История одной практики - С. Лисочка

Кажется, они не совсем поняли, что я хотел сказать. Ну и хорошо, потому что если начать рассказывать про всех, кто ждет вот такого вот случая, ночью кошмары сниться начнут. Вокруг полным-полно сущностей, которые за такое тело все отдадут. Демоны, духи, боги, из тех, конечно, что послабее, иные существа, которых и классифицировать-то никто не удосужился. Пока тень на месте, им не пробиться к телу, но к утру от нее не осталось бы и следа, и вот тогда… Сильно повезло бы, если вместо молодого мага в палате утром оказался бы банальный гуль.

— А можно ее вернуть? Душу, — спросила все та же стражница.

— Этим я как раз и собираюсь заняться, — сказал я. — Думаю, шансы на благополучный исход у него вполне приличные. Мне потребуется большая плоская тарелка, восемь свеч, мел, острый нож, чистая вода и еще моя сумка.

Сумку я попросил захватить сразу, когда оформляли пропуск из тюрьмы. Конечно, можно обойтись и без порошка из корня южной вербы. Да и хлопковое масло можно заменить простым рапсовым, но тогда придется строить ритуал с нуля, а это заняло бы много времени и сил.

— А еще, мне нужен кто-то, кто отправится за ним, — сказал я. — И если пойдет вампир — шансы существенно возрастут.

20 мая 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, воскресенье

Селена де Трие, вампир, следователь-капрал Стражи

Ярко горели свечи, курился дым из маленькой жаровенки, слабо мерцал защитный круг на полу. В центре этого круга, прямо на полу, лежал Эрик, я стояла у него в ногах, а Торвальд сидел, скрестив ноги, в голове. Бригир, Илис, Банни, Бланка, Лазурика и комендант Лонгвиль стояли у стен комнаты. Было душно, но Торвальд окна открывать не позволил.

— Вы не объяснили, почему у вампира больше шансов, — подал голос комендант. Он не вмешивался в наш с Бланкой спор по поводу того, кто из нас пойдет за Эриком, но теперь у меня, кажется, появился еще один конкурент.

— Ой, простите, — ответил Торвальд, дорисовывая возле головы Эрика какие-то символы неизвестного мне алфавита, — я забыл рассказать, из головы вылетело. Все дело в том, что проводником к духу или душе Эрика будет его тень. Для надежности в таких случаях ее крепят к тому, кто идет искать пропажу. Ну и сами понимаете, крепить тень проще к тому, у кого нет своей. Кроме того, есть еще один момент. Человек без собственной тени очень уязвим, но вампиры — исключение. У них другие механизмы защиты тонких тел, так что если пойдет вампир, мне не потребуется накладывать дополнительных защит, понимаете? И последнее: однажды она встречалась со смертью, так что дорогу через ее царство ей будет найти проще, если что-то пойдет не так.

Это его «если» не понравилось ни мне, ни Бригиру, судя по лицу.

— Так она-то сама точно вернется? — спросил он, нахмурившись.

— Почти наверняка, — ответил мышелюд. — Так, я, кажется, закончил.

Это «почти» нам понравилось еще меньше, я поймала обеспокоенный взгляд Бригира, но отступать перед лицом опасности не собиралась. Большого труда стоило объяснить Бланке, что «вытаскивать людей с того света» — это скорее идиома, а не дословная формулировка из ее должностных обязанностей, и что этот случай как раз тот, когда медицина бессильна и должна отдать первенство иным профессиям. После этого маленького спора отступать было бы просто стыдно.

— Что я должна буду делать? — поинтересовалась я, стараясь успокоить Бригира взглядом.

— Я сейчас проведу ритуал, — принялся объяснять шаман. — В конце его, вы почувствуете, как тень Эрика присоединится к вам. Я не знаю, какие у вас будут ощущения, но вы поймете, когда это произойдет. Вам надо будет позволить тени унести вас, она сама перенесет вас к Эрику. Скорее всего, он вас не узнает и не вспомнит, да и вообще он может выглядеть и вести себя необычно. Вы должны будете поймать его и вернуться.

— А тень опять сама нас вернет? — спросила я.

— Может статься, что нет, — ответил Торвальд. — Тогда дорогу придется самим искать. Главное — старайтесь нигде не задерживаться. У вас времени — до рассвета, понимаете?

Я успокаивающе улыбнулась Бригиру. Теперь я уже жалела, что попросила его помочь с эскортом Сырюка из тюрьмы в клинику. Тогда мне эта идея показалась удачной: Свиклай принял предложение насчет помощи шамана с большим скепсисом и наотрез отказался менять схему ночных патрулей, равно как и выпускать Торвальда из тюрьмы без надлежащей охраны.

— Понимаю, — сказала я. — Мы вернемся раньше. Начинайте, Торвальд.

Зверолюд кивнул, встал на ноги и крепко сжал в руке нож.

— Мортиаз! — закричал он и свечи, расставленные по периметру круга, ярко вспыхнули.

Когда тень Эрика коснулась меня, у меня было ощущение, что меня выворачивает наизнанку. Буквально. Во всяком случае, ощущения были очень болезненные. А затем я вдруг почувствовала голод, но не тот, к которому давно привыкла, а простой, человеческий. Мне попросту очень захотелось есть, так захотелось, словно я не ела долгие десятилетия. Сказать по чести, это было правдой, но никаких неудобств я до сего момента от этого не испытывала. А еще мне стало очень жарко и, кажется, я вспотела. Впервые с того самого дня рождения, моего последнего дня рождения. А потом закололо в руках и ногах и я чуть не упала. Ощущения были такими, словно мои руки и ноги заснули, как бывает, когда сидишь в неудобной позе. На какую-то секунду я ослепла и оглохла, а когда зрение вернулось ко мне, я вдруг обнаружила, что плашмя падаю на Эрика. Сгруппироваться или выставить перед собой руки я уже не успевала, но инстинктивно сжалась и превратилась в летучую мышь. Впрочем, от падения на Эрика меня это не уберегло, но я провалилась сквозь него так, словно он состоял из зыбкого тумана.

Я оказалась в странном, заполненном мокрой серой хмарью коридоре, и ледяной воздушный поток подхватил меня и понес куда-то вперед и вправо. Я было попыталась работать крыльями, но вскоре поняла, что проще и правильнее расправить их и отдаться этому течению. Глаза не видели при этом ничего, кроме серой пелены, а эхолокация, которой я владею в этом облике, сообщала мне, что вокруг меня пустота, бескрайняя, влажная и холодная.

Ничего не могу сказать о том, сколько времени я провела, уносимая ледяным потоком, но замерзнуть я успела изрядно. Никогда не была мерзлявой, а тут продрогла насквозь, замерзла так сильно, что даже чувство голода отступило куда-то на задний план. С каждой минутой ситуация нравилась мне все меньше и меньше, и от попыток повернуть назад меня удерживал только холод, сковывающий мои мышцы.