К западу от Иерусалима. Смерть в Бейруте. Багдадские повешенные - Жерар де Виллье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виктор Рубин спал, сидя на спине животного и уронив голову на грудь.
Гюле шла позади Малко. Вокруг не было ни огонька, однако повсюду чувствовалось незримое присутствие горцев.
Утомительный и опасный переход совершался в полной тишине. Лишь изредка раздавался шорох падающих с горы камней.
Падающая звезда прочертила в небе светлую полосу. За спиной Малко послышался негромкий голос Гюле:
– Чья–то душа расстается с телом…
Курды верят, что каждый человек имеет свою звезду, освещающую его жизненный путь и падающую в минуты смерти человека.
Наконец, когда небо начало розоветь, они добрались до поселка, состоящего из нескольких домиков с плоскими крышами. Из темноты мгновенно появился человек в форме, направивший на них чешский автомат. Через пять минут они сидели в палатке, куда им принесли поднос с вареным рисом, зеленым луком, яйцами и сыром.
Малко заставил Виктора Рубина немного поесть, и тот снова заснул. Чтобы согреться, Малко выпил огромное количество горячего чая.
– Мы недалеко от Галаля – нашей основной базы, – сказала Гюле. – Из–за бомбардировок здесь ведут только ночную жизнь. Ложись спать. – И она отвела его в другую палатку, поменьше, где они оба, не раздеваясь, через минуту заснули.
* * *
Отбитый у иракцев «лендровер» катил по пустынной дороге с включенными фарами. Так далеко самолеты уже не заходили. Это был последний этап их путешествия. Еще час – и Малко с Рубиным окажутся в Иране. Гюле сидела за рулем. На задней скамье расположился один из курдов, зажав между коленями карабин «маузер» и равнодушно глядя перед собой.
В Галале Малко оказали восторженный прием – частично из–за оружия, полученного в результате его стараний, частично из–за тюремной эпопеи. Его познакомили с отцом Джемаля, и старик крепко обнял его, словно Малко был совершенно непричастен к смерти его сына…
Гюле, казалось, совсем перестала обращать внимание на Малко. Виктор Рубин, похоже, вновь обрел радость жизни. Он говорил не умолкая, шутил с курдами, позировал фотографу, стоя среди вооруженных до зубов партизан… Гюле и Малко спали в эту ночь в одной палатке, но Гюле демонстративно повернулась к нему спиной, не выпуская из рук приклад «армалита».
«Лендровер» доехал до перевала. Гюле притормозила и свернула на обочину. Старая дорога называлась Гамильтон–роуд – в честь проложившего ее английского инженера – и соединяла Ирак с Ираном.
– Нам придется подождать здесь около часа, – объявила она. – Иранцев еще нет.
Она вышла из джипа. Малко пошел за ней вслед. Виктор Рубин спал, положив голову на плечо курда.
Малко поежился от холодного ветра. Они находились на высоте двух тысяч метров над уровнем моря. Перед ними лежал Иран.
Гюле села на большой камень. Малко приблизился к ней.
– Как мне отблагодарить вас, курдов? – с чувством произнес он.
Она подняла глаза:
– Останься.
– Но…
Гюле схватила его за полы куртки и притянула к себе. От ее равнодушия не осталось и следа.
– Останься, – горячо повторила она. – Здесь ты будешь настоящим принцем. Мой народ изберет тебя вождем. Ты смелый и ловкий, а это им и нужно. Мы будем любить друг друга и сражаться с арабами, пока не упадут наши звезды…
Малко молчал. У него сжалось сердце. Гюле, дрожа, ждала его ответа.
– Я не могу остаться, – медленно произнес он. – Мне суждено жить не здесь. Но я всегда буду вспоминать Курдистан и тебя, Гюле. Ты спасла мою жизнь!
Она в бешенстве оттолкнула его и порывисто встала.
– Да, спасла, – проворчала она. – И теперь твоя жизнь принадлежит мне. Если ты не останешься, я тебя убью.
Малко показалось, что она решила немедленно привести свою угрозу в исполнение: ствол «армалита» смотрел прямо на него. Гюле держала палец на спусковом крючке. Он замер. Партизанка медленно опустила винтовку и мрачно промолвила:
– Ты пока еще в Курдистане. Я отдам тебя на суд Аллаха: когда будешь пересекать границу, ты умрешь, если с неба упадет звезда.
