Настоящая фантастика – 2015 (сборник) - Василий Головачев

Юкка мне нравилась. Я тут же ударил её по лицу. Это самая быстрая расплата за проступок. И, если подумать, самая безобидная.

– Доброе утро, Джеро, – милая улыбка в мою сторону.

Между её большим и указательным пальцем ещё мигал красный огонёк, но меня это нисколько не смущало. Я – трансплантолог «Бумеранга» и знаю, что вторичная индикация всегда запаздывает. Пока ток крови разнесёт нанитов по телу, пока обновится информация. Да плюс шоковый период. Промедления заставляют понервничать. Но вот индикатор позеленел, а значит, Юкка не будет мучиться угрызениями совести из-за опоздания. Всё в порядке.

– Ну что, пойдем? Оби уже заждался.

Идти далеко не пришлось. Психолог занимал соседний кабинет, если так можно назвать бетонные кубики, из которых состояла больница. Простейшие термосистемы да светочувствительные стёкла – вот и все удобства. Впрочем, стоит ли жаловаться? Вся деревня жила в подобных загонах для скота. Африка. Закрытый сектор.

Когда мы вошли, психолог радостно улыбнулся и сделал широкий жест, демонстрируя нас молодой темнокожей женщине:

– А вот и доктор! Доктор, это Айна, она собирается стать матерью, верно? И планирует поставить ребёнку нравственный психокорректор…

– Куача! Вовсе я не разрешала вставлять эту штуку!

– Разумеется, не разрешали! Я намеренно преувеличил, – немедленно сознался Оби. – Мне очень хочется, чтобы вы приняли верное решение, и я тороплюсь с выводами. Ни в коей мере не собирался вводить в заблуждение ни вас, ни уважаемого доктора. Никто не в обиде, верно?

Пожимая руку Оби, я отметил безупречную зелень его индикатора. Что-что, а держать свою совесть чистой психолог умел.

– Джеро, у Айны возникли вопросы по первичной установке, и я подумал, кому ещё на них отвечать, если не тебе? Такой опытный специалист. К тому же, в случае согласия, именно ты будешь проводить операцию. Верно? А я же могу что-то напутать, не так сказать…

– Какие вопросы? – отрезал я.

Женщина провела рукой по ещё не округлившемуся животу:

– Эту штуку – паука буибуи – вставят прямо в голову?

– Штукой вы, очевидно, называете индивидуальный нравственный психокорректор?

– Чего?

– Бумеранг? Вы имели в виду бумеранг? Если не трудно, называйте аппарат хотя бы так. Но не пауком.

– А, да! Точно, прости.

Беда с этими местными. С виду люди как люди, а чуть копнёшь… Даже язык – почти как наш, но все эти «прости-извини» до сих пор в ходу. Кто вообще помнит, что это значит? Хоть со словарем ходи.

– Не стоит волноваться. Бумеранг очень маленькое устройство, для его установки не нужно ничего… гм… сверлить. У новорождённых есть мягкое место на темечке – вот туда мы и введём прибор. Через крохотный прокол.

– О! Но ребёнок тоже маленький! Разве не опасно?

Им будто раздают брошюрки с вопросами для «Доктора».

– Нет, не опасно. У меня десять лет практики в открытой зоне и полгода в вашей деревне. Все детишки, которым установлен психо… Бумеранг, живы и здоровы. А когда подрастут, станут полноправными гражданами мира. Вы, конечно, понимаете, что без Бумеранга вашего сына не выпустят из этого сектора? Хотя бы из соображений безопасности.

– Какой такой безопасности?

– Общественной. Как можно доверять человеку с бесконтрольной совестью?

Женщина что-то осмысливала, морща лоб, наконец выдала:

– Что же получается, доктор, бумеранг управляет совестью? Но как?

Это был коварный вопрос. Я раз попался и начал объяснять, каким образом контроллер считывает информацию. Ерунда – никто ничего не понял. На самом деле молодая мамочка хотела знать – как бумеранг «наказывает» за плохие, бессовестные поступки.

– В древности существовал такой способ лечения – ставили иголки в специальные точки.

– Да, понимаю, – обрадовалась Айна.

– Здесь похожий метод. Маленькие роботы формируют белковые иголки внутри тела и воздействуют на определённые зоны. Организм будет реагировать точно так же, как если бы человек испытывал сильную вину за преступление. За маленькое преступление – маленькую вину, за большое – большую.

– А за убийство?

– Ну, ваш сын же не станет никого убивать? Поверьте, если с детства контролировать совесть, такое и в голову не придёт.

– А вдруг всё-таки! – не сдавалась мать потенциального убийцы.

– Если это всё-таки произойдёт, вина будет мучить его так сильно, что он сам не захочет жить…

– И, разумеется, побежит сдаваться следственному комитету! – влез в разговор Оби. – Там всё выяснят, определят степень наказания, а Бумеранг вынут и обнулят. Но, поверьте, в нашем обществе справедливого возмездия преднамеренные убийства очень, очень большая редкость!

– И вам ещё сделают прививки бесплатно, – вставила Юкки.

– Да, конечно, ещё и прививки! А также произведут первичную настройку и, если выявятся какие-то отклонения, тут же исправят.

– Какие ещё отклонения? – испуганно и в точности по сценарию спросила Айна.

– Бумеранг, знаете ли, сложная… штука. Чтобы контролировать, какие поступки совершает человек, он собирает разную информацию. И может обнаружить некоторые заболевания, связанные с неправильной работой мозга. – Я для наглядности постучал себя по голове. – Сейчас диагностика и лечение лишь дополнительный эффект от установки. Но изначально бумеранг и создавался для пациентов с диссоциальным расстройством личности. Вы зовёте их вазиму – безумные.

Восемьдесят лет назад Готфрид Беккер называл их просто – психопатами. Этот учёный, работавший с преступниками-рецидивистами, первым обнаружил области мозга, реагирующие на дурные и хорошие поступки. Он назвал своё открытие доказательством гипотезы справедливого мира.

Участки-контроллеры обнаружились у всех людей, вне зависимости от личных качеств, и работали совершенно одинаково. У самого безжалостного убийцы происходили те же процессы, что и у праведника. Совершив дурной поступок, человек бессознательно стремится причинить себе боль. Но тело, не желая получать наказание, вырабатывает иммунитет к совести. У психопатов он оказался абсолютным.

Необходимо было помочь мозгу наказывать тело за проступки. С этим отлично могли справиться ДНК-нанороботы, если бы кто-то рискнул поставить такой эксперимент. И Готфрид решился.

Несмотря на истерию, нагнетаемую вокруг свободы совести, опыт прошёл не просто хорошо – блестяще! Участники, из числа заключённых, оказались полностью социально адаптированы. Они всё еще могли врать, воровать, но не хотели. Просто не хотели! Наоборот, осознали прелесть хороших поступков. Шустрые наниты, воспринимая команду из Бумеранга, имитировали все синдромы «мук совести» и «социального поглаживания», становясь естественной частью личности. Число повторных арестов стремительно снижалось, и все – все! – они были по добровольным признаниям.