь, закрепленную под бёдрами.

— И что ты де…. — Голос Зарры оборвался, когда я сорвала простынь. На худые щеки наполз румянец. — Кристина!

Я не ответила. Лишь смотрела на рубцы, усеивающие ягодицы. Кожа тут тоже побелела за давностью лет. Я не специалист в этом деле, но что-то подсказывало, что тут шло что-то более, чем вилка или расческа.

Зарра шумно втянул носом воздух, стараясь успокоиться.

— Почему тебя так били?

Какой глупый вопрос. Потому что они могли. Но всё равно мне хотелось узнать точку зрения Зарры.

— Я ведь говорил. Сначала я был не самым усердным учеником. — Он выхватил простынь с моих рук и поспешил прикрыться. Щеки покраснели ещё сильнее. — Пожалуйста, не делай так. И не смотри так пристально. От твоего взгляда они начинают болеть.

Но я продолжала смотреть. Чудо, что при таких обстоятельствах Зарра умудрился сохранить рассудок. Даже не знаю, сумела бы я стать такой.

Вздохнув, он грустно улыбнулся и пошёл ко мне. Тело мгновенно напряглось. Неужели он хочет напасть первым? Сердце облилось кровью, а ноги будто вросли в землю. Я судорожно вздохнула. Молча, Зарра встал на колени. Инстинктивно светлые руки обвились вокруг бронзовой шеи. Тело действовало так, как разум не поступил бы.

— Как же я тебя…. — ненавижу — люблю.

Раздался рваный вздох. Подбородок Зарры мягко врезался в мой живот, пока я изо всех сил обнимала тонкую, смуглую шею. Хватит ли мне сил положить конец его бренному существованию?

Сердце разрывалось. Взгляд Зарры, направленный снизу вверх, вызывал тяжелые эмоции. Будто брошенный щенок сидит возле твоей штанины, взглядом напрашиваясь в дом. Но есть несколько проблем.

Щенки не убивают.

Они не лгут.

Они не хранят от тебя тайн.

— Если тебе настолько тяжело, то можешь меня прикончить. — Зарра слабо пожал плечами, продолжая смотреть в мои глаза. — Я скажу, что нужно сделать, чтобы вернуться.

Будто только это меня останавливало!

Всё стало только гаже. В моих руках была шея маньяка, но я не хотела её сжимать. Не потому, что одно убийство не сократит количества убийц, но потому, что это был Зарра. Тот самый Зарра, который вытащил меня из тюрьмы. Тот, кто давал кров и еду. Тот, кто не позволил сгинуть в неизвестности.

Теперь понятно, почему против родни можно не свидетельствовать. Я продолжала обнимать его шею, смотря в глаза. На воображаемых весах покачивались две чаши. К собственному ужасу, чаша «я должна» оказалась не такой же весомой, как чаша «я могу». Знали ли об этом Зарра? Надеюсь, что нет.

— Когда мы пойдём на Землю, забудь обо мне. Забудь о том, что когда-либо с нами было.

Голос прозвучал отдалённо и чуждо, будто не имел ничего общего с горлом Кристы. Точнее, с моим горлом. Кривая улыбка заиграла на тонких губах. Шрам, у самого края рта, пополз вверх и почти затерялся в кожной складке.

— Ты просишь невозможное. Лучше убей, Кристина.

Ненависть к себе обожгла глаза. В памяти цветным хороводом пронеслись воспоминания. Вот