Случай из практики. Возвращение - Кира Измайлова

С княжной Вельской я побеседовала – прелестная оказалась девушка, милая и насмерть перепуганная. Я помнила еще по временам работы в Вельции: народ там суеверный до крайности, но то простой люд, а то княжна! Как выяснилось, не слишком-то сильно она отличалась от какой-нибудь рыбачки…

Вийна красавицей не была, особенно по арастенским меркам, здесь все-таки более привычен другой типаж, а она – темноволосая, смугловатая, с зеленоватыми, цвета холодной морской воды глазами – смотрелась несколько чужеродно. И откуда в северной Вельции взялась такая? Впрочем, насколько я помнила, весь княжеский род таков, видно, затесался среди предков Вийны какой-то черномазый южанин.

Но это всё ерунда, главное, девушка была твердо уверена в том, что привлекает несчастья, и намеревалась уговорить отца отпустить ее отшельничать. Глупость несусветная, как я и заявила, повергнув приближенных княжны в шоковое состояние. Я повторила и то, о чем говорил Арнелий и придворные маги – никакого проклятия на княжне нет, всё неурядицы – суть совпадения. Поверила она мне или нет, сказать не берусь, но глядеть стала немного веселее.

Откуда взялся мертвый голубь – голубка, то есть, – никто не брался объяснить. Птицу обнаружили рано поутру прибитой над окном княжны каким-то металлическим штырем. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал, а сторожевые псы даже не почесались. Вполне возможно, голубку принес кто-то из своих (мало ли было вельцев, недовольных решением князя выдать дочь за арастенского принца!), а то и из местной охраны (подкупить можно кого угодно). Так или иначе, приятного мало…

Я обошла особняк, сад, но никаких следов магии не обнаружила. Если кто-то посторонний сюда и забирался, то он был обычным человеком, это точно. Опрос ничего не дал, я уже сказала, никто не заметил ничего подозрительного, и если они и врали, установить это я не могла, а не подвергать же всех без исключения пыткам!

Увы, с этой стороны тупик… Во всяком случае, до тех пор, пока неизвестный недоброжелатель не объявится снова.

И еще одно не давало мне покоя. Арнелий упомянул, что на руку Вийны Вельской претендует в числе прочих сын князя Азольского. А с Азолью, к слову сказать, связан недавний любопытный эпизод… Но слишком уж явно! Слишком притянуто за уши! Можно, конечно, предположить, что злополучный конь предназначался в подарок княжне (а в ее свите немного людей, разбирающихся в породистых лошадях, с последними в Вельции и вовсе туго), скажем, к свадьбе. Девушка падает с лошади, возможно, калечится, и тогда выясняется, что подарок был от азольцев… Ну глупо же, согласитесь! Это могло бы сработать, выбирай она между азольским княжичем и кем-то равноценным, тогда это помогло бы убрать одного претендента, но не сейчас, когда Азоль вовсе не рассматривается в числе возможных вариантов! Или это был задел на будущее? Мог злоумышленник предполагать, что свадьба с принцем сорвется? Как знать…

Слишком много догадок и ни одной настоящей зацепки. Отвратительно: только и остается ждать, когда, наконец, случится хоть что-нибудь, что сдвинет дело с мертвой точки!

Я и ждала, между делом наведавшись к майору Горту и выложив ему правду о смерти Верта Нена. Сказать, что майор был удивлен, значит не сказать ничего, а что было с родственниками покойного при известии о волшебном превращении убийства в самоубийство… Думаю, оставь Нен по-настоящему большие деньги, тяжба длилась бы еще не один год: законники вполне могли начать доказывать, что самоубийство суть то же убийство, пусть и совершенное самим пострадавшим… и вы ведь не будете оспаривать, что покойный приходился родственником самому себе? Но, к вящей радости семейства Нене, казна за наследство бороться не стала, предоставив им делить его, как заблагорассудится… Чем там всё завершилось, я знать не знала, да не особо меня это и интересовало, правду говоря.

Праздники закончились, жизнь понемногу входила в привычную колею, но дело не двигалось. По полученным из дворца сведениям, Арнелий действительно отправил младшего сына в загородное имение, приставив к нему надежных людей из охранного отделения. Спорить принц не стал, поняв, видимо, что смог-таки вывести отца из терпения. А может, надеялся сбежать и воссоединиться с возлюбленной, не могу сказать.

Кстати о возлюбленной: труппа все еще оставалась в городе, уж больно популярны были их спектакли. Госпожа Гайрэ блистала на сцене, выглядела огорченной исчезновением Арвейна и новых покровителей пока не искала…

Так оно и шло, пока однажды вечером, когда я прекрасно проводила время у камина, с трубкой и книгой, в дверь не постучала Тея.

– Госпожа, тут к вам какая-то дама в маске…

– Проводи в рабочий кабинет, – велела я, с неохотой откладывая книгу.

Дамы в масках наведываются ко мне с завидной регулярностью, но такой гостьи я, признаться, не ожидала. Она могла бы и не прятать лицо – её выдавали светло-рыжие вьющиеся волосы, слишком редкие в наших краях…

Начинать беседу первой я не собиралась, прошла мимо посетительницы и уселась в свое кресло. Лелья молча озиралась, держа маску в опущенной руке.

– А тут ничего не изменилось, – сказала она внезапно. Голос ее в тишине прозвучал чересчур громко – она привыкла говорить так, чтобы ее слышно было в задних рядах, а мой кабинет – далеко не огромный зал. – Всё так же мрачно и пусто. И ты тоже не изменилась. По-прежнему одна: ни мужа, ни детей…

Произнесено это было тоном превосходства, что меня весьма позабавило. Лелья явно ожидала вопроса, и я его задала, поудобнее устроившись в кресле и разжигая погасшую трубку:

– У тебя, надо думать, есть и то, и другое?

– У меня два сына, – с неожиданной гордостью произнесла она. – Дома, в Стальвии. Мужа нет, правда, но актрисе муж и не нужен.

– Мешает вживаться в образ, – кивнула я. – Детей-то, в отличие от мужа, можно оставить с нянькой…

– Найдись хороший человек, я оставила бы сцену, – печально произнесла Лелья. Даже сейчас она играла, сама того не замечая.

– Хороший – в смысле, достаточно богатый? – уточнила я. – Ну разумеется!

– Что в этом такого? – пожала она плечами. – Каждый устраивается, как умеет, и, право, мне нравится моя жизнь.

– Конечно, ты ведь сама ее выбрала, – хмыкнула я. – Ты за нее боролась всеми силами, можно сказать.

Лелья посмотрела на меня в упор. Да, немного в ней осталось от той девочки, которую я знала: первое впечатление меня не обмануло – жизнь ее потрепала. Впрочем, Лелья, кажется, добилась, чего желала, а вопрос цены меня не касался.

– Да, боролась, – ответила она, помолчав. Мне показалось, что сейчас она на время оставила свою игру и показала истинное лицо: усталое и ожесточенное. А каким еще оно может быть у подобной женщины? – Как умела. Но знаешь, если бы можно было вернуться назад, я бы ничего не изменила. Любая жизнь лучше той, что ждала меня в твоем доме!