К чужому берегу. Предчувствие. - Роксана Михайловна Гедеон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не бойтесь, — прошептала мадам Грант. — С той стороны оконце слегка прикрыто лепниной. Они ничего не заподозрят. Но кричать, конечно, не надо.
Кричать я и не собиралась. Мне хотелось расслышать хоть что-то из их разговора, чтобы конкретнее представлять планы Клавьера, но о моих детях собеседники не говорили. Я слышала обрывки фраз, касающихся итальянской кампании и неожиданной сильной тяги Бонапарта заключить союз с Россией, потом Клавьер, как всегда, упомянул о своих пиастрах и стремлении выбраться за серебром в Мексику, — на это Талейран ему ничего не мог ответить… Я в отчаянии обернулась к Келли:
— Когда вы подслушивали их, что они собирались делать?
— Выехать в Бретань немедленно. То есть, конечно, Талейран собирался под всякими брехливыми предлогами задержать вас здесь, а Клавьер тем временем отправился бы на запад…
— Самолично?
— Этого я не поняла, — честно сказала Келли. — Вряд ли бы он поехал сам. Зачем? У него достаточно слуг. Привезти малолетних детей в Париж — не сложная задача.
Я и сама это понимала. Защитить нас в Бретани сейчас некому. Шуаны разгромлены, Белые Липы под контролем синих. Но, Боже мой, как же мне опередить этого негодяя? Даже сбежав от Талейрана, я не в силах покинуть Париж без документов.
— Вам нужно уехать, — настойчиво шептала мадам Грант, обдавая мое ухо жарким запахом мускуса. — Если, конечно, вы не желаете сделаться игрушкой в их руках… У вас нет, совсем нет способов влиять на этих господ, а они отнюдь не так просты, как может показаться. То, что они говорят о любви, — это все можно пропускать мимо ушей. Чтобы уживаться с ними, нужно иметь на них кое-какие другие рычаги влияния…
Я внимательно посмотрела на нее. Она уже не казалась мне такой глупой, как я думала раньше. Несмотря на свой конфуз с «Робинзоном Крузо», в важных для себя вещах Келли разбиралась хорошо.
Мне стало понятно, почему Талейран живет с ней и не выгоняет, несмотря на отсутствие взаимных чувств: мадам Грант, эта индеанка [69]-авантюристка, обрела над ним большую власть благодаря знанию многих нелицеприятных секретов. Он опасался ее… и старался не злить, чтобы она не устроила скандала и не разболтала ничего об его дипломатических махинациях, финансовых сделках и тайных сговорах.
«Так ему и надо, — подумала я с яростью. — Это именно то, чего этот хромой лицемер заслуживает! Только самый последний негодяй мог рассказать Клавьеру о том, что Вероника и Изабелла — его дети… Так воспользоваться моим доверием! Ну, ничего… Келли Грант станет хорошим наказанием для него, когда сделается госпожой Талейран! Он еще будет прятаться от стыда в чужих гостиных, имея такую жену…»
В том, что Келли рано или поздно добьется желанной цели и станет законной супругой бывшего епископа, я почти не сомневалась. В конце концов, если и должна была найтись в мире женщина, готовая выйти замуж за священнослужителя-клятвопреступника, то она должна быть именно такой, как Келли, чтобы брак с ней был одновременно и наказанием.
— Келли, как я понимаю, вы хотите помочь мне… — начала я шепотом.
Она кивнула, выражая полную готовность действовать.
— В Париже есть один человек, к которому я могу обратиться. Это граф де Буагарди, он живет на улице Монблан. Я сейчас напишу письмо. А вы…
— Я сделаю все, чтоб его передать! — горячо заверила она меня.
— Да, — сказала я, чувствуя некоторое облегчение от того, что Господь в эти минуты послал мне хотя бы такую квазиподругу. — Вы передадите его ему как можно скорее.
6
Келли получила от меня письмо и, по-хозяйски спрятав его за корсаж пеньюара, еще раз заверила меня, что передаст его по адресу как можно быстрее. Я, впрочем, ни капли в ней не сомневалась: не в ее интересах было, чтобы я задержалась в доме на улице Анжу. Я написала графу, что нуждаюсь в его поддержке, — он наверняка мог знать способы покинуть Париж без документов, ведь именно так совсем недавно исчезли из столицы и мой муж, и его друзья. В Париже действует разветвленное роялистское подполье, для которого проход через городские заставы — пустяк. И хотя Буагарди поклялся Бонапарту, что будет вести жизнь частного лица и забудет прошлое, я была уверена, что роялистские связи он не растерял.
Должно быть, надо было так поступить с самого начала — обратиться к старому, проверенному другу. Но кто же знал, что Талейран окажется таким дерьмом? Я и его, мерзкого лицемера, по наивности считала верным и надежным другом! В прежние времена он не раз выручал меня. Но времена, видно, изменились, а Талейран остался прежним — предателем, способным на все ради своей выгоды. И то, что он примешал в дело еще и свои личные чувства, лишь добавляло цинизма этой истории…
Я чувствовала себя опустошенной и подавленной. Остановить Клавьера в его желании добраться до Вероники и Изабеллы становилось для меня неосуществимой задачей: даже если я уже завтра выеду из Парижа, мне не опередить его, если он будет спешить. Оставалась слабая надежда на то, что торопиться он не будет, и какие-то дела отвлекут его от попытки немедленно расквитаться со мной посредством своего отцовства. О, если бы можно было попросить помощи у Александра! Возможно, он единственный человек, который мог бы остановить Клавьера чисто физически, пистолетом или шпагой. Он пошел бы на это, чтобы защитить меня и дочерей… тем более, что дочери носят его фамилию. Но я была так неразумна, что отделила себя от Александра, а он и не подозревает, что банкир может возникнуть на горизонте Белых Лип с самыми коварными намерениями.
И это еще мое спасение, что не подозревает… если бы он знал, что я поддерживаю какие-то отношения с Клавьером, даже переговорные… Пресвятой Боже, и думать не надо о таком варианте!
Меня угнетало сознание того, сколько тайн появилось между мной и мужем — и это несмотря на то, что мы пережили вместе за последние полгода. Несмотря на то, что он несколько раз рисковал
