История германского фашизма - Конрад Гейден

Имперский комиссар прусского министерства внутренних дел имперский министр Геринг в самом непродолжительном времени представит общественности документы».

Всякий, кто заинтересован раньше всего в раскрытии истины, признает, что самой важной в этом сообщении является последняя фраза. Официальный полицейский отчет, собственно говоря, сообщал лишь о том, что полиция нашла много печатных изданий, которые размножались в большом количестве и уже по одному этому не предназначались для тайного хранения. Геринг же обещал в самом близком будущем опубликовать подлинные тайные документы, которые не были известны общественности.

В секретных материалах коммунистов находились якобы планы покушений на национал-социалистских вождей и на публичные здания. На основании своей находки Геринг должен был таким образом считаться с возможностью подобных покушений.

25 февраля около 8 часов вечера пожарные, находящиеся в Берлинском замке, заметили в одной из канцелярий на верхнем этаже пожар, который немедленно потушили. На подоконнике и на батарее для отопления они нашли так называемые угольные запасы, что свидетельствовало о поджоге. Об этом пожаре общественность узнала лишь спустя два дня, а именно 27 февраля, когда произошло значительно более серьезное событие. Вечером этого дня весь мир обошло следующее сообщение.

«В понедельник около 21 часа 15 минут вечера пожарная команда была вызвана в рейхстаг, где в части здания с куполом возник пожар. По вызову пожарная команда направилась туда с машинами 10 берлинских пожарных постов. На место пожара явился большой отряд шупо и оцепил на большом расстоянии здание рейхстага. Прибывшие пожарные команды нашли большой золотой купол рейхстага охваченным пламенем. Вся окрестность была залита дождем искр. Пожарная команда и полиция немедленно проникли в рейхстаг, и здесь им удалось задержать человека, который открыто признался в поджоге. Он заявил, что принадлежит к нидерландской коммунистической партии».

За этим первым беглым отчетом 28 февраля рано утром последовал второй, выпущенный официальным прусским информационным бюро. Он гласил:

«В понедельник вечером загорелся германский рейхстаг. Имперский комиссар прусского министерства внутренних дел имперский министр Геринг немедленно после своего прибытия на место пожара распорядился о принятии мер и взял на себя руководство их проведением. После первого же сообщения о пожаре на место происшествия прибыли рейхсканцлер Адольф Гитлер и вице-канцлер фон Папен.

Вне всякого сомнения, здесь имеет место тягчайший случай поджога, который когда-либо знала Германия. Полицейское расследование показало, что во всем здании рейхстага, от подвала до купола, были устроены очаги пожара. Они состояли из препаратов смолы и смоляных факелов, которые были разложены на кожаных креслах, под печатными материалами рейхстага, у дверей, занавесей, деревянных обшивок и в прочих легковоспламеняющихся местах. Полицейский чиновник заметил в темноте несколько человек с горящими факелами. Он немедленно выстрелил в них. Одного из преступников удалось задержать. Речь идет о 24-летнем каменщике ван дер Люббе из Лейдена в Голландии, при котором оказался вполне исправный голландский паспорт. Он признал, что является членом голландской коммунистической партии.

Средняя часть здания рейхстага вся сгорела. Зал заседания со всеми трибунами и ходами уничтожен. Убыток достигает нескольких миллионов. Этот поджог является еще неслыханным до сих пор актом террора со стороны большевизма в Германии. Среди сотен центнеров преступной литературы, которую полиция во время обыска нашла в доме Карла Либкнехта, находились также указания на то, как проводить коммунистический террор по большевистскому образцу.

Согласно этим указаниям, должны поджигаться правительственные здания, замки, музеи и предприятия первой необходимости. Далее дается указание, что во время беспорядков и столкновений впереди террористических групп нужно помещать женщин и детей, по возможности жен и детей полицейских и чиновников.

Обнаружение этих материалов помешало планомерному проведению большевистской революции. Тем не менее пожар рейхстага должен был послужить сигналом к кровавому восстанию и гражданской войне. Во вторник в 4 часа в Берлине должны были произойти большие погромы. Вполне установлено, что в этот день во всей Германии должны были начаться террористические акты против отдельных лиц, против частной собственности, против жизни и имущества мирных граждан и должна была разгореться гражданская война».

