В постели с тираном 2. Опасные связи - Диан Дюкре

Когда Хе Рим – втайне от родственников и знакомых – ложится в государственную больницу, она и Чен Ир кое о чем договариваются. Поскольку он не может войти в родильное отделение незамеченным, Хе Рим придумала, каким образом она сообщит пол ребенка сразу после того, как тот родится: она будет определенным образом включать и выключать свет в своей палате, когда Чен Ир приедет на машине под ее окно и посигналит ей фарами. Как только Ким Чен Ир по миганию света понял, что родился мальчик, он принялся разъезжать по улицам столицы, беспрерывно сигналя. «Наследнику было не с кем поделиться этой радостью. Позднее я узнала, что он поэтому сразу же приехал ко мне», – вспоминает Сон Хе Ран.

Молодой отец кладет на спину ребенка, отказывающегося спать, и – как это сделала бы мать – сюсюкает с ним до тех пор, пока он не перестает плакать. «Трудно даже и выразить словами, как он любил своего сына», – вспоминает его «свояченица». Данная сцена заставляет Хе Рим растрогаться: она знает, каким было детство Чен Ира. Она испытывает огромное сострадание к этому мужчине, выросшему без матери и без семейного тепла, и юность которого прошла под чересчур пристальным вниманием требовательного отца.

Из-за стресса, перенесенного во время родов, проходивших в очень напряженной обстановке, у Хе Рим нет молока. Она не может кормить своего малыша, а потому для маленького Чен Нама приходится найти в Пхеньяне кормилицу. В последующие годы Чен Ир ведет себя как весьма заботливый отец, он даже лично (в нижнем белье) отводит ночью свое чадо в туалет. Он также очень рано усаживает Чен Нама за стол, чтобы иметь возможность говорить с ребенком, который уже начинает фамильярно называть его «папой», хотя в Корее не принято обращаться подобным образом к главе семьи, ибо главу семьи здесь дóлжно уважать и почитать.

К появлению на белый свет «наследника наследника» Ким Чен Ир готовился заранее. Главная резиденция была увеличена с 2650 до 6600 квадратных метров. Для малыша поспешно строится персональный зал для игр площадью 1000 квадратных метров, в который затем ежегодно будут привозиться из стран Запада самые современные игрушки. Посередине зала – бильярдный стол, на стенах – экраны для видеоигр. Чен Ир очень привязывается к первенцу, обделяя вниманием Хе Рим. Он любит одевать малыша в военную форму – советскую или корейскую. У него в гардеробе есть маленькие копии формы солдата, матроса и летчика обеих держав. Прицепив ребенку на пояс саблю, он учит его отдавать распоряжения и заставляет командовать маленьким «войском», имеющимся в резиденции. На каждый день рождения Ким Чен Ир дарит ему знаки отличия, соответствующие более высокому воинскому, чем в предыдущий год, званию, и эти знаки различия прикрепляются к его курточке. Ежегодно за границу отправляются группы людей, которым ставится задача купить подарки на день рождения Чен Нама, причем стоимость подарков составляет около миллиона долларов. Десятого мая каждого года в резиденции № 15 совершается один и тот же ритуал: утром специальная бригада упаковывает и уносит все, что находится в зале для игр – одежду, обувь, часы, украшенные бриллиантами, уменьшенные копии стрелкового оружия и, конечно же, всевозможные электронные игры. Затем они приносят новые предметы, приобретенные по всему миру. Ким Чен Ир буквально лезет из кожи вон, лишь бы угодить своему ребенку, и тот очень быстро становится избалованным. Когда наступает время вырвать первый из молочных зубов, мальчик плачет так громко, что отцу приходится использовать свои таланты дипломата:

– Что я должен сделать, чтобы ты позволил нам вырвать этот зуб?

– Мне хотелось бы иметь такую машину, как у тебя.

Если Чен Нам чего-то хочет, его желание исполняется: на следующий день Ким Чен Ир дарит сыну «Кадиллак» темно-синего цвета. У семьи Чен Ира вообще-то имеется довольно большой парк автомобилей: несколько «Мерседесов-450» различных цветов, несколько «Кадиллаков», «Роллс-Ройс» и «Мерседес-600», а также «Мерседес» для Чен Нама и «Мерседес» для Сон Хе Рим.

Тем не менее в резиденции так грустно и одиноко, что порой это очень трудно вынести. Хе Рим просит разрешения поселить здесь свою мать, сестру и двоих детей сестры, чтобы не чувствовать себя изолированной от внешнего мира. Кроме того, Чен Наму в возрасте двух лет лишь каким-то чудом удалось остаться в живых после пищевого отравления, а потому будет отнюдь не лишним, если за ним станут приглядывать несколько пар глаз. Вскоре в резиденцию и в самом деле привозят мать Хе Рим, и та всячески пытается подбодрить свою дочь, которой такое ее полулегальное существование сильно давит на психику и нарушает душевное равновесие. «Чтобы сохранять все в тайне, Чен Нама растили внутри семьи и никогда не показывали посторонним», – вспоминает Сон Хе Ран, которой вскоре поручают воспитывать ребенка. Единственное место, куда разрешается возить мальчика, – в больницу, да и то в обстановке строжайшей секретности: окна автомобиля закрыты матерчатыми шторками. Для ребенка организуются занятия: его заставляют учить корейский и русский языки, математику, историю, а также обучают игре на фортепьяно. Не забывают приобщить к учению его выдающегося дедушки. Такое обращение Ким Чен Ира со своим сыном вызвано исключительно большой любовью к нему.

После прибытия в резиденцию «подкрепления» в лице матери и сестры Хе Рим обстановка становится менее напряженной. Ким Чен Ир принимает пищу «в кругу семьи». Он внимательно слушает, как родственники рассказывают о прошлом и видах на будущее, и постепенно завоевывает их симпатии. «Наша мама полагала, что Ким Чен Ир – простодушный и ласковый человек, не способный причинить какого-либо вреда бедняку», – вспоминает Хе Ран. Впервые в жизни его оценивают не как будущего руководителя государства и не как сына великого полководца: эти женщины, проникнувшись к нему симпатией, оценивают его, исходя из его личных качеств. Они считают его щедрым, весьма обаятельным и внимательным.

Чен Ир и Хе Рим проводят следующий год в обстановке безмятежного счастья. Бывают, правда, и курьезы. Отправившись как-то раз утром на целый день на охоту, Чен Ир всего лишь через несколько часов возвращается и еще с порога кричит: «Дорогая, дорогая! Произошел несчастный случай!» Он подходит к телефону. Хе Рим, стоя поодаль, не решается спросить, что случилось. «Это больница «Намсан»? Соедините меня с гинекологическим отделением… Она родила? С малышом все в порядке? А с матерью? Они живы?» Хе Рим не на шутку пугается: неужели Чен Ир на автомобиле сбил беременную женщину? «Дорогая, они живы!» – восклицает Чен Ир, ища взглядом возлюбленную, но та уже выбежала из комнаты, перепуганная ужасными предположениями, которые у нее возникли. «Вот ведь негодяи! Им следовало мне сказать, что сейчас период рождения детенышей у оленей! Они должны были меня предупредить, что охотиться сейчас запрещено!» – громко возмущается Чен Ир. Хе Рим наконец осознает, что он ранил не человека, а животное. «Стрелял я! После того как я нажал на спусковой крючок, олениха упала и не смогла побежать прочь… Было уже слишком поздно…» Чен Ир, стыдясь своего поступка, приказал гинекологическому отделению одной из пхеньянских больниц принять у животного преждевременные роды (в Северной Корее тогда еще не было ветеринарных клиник).