Служба в потешных войсках ХХ века - Анатолий Отян

Так думал Анатолий, но мысль о том, что его могут отстранить от спорта не давала покоя. Он шёл ещё дальше, думая о том, что и в эскадрилье сразу переменят к нему отношение, а то и вообще отправят в строевую часть. Потягаешь миномётный лафет, или побегаешь с катушкой телефонного кабеля по полю или лесу. Хотя, сержанты уже не носят миномёты и катушки. Поживём – увидим.

Через некоторое время все узнали, что приехал генерал Лисов и его заместитель полковник Шекер.

Шекер был известен в войсках как грамотный специалист по парашютно-десантной технике и в этой связи о нём ходили легенды.

Одна из них говорила о том, что он сквозь ранец парашюта видит уложенные там грузики, используемые при укладке купола, которые придавливают его, чтобы не раздувался ветром. Перед натягиванием чехла они убираются, но иногда один грузик остаётся в куполе и при раскрытия парашюта летит вниз с громадной скоростью И хотя он сделан и брезентового длинного мешочка засыпанного песком и весит килограмма полтора – два, может нанести травму парашютисту, находящемуся ниже в воздухе или уже приземлившемуся. При массовом десантировании грузики довольно часто летят, кувыркаясь вниз.

Правда, Анатолий не видел и не знал случая, чтобы они кого – либо травмировали.

Так вот, рассказывали, что Шекер перед посадкой десантников в самолёт, подходил к одному из них, приказывал снять с плеч парашют, раскрыть его и там обнаруживался грузик.

Наверное, всё было просто. Он видел во время укладки, что кто-то не вынул грузик, а потом проявлял свои способности "мага". Правда, говорили, что он на укладке не был. Кто его знает, может Шекер и был как тот поп, что говорил попадье: "Я тебя, стерву, насквозь вижу".

Во всяком случае, то, что он был умён, знали все и уважали за это. Шекер имел невысокий рост, морщинистое лицо пожилого человека, говорил ровным спокойным голосом, никогда его не повышая. Вообще – крик – проявление слабости и в обыденной жизни его проявляют люди невыдержанные, нервные и малокультурные.

Ребята были почему-то у проходной, за пределами части, когда к ним подошёл Шекер и, глядя на Отяна, спросил:

– Что у вас в команде произошло?

Анатолий в резкой форме стал отзываться о Морозове, понимая, что он уже донёс начальству в удобной для себя форме сегодняшний инцидент. Но, по всей вероятности, Шекер и Лисов хорошо знали нрав адъютанта командующего и решили перепроверить его информацию, и когда Анатолий перешёл такт, позволяющий в армии говорить о начальнике, Шекер остановил его:

– Есть китайская мудрость: не всегда говори то, что думаешь, но всегда думай то, что говоришь.

Анатолий хотел ответить в том же ключе, но пришла на ум первая попавшаяся китайская поговорка:

– Загони змею в бамбуковую палку, она и там будет изгибаться.

И тут же подумал, что она может относиться и к нему, и что Шекер так и решил, и Анатолий пожалел о своём "остроумии". Но тот только улыбнулся и доброжелательно сказал:

– Ладно, Анатолий. Расскажешь всё вечером генералу.

Обращение "Анатолий" немного успокоило. Потому что в случае предвзятости его бы так не назвали. В армии обращение по имени старшего по званию или командира говорит о доброжелательности, и если командира уважают, то это очень приятно..

После ужина команде велели собраться в классной комнате.

Интересно, что вместе с командой сидел за столом и Пётр Островский, который тренировался в сборной СССР и всегда носил спортивную форму.

Сейчас он был одет в форму курсанта десантного училища в звании старшего сержанта. Это Лисов устроил его в училище, надеясь, что Петя станет офицером, вырастет в звании и должности и преумножит славу войскам ВДВ. Как оказалось позже, мечтам этим не суждено было сбыться.

За преподавательским столом сидел Лисов и рядом с ним Шекер.

Лисов обратился к сидящим спортсменам своим высоким спокойным голосом:

– Нам стало известно, что в команде возник конфликт. Мне бы не хотелось, чтобы он разрастался. Это не принесёт пользы делу. Мнение капитана Морозова я знаю. Хотелось бы услышать мнение членов команды.

В воздухе повисло молчание. Никто не хотел вызвать неудовольствие Морозова, тем более не зная, как к этому отнесётся генерал Лисов.

"Известно всем, что гибель ждёт, того, кто первым восстаёт…"

Молчание нарушил Шекер:

– Ну чего там? Давай, Отян, начинай ты первым.

Отян первую секунду волновался, как перед ответственным прыжком, но как только сказал первое слово, стал говорить ровно, без волнения. Ещё учась в техникуме, он поставил перед собой задачу научиться выступать перед большой аудиторией. По природе своей застенчивый, он первое время краснел так, что на его лице можно было жарить котлеты. Но уже работая в кировоградском ремстройтресте, он выступал на всех рабочих собраниях и часто говорил под аплодисменты собравшихся, вызывая неудовольствие, а иногда и ревность начальства, не умеющих правильно сложить фразу. И сегодня ему умение аргументировано говорить пригодилось по настоящему первый раз в жизни.

Начал он с того, что считает, что тренировочный процесс пущен на самотёк, что никто не делает разборов, не фиксирует результатов.

Хорошо, что иногда команду ВДВ приглашает Сторчиенко на свои разборы, но там только говорят о том, как нужно делать, а потом десантников просят уйти, разбирая свои ошибки.

Морозов, хотя Отян и не называл его фамилии, сидел опустивши голову и водил пальцем по столу. Анатолий старался не смотреть на него и продолжал, уже говоря и подчёркивая его отношение к команде:

– Все без исключения здесь сидящие, начинали заниматься парашютным спортом и занимались им по несколько лет не ради денег, а капитан Морозов каждый раз подчёркивает нам нашу корысть, как будто бы он нам платит эти деньги. Его постоянные оскорбительные шуточки в наш адрес, сначала смешили, потом раздражали, а сейчас вызывают злость. Не ужи мы и не змеи, что нам наши действия часто называют поползновениями. Ведь в свой адрес капитан никогда не позволит шутить.

Никто Анатолия не перебивал и когда он закончил, Лисов спросил:

– Кто ещё хочет что-либо сказать?

В комнате стояла гнетущая тишина.

– Ставлю вопрос иначе: все ли согласны с тем, что сказал Отян?

Все молчали, а Анатолий подумал, что сейчас его никто не поддержит, и его дальнейшая судьба повиснет на волоске, и в даже если он останется в команде, то Морозов станет ним понукать, а он не сможет ему противостоять. Сзади кто-то отодвинул скамейку и встал. У

Анатолия замерло сердце. . – Ну чего ещё что-то говорить. Отян всё правильно сказал.