Между тем свидетельскими показаниями на имперском суде в Лейпциге установлено, что это официальное сообщение лжет по меньшей мере в трех важнейших пунктах. Так, официальный отчет утверждает, что полиция нашла во всем здании препараты смолы и факелы. Это, судя по показаниям всех свидетелей, полицейских и членов пожарных команд, является ложью: в рейхстаге не было найдено ни смоляных препаратов, ни факелов. Далее отчет утверждает, что ван дер Люббе признал себя членом голландской коммунистической партии. И это ложь. Ван дер Люббе совершенно твердо заявил, что не принадлежит ни к какой партии. В другом официальном отчете сказано даже, что у него нашли членский билет коммунистической партии. И это утверждение, как выяснилось после показаний полицейского, арестовавшего ван дер Люббе, оказалось ложью: при ван дер Люббе не было никакого членского билета. Официальный отчет содержал обещание привести впоследствии документальные доказательства. Это обещание и по настоящее время не исполнено. Этим не исчерпываются, однако, ложные утверждения, при помощи которых официальный отчет вводил в заблуждение общественное мнение. Так он утверждает, что «поджигатель рейхстага сознался в своих связях с германской социал-демократией. Благодаря этому сознанию единый коммунистически-демократический фронт можно считать установленным фактом». И это утверждение ложно.

Одно несомненно: пожар рейхстага совпал по времени с первым тяжелым кризисом, который переживало правительство Гитлера. В консервативных кругах в то время возникла мысль о перевороте и назначении правителем государства гогенцоллерновского принца. На эти планы намекнул в своей речи баварский министр-президент д-р Гельд, а именно в своем выступлении 19 февраля в верхнепфальцском городе Амберге. Толкование, которое было дано этой речи, — что здесь дело идет о национал-социалистском плане и имеется в виду принц Август-Вильгельм, — основано на недоразумении. Обе стороны сделали ряд попыток захватить друг друга врасплох при помощи такого рода планов. Так, в день выборов национал-социалисты назначили массовые демонстрации штурмовиков во всех германских городах под звучным лозунгом «День пробуждающейся нации». Возникли опасения, что Гитлер собирается устроить дружественное нападение на президента, такое же, какое он 9 лет назад совершил на господина фон Кара. Папен решил было укрыть президента в лагере рейхсвера в Деберице и со своей стороны мобилизовал «Стальной шлем». Так как обе стороны приняли меры предосторожности, то ни одна из них не решилась нанести удар. Штурмовики удовольствовались организацией «Дня пробуждающейся нации», «Стальной шлем» устроил в воскресенье мощную демонстрацию, образовав некоторым образом заградительную цепь вокруг Вильгельмштрассе, где находился старый господин. Во всяком случае он был на этот раз охранен от неожиданных выпадов штурмовиков.

Так называемый меморандум Оберфорена[134] дает некоторое объяснение связи, существовавшей между этими событиями и пожаром рейхстага. В нем говорится о серьезных разногласиях, возникших после пожара в имперском кабинете. Вся правда об этом станет, вероятно, известна лишь с течением времени. То, что имеет решающее историческое значение, вполне ясно уже теперь: вместе с пожаром рейхстага «национал-социалистская революция» быстро достигла своего наивысшего пункта.

И здесь революция сверху шла рука об руку с революцией снизу. Геринг и Рем с успехом выступали совместно.

Вечером 28 февраля президент должен был подписать второй чрезвычайный декрет — «В защиту народа и государства», который отменял важнейшие основные права немецкой конституции и который является с тех пор по существу основным законом управляемой Гитлером Германии. Его важнейший (185) 1 гласит: «Статьи 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 153 конституции германского народа вплоть до распоряжения объявляются недействительными. Поэтому и за пределами законных ограничений допустимы ограничения личной свободы, права свободно выражать свое мнение, включая свободу печати, свободы союзов и собраний, тайны почтовой и телеграфной переписки и телефонных разговоров, постановления об обысках к конфискациях, а также ограничения собственности». За этим следует список драконовских наказаний, среди которых особенно часто фигурирует смертная казнь. С момента опубликования этого декрета смертная казнь может назначаться за «тяжелое нарушение общественного порядка» в случаях, когда в ход было пущено оружие, либо когда обвиняемый действовал сознательно и в намеренном соучастии с вооруженными людьми. Таким образом, смертная казнь полагается и в тех случаях, когда проступок не имел никаких серьезных последствий.