Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

– Правильно. И у меня есть к вам очень важный разговор, сеньорита. Который удобнее вести в машине.

– Я туда не пойду.

Она заявила это тихо, но твердо. И ещё плотнее прижалась ко мне.

– Хотите что сказать, говорите так.

– Видите ли, сеньорита, то, что я собираюсь сообщить, касается лично вас и не предназначено для ушей кого бы то ни было другого.

– Он не причинит тебе вреда, - шепнул я в смуглое ухо. – Можешь ему верить.

– Все равно. Без тебя никуда не пойду!

Левая бровь сенатора задумчиво поползла вверх. Миллиметра на три-четыре. Потом вернулась обратно – вместе с решением возникшей проблемы, простым и гениальным одновременно.

– Сеньор!

– К тебе обращаются, - уточнил Петер.

– Не будете ли вы так любезны сопроводить свою спутницу в машину? И присоединиться к разговору. Если пожелаете.

Он явно передумывал на ходу: первоначальный план моё участие в беседе не предусматривал. Но откуда тогда взялось плохо скрытое облегчение в голосе? Как будто неприятные обстоятельства вдруг неожиданно осложнились ещё больше, зато достигли предела, за которым возможен только один образ действий. Ага, именно тот самый. Прыжок в пропасть с разбега.

– Сеньор?

Ну да, тугодума нужно поторапливать, иначе вся ночь пройдет мимо.

– Раз уж приглашаете… Почему нет?

Лил пришлось чуточку подтолкнуть к открытой дверце. А потом терпеливо ждать, пока девчонка решится дотронуться до сидения.

Податливое и бесконечно упругое, на ощупь напоминающее… Господи, я ведь уже начал забывать, какая она, прошлая жизнь. Понял именно сейчас, плюхаясь на место, вполне возможно, ещё помнящее форму моей задницы. Хотя, нет, эту базу почистило, как и все остальные: под обивкой засновали волны, сканирующие новый, неизвестный предмет. Лил взвизгнула, когда почувствовала это шевеление, и едва не выскочила вон. Хорошо, что ближе к двери сел я: поймал и вернул обратно.

– Не волнуйтесь, сеньорита, это всего лишь устройство, обеспечивающее комфортные…

– Могли бы и выключить. Мы бы потерпели пару минут без лишних удобств.

Он хотел что-то возразить. Или пояснить. В общем, ответить. Но остановился на полу-вздохе, внимательно рассматривая моё лицо.

Узнает? Того парня, что явился в городской дом и пытался качать права? Вряд ли. У парикмахера я не был уже давненько, да и ссадины, полученные во время знакомства с Эстой, скорректировали внешний вид. Плюс кардинальная смена гардероба.

Нет, напрасно напрягаете зрение, сеньор сенатор. Лучше взгляните на изначально намеченную жертву.

– Честно говоря, я планировал вести разговор несколько иначе, но, учитывая ситуацию… Сеньорита Сапатеро, вы хотите изменить свою жизнь?

Лил, едва справившаяся с активным контуром сиденья, напряглась ещё больше. И угрюмо спросила:

– Как это?

– Довольно просто. Технически. Разумеется, если в вашем распоряжении имеются все необходимые средства.

Не думаю, что она поняла хотя бы половину сказанного. Впрочем, понимать и не требовалось: посыл ощущался без участия мозга. Я никогда ещё не видел в исполнении Джозефа такой проникновенной доброжелательности. В отношении меня, по крайней мере.

– Вы рано похоронили свою мать, а с отцом и вовсе не были знакомы… Не посещали муниципальную школу, не получали профессионального образования… Все ваше имущество – жилой дом, предоставленный городом в рамках программы социальной помощи под долгосрочную аренду…

У него на коленях лежит точно такая же папка, как те, что недавно листал я. Можно побиться об заклад: выращена она в том же питомнике. Под чутким наблюдением Глории Толлман.

– В отчетах вашего инспектора нет замечаний о смене или попытках смены социального статуса. Вы совсем ни к чему не стремитесь, сеньорита?

– А что, надо?

Часть 3.9

Сенатор закрыл досье и отложил в сторону. Наклонился вперед, опираясь локтями о колени. Принимаем «демократичную» позу? Значит, пора ждать массированной атаки на неокрепшее сознание.

– Вынужден признать: Санта-Оза мало может предложить вам. И как гражданину с ограниченными правами, и лично вам, как человеку. Это прискорбно и несправедливо. Это нуждается в изменении. Понятно, что взять и в одно мгновение вывернуть весь мир наизнанку невозможно.Но вы – не весь мир. И у вас есть шанс измениться.

Невозможно? Ха! Я испытал нечто подобное. Пусть мой мир никто не выворачивал, а всего лишь слегка подправил, эффект налицо.

– Как я уже сказал, в этом городе вас не ждет ничего замечательного. Но есть другие города, далеко отсюда, в разных частях света. Вы можете выбрать любой.

– Разве мне можно отсюда уехать?

Да, ответьте, пожалуйста, сеньор сенатор! Мне тоже интересно.

– Если согласитесь принять моё предложение. Вернее, подарок.

– Я люблю подарки. Только мне редко их дарят.

Я тоже любил. Вроде бы. Пока не понял, что ими в основном норовят откупиться. Малая кровь, как это обычно называют.

– Что ж, тогда смею надеяться, что вы не откажетесь от моего.

Конверт, извлеченный из внутреннего кармана пиджака, даже в рассеянном свете салона выглядел дорого. Партия, изготовленная по личному заказу. Крафт-бумага с синтетическими волокнами: не разорвешь, как ни старайся.

– Эта карточка оформлена на предъявителя. Никаких имен, никаких личный сведений: я не хочу ограничивать вашу свободу ни в чем. Я не буду знать, куда вы отправитесь, где решите остановиться, какую жизнь выберете. Я даю вам возможность попытаться что-то изменить, и мне достаточно знать, что вы ей воспользуетесь.

Аттракцион неслыханной щедрости? С чего бы вдруг?

– Смеетесь, сеньор? Да я на лодке никогда не каталась вдоволь: сразу сердце прихватывать начинает, как подальше в море отплывешь.

– Об этом и речь, сеньорита. Об особенностях вашего организма. Если вам повезет, вы сможете избавиться от них. Полностью.

– А если не повезет?

– Такое более вероятно. Но тоже поправимо.

Или он врёт, или… Случаются не одни только страшные чудеса?

– Все оплачено. Полностью. Ваше путешествие в медицинский центр, тщательное обследование, операция. В случае успешного исхода характеристики вашей биомагнитной матрицы расширятся и откроют вам доступ в любой уголок мира. Если исправить матрицу не получится… Вам будет обеспечен пожизненный курс коррекционных инъекций, выполняющих ту же функцию. Повторяю, вы не будете ограничены ни в чем. Кроме того, карта обеспечит вам беспроцентный кредит на образование, жилье и все, что потребуется. Выбор только за вами. Выбор и решение.

Ничего себе! Звучит подозрительно и слишком туманно, но сенатор не стал бы врать о том, что нельзя проверить. Жители Низины не отличаются доверчивостью, насколько я знаю. И если это «чудесное предложение» уже поступало кому-либо из них…

Черт! Неужели?!

– Вы хотите изменить свою жизнь, сеньорита Сапатеро?

Посопела. Побурчала что-то себе под нос. Выдохнула.

– Я смогу