Она молча удалилась. Малко посмотрел на восток, где уже занималась заря. Он чувствовал, что ввязался в нелепую жестокую игру. Гюле уже ничто не могло разубедить. Он всецело находился в ее власти. Малко пожалел о том, что не держал ее в объятиях прошлой ночью. Цельная, здоровая женщина, она оставила в нем более яркие воспоминания, чем женщины, которых он знал прежде.
Гюле села за руль и завела мотор. Малко устроился рядом с ней, и они двинулись дальше. Машина медленно взбиралась на перевал Шинук. На самом верху стояла будка давно заброшенного иракского контрольного пункта. До иранской границы оставался какой–нибудь километр. Услыхав шум мотора, несколько курдов вышли из домика и приветственно подняли ружья.
– Здесь кончается Курдистан, – сказала Гюле.
Это прозвучало как скрытая угроза. Здесь и могла закончиться жизнь Малко.
«Лендровер» стал спускаться вниз. Вскоре фары осветили шлагбаум. Вот она, граница… Гюле остановила машину в десятке метров от нее. По другую сторону стоял джип с зажженными габаритными огнями. ЦРУ уже предупредило иранскую службу безопасности о прибытии долгожданных гостей.
Разбудив Рубина, Малко вышел первым. «Пеш–мерга» сидел неподвижно. Его ничто не интересовало. Гюле тоже вышла, прихватив с собой винтовку. Виктор Рубин протянул ей руку, и она пожала ее с застывшей улыбкой, словно не слышала благодарных слов американца.
Она смотрела в небо.
Малко подошел к ней:
– До свиданья, Гюле.
Он не знал, что еще добавить. Секунду глаза женщины смотрели на него. В них была затаенная грусть.
– До свиданья, – ответила она.
Наступило тягостное молчание. Малко повернулся и направился к границе. Он шел медленно, стараясь не находиться на одной линии с Виктором Рубиным. У шлагбаума их ожидали два офицера иранской госбезопасности.
Малко невольно поглядывал на небо, начинающее светлеть. Звезды были еще отчетливо видны. Каждый шаг был на счету. Он не оборачивался и поэтому не знал, стоит ли сзади Гюле. Мотор «лендровера» молчал.
Малко был уже в метре от шлагбаума, когда над горами появился яркий огненный след. Он стоял перед глазами Малко еще секунду после того, как звезда погасла.
Мышцы его спины судорожно напряглись, и Малко остановился. Конечно, он мог бы броситься на землю, но на таком расстоянии от выстрела все равно было не уйти.
Виктор Рубин уже пересек заветную черту. Обернувшись, он воскликнул:
– Ну что же вы? Идемте!
Малко ждал. И вдруг он вспомнил слова, однажды сказанные ему Джемалем: «Курд никогда не выстрелит в спину».
Он на мгновение увидел себя стоящим у эшафота… И медленно обернулся. Гюле не двигалась. Держа винтовку у бедра, она застыла, похожая на скульптурное изображение прославленного воина–героя. Малко был слишком далеко, чтобы видеть выражение ее лица. Он поднял руку и помахал ей в знак прощания.
– Чего вы ждете? – нетерпеливо спросил за спиной Виктор Рубин.
– Иду, – ответил Малко и, нагнувшись, миновал шлагбаум.
Гюле не двинулась с места до тех пор, пока иранский джип не скрылся из виду, а затем медленно побрела к своей машине. Ее спутник не осмелился спросить, отчего женщина плачет.
Примечания
1
Куррикулум витэ (лат.) – жизнеописание, краткие сведения о чьей–либо жизни.
2
Барбуз – агент секретной службы.
3
Сен–Тропез – фешенебельный курорт во Франции.
4
Форштевень – массивная часть судна, продолжающая киль и образующая носовую оконечность.
5
Атропин – ядовитое вещество, употребляется как болеутоляющее средство, расширяющее зрачок, и т. д.
6
Эмболия – закупорка кровеносных сосудов.
7
Аутопсия – вскрытие трупа для установления причин смерти.
8
Релаксация – уменьшение напряжения, ослабление, постепенное исчезновение какого–либо состояния, вызванного внешними причинами.
9
Эпиляция – удаление волос.
10
Кардамон – растение из семейства имбирных, семена употребляются как пряность.
11
Брокат – шелковая материя, натканная или вышитая золотом и серебром.
12
Арак – крепкий спиртной напиток из риса или сока пальм.
13
Наргиле – восточный курительный прибор, сходный с кальяном.
14
Анклав – территория или часть территории государства, окруженная со всех сторон территорией другого государства.
