Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов - Рой Медведев

Наибольшую активность проявляла гуманитарная интеллигенция Венгрии, особенно писатели. На партийном собрании в Союзе писателей в апреле критика в адрес Ракоши звучала открыто и прямо, а один из молодых литераторов назвал Ракоши «Иудой». Кампанию против Ракоши в ясной для всех форме вела и газета Союза писателей «Иродалми Уйшаг». Некоторые из писателей были исключены из партии, но это только подливало масла в огонь. Центром общественно-политических дискуссий и недовольства стал кружок, или «клуб Петефи», организованный с одобрения ЦК партии еще в 1955 году будапештским Союзом трудовой молодежи. На заседания клуба приходили сначала сотни, а потом тысячи человек, дискуссии продолжались по 4, 6, 8 часов. Огромное впечатление на венгерское общество произвели выступления в «клубе Петефи» вдовы Ласло Райка Юлии и известного философа Дьердя Лукача, он говорил уже не только о культе Сталина, но о феномене сталинизма.

Положение выходило из-под контроля. Ракоши метался. С его одобрения к руководству партии начал выдвигаться Янош Кадар. Выступая на будапештском партийном активе 19 мая, Ракоши был вынужден признать свою вину не только в культе личности, но и в недостаточном контроле за органами безопасности, что сделало возможными серьезные нарушения законности. Юрий Андропов с тревогой наблюдал за ходом событий в Венгрии, почти ежедневно направляя шифрограммы в Москву. В одном из донесений в ЦК КПСС Андропов писал, что меры Ракоши по расширению состава Политбюро и особенно выдвижение Яноша Кадара представляют уступку «правым и демагогическим элементам» в расчете на ослабление критики с их стороны. Посол СССР советовал Центру высказать венгерской стороне опасения в связи с этими кадровыми решениями[106].

Советское руководство внимательно следило весной и летом 1956 года за событиями в Венгрии, хотя наибольшую тревогу в Кремле вызывали в эти месяцы перемены в Польше. Из членов Политбюро ЦК КПСС больше всего был вовлечен в венгерские дела Михаил Суслов, который еще в 1955 году приезжал в Будапешт и беседовал с членами руководства ВПТ и Андроповым. По просьбе Ракоши Суслов прибыл в Будапешт в начале июня 1956 года. Суслов не мог не видеть, что очень многие люди из партийного актива, из работников государственного аппарата, а тем более из интеллигенции выступают персонально против Ракоши. В стране ширилось требование реабилитации Ласло Райка и его соратников. Суслов беседовал не только с Ракоши и другими членами Политбюро, но также с Яношем Кадаром и даже с Имре Надем. Однако московский гость решительно высказался против смещения или замены лидера партии, заявив, что это было бы «подарком американцам» или «таким подарком враждебным силам, лучше которого они не могут ждать»[107]. Не советовал Суслов и проводить какие-либо судебные процессы над бывшими руководителями карательных органов Венгрии. Он не возражал, однако, против возвращения в Политбюро Яноша Кадара. Аналогичные рекомендации были даны Ракоши, Гере и Хегедюшу в Москве в конце июня. Однако реализовать эти рекомендации с целью укрепления единства партии в Венгрии было уже невозможно. Слишком велика была неприязнь венгерской общественности и партийного актива к М. Ракоши. В первых числах июля 1956 года Андропов докладывал в Москву, что «наши друзья» в Венгрии слабо реализуют данные им советы об укреплении единства в составе ЦК, а также о проведении твердой линии в отношении враждебных элементов и демагогов[108]. Вместе с тем советский посол с тревогой писал и о том, что недовольство в стране охватывает не только интеллигенцию, но и трудящихся.

Визит Суслова не остановил развития кризиса в Венгрии. Митинги и собрания с участием оппозиционных писателей стали все чаще проводиться на заводах и фабриках. В ряде публикаций последних лет можно прочесть, что Ракоши принял решение остановить наступление оппозиции суровыми силовыми методами. Вместе с доверенными лицами Ракоши составил якобы список из 400–500 человек, подлежащих немедленному аресту. В этом списке был назван и Янош Кадар. Вполне возможно, что при обсуждении ситуации М. Ракоши и его окружение могли говорить и о силовых решениях. Но серьезных планов на этот счет не имелось. По свидетельству В. Крючкова, в июне 1956 года, по настоятельному совету Москвы, Матиас Ракоши взял шестимесячный отпуск по состоянию здоровья и остался после визита в Москву для отдыха и лечения в Советском Союзе[109]. Конечно, он не думал тогда, что покинул Венгрию навсегда.

13 июля 1956 года в Будапешт прибыл Анастас Микоян. Он констатировал углубление политического кризиса. По мнению Микояна, власть уплывала из рук венгерских товарищей. Отставку Ракоши Микоян считал неизбежной и необходимой. На пост лидера партии он предлагал А. Хегедюша. Однако венгерские лидеры боялись столь радикальных перемен и просили поддержать кандидатуру Эрне Гере. Микоян согласился, и это стало большой ошибкой и Микояна, и всего советского руководства. Гере не пользовался никаким авторитетом в обществе, его считали верным и преданным соратником ненавистного Ракоши. Микоян участвовал в работе пленума ЦК ВПТ 18–19 июля 1956 года, который поддержал отставку Ракоши. Его преемником стал Э. Гере. В состав Политбюро вернулся Янош Кадар. Вскоре после пленума в ряды партии вернулся и Имре Надь, с которым встречались Гере и Кадар.

На всех почти встречах как Суслова, так и Микояна с венгерскими политиками присутствовал и Юрий Андропов, который вел записи этих встреч и бесед. Эти записи были опубликованы только через несколько десятилетий[110].

Как и следовало ожидать, ни визит Суслова и Микояна, ни проведенный в июле 1956 года пленум ЦК ВПТ не произвели большого впечатления на венгерскую общественность. Недовольство в стране продолжало нарастать. В советском руководстве начали возникать мысли о том, что в Польше и Венгрии может сложиться ситуация, при которой применение Советской армии окажется неизбежным. В соответствии с Варшавским Договором в Венгрии находились две гвардейские механизированные дивизии и две авиационные дивизии, а также несколько специализированных полков – зенитно-артиллерийский, понтонно-мостовой и др. Все эти части были объединены в Особый корпус, которым командовал генерал-полковник Петр Николаевич Лащенко. В июле 1956 года перед руководящим составом корпуса в г. Секешфехерваре выступил Юрий Андропов. Он рассказал офицерам о сложной обстановке в стране, о наличии враждебных режиму настроений и оппозиции. Андропов предупредил, что венгерское руководство может обратиться за помощью к советским войскам и эту помощь нужно будет оказать. Вскоре после этого выступления из Москвы было получено распоряжение разработать план действий войск Особого корпуса по поддержанию и восстановлению общественного порядка на территории Венгрии и в Будапеште[111]. Аналогичный план был разработан венгерским Генштабом. Предусматривались совместные действия венгерской и советской армий, органов безопасности и полиции Венгрии.