50 знаменитых больных - Елена Кочемировская

Слава Микеланджело гремела по всей Италии, и его вызвали в Рим. Художник оставил о себе достойную память, изваяв мраморную скульптуру Пьета (Оплакивающая Христа), которая была помещена в соборе Св. Петра в капелле Девы Марии. В это творение Микеланджело вложил столько любви и трудов, что даже высек на нем свое имя вдоль пояса, стягивающего грудь Богоматери (больше никогда он себе этого не позволял). Он принял решение оставить свой автограф, когда, подойдя к месту, где была размещена его работа, увидел толпу приезжих из Ломбардии, восхвалявших Пьету. Когда же один из них обратился к другому с вопросом, кто же сотворил это чудо, тот ответил: «Наш миланец Гоббо». Микеланджело промолчал, но ему не понравилось, что его творение приписывают другому. Ночью он заперся в капелле и вырезал свое имя.

В Пьете Микеланджело обратился к теме, которая всегда связывалась с идеей искупления. Теперь же двадцатитрехлетний художник предложил невиданное ранее решение образа Мадонны с Сыном: у нее совсем юное лицо, но это не признак ее молодости, она дана вне времени. Слова Вазари о «божественной красоте» произведения должны быть поняты в возможно более буквальном смысле, для того чтобы в максимальной степени постичь смысл этой Мадонны. Здесь явлено не столько страдание как условие искупления, но, скорее, красота как следствие искупления.

Четвертого августа 1501 года, после нескольких лет гражданской смуты, во Флоренции была провозглашена республика. Друзья скульптора написали ему из Флоренции, чтобы он возвращался, поскольку в соборе лежит огромная глыба каррарского мрамора, который уже подпорчен предыдущим скульптором. Микеланджело не мог упустить такой шанс — мрамор стоил очень дорого, а тут богатый цех торговцев шерстью заказал мастеру скульптуру Давида.

И снова Микеланджело нарушает традиции. Обычно изображали Давида, который уже победил Голиафа — голова поверженного гиганта у ног, меч опущен. Мастер же представил юношу в момент, предшествующий бою, возможно, как раз тогда, когда тот остро чувствует замешательство своих соплеменников и видит Голиафа, насмехающегося над его народом.

Когда статуя была закончена, комиссия, состоящая из видных горожан и художников, решила установить ее на главной площади города перед Палаццо Веккио. Это был первый случай со времен античности размещения статуи обнаженного героя в публичном месте. Это случилось благодаря совпадению двух обстоятельств: во-первых, художник создал для жителей республики произведение, ставшее символом ее самых высоких политических идеалов, и во-вторых, способности горожан проникнуться красотой и мощью этого символа. Страстное желание скульптора, чтобы его народ обрел свободу, отвечало самому вожделенному стремлению флорентийцев.

Однажды Аньоло Дони — богатый флорентийский гражданин и друг Микеланджело — захотел иметь в доме какую-либо работу мастера. В знак дружбы тот написал на столешнице Богоматерь, которая протягивает младенца Иосифу. И Богоматерь, и Иосиф, и Давид имели портретное сходство с членами семьи Дони. Эту работу он так тщательно отделал, что она считается самой законченной и прекрасной из всех его живописных работ на дереве.

В 1504 году, после того как был закончен Давид, республика сделала Микеланджело новый крупный заказ. Ему поручили изобразить на левой стене Зала Совета флорентийского Палаццо Синьории сцену Битвы при Кашине. Правую стену предполагалось расписать Битвой при Ангиари, на эту фреску еще в 1503 году получил заказ Леонардо да Винчи. Эта работа стала своеобразным поединком между Микеланджело и Леонардо, к которому скульптор всегда питал чувство ревности.

Для выполнения заказа Микеланджело вытребовал помещение в больнице Сант-Онофрио, с условием, что его никто не будет беспокоить. Он стремился создать нечто поражающее воображение современников и превосходящее творения Леонардо да Винчи. Ему хотелось показать все, чего он достиг в своем искусстве. Микеланджело создал грандиозный картон, на котором разместил бесчисленное множество анатомически совершенных тел, поза которых ни разу не повторилась. Труд этот стал школой рисунка для художников.

Однако соревнование с Леонардо не состоялось — да Винчи решил возродить в своей фреске забытую технику росписи восковыми красками, однако ему это не удалось. Краски потекли, и вся нижняя часть фрески оказалась растекшейся. Микеланджело страдал не меньше Леонардо, глядя на погибшее произведение искусства. Впрочем, два величайших мастера не сблизились.

После Пьеты, Давида и картона с битвой при Кашине слава Микеланджело стала такой, что в 1503 г., когда на папский престол взошел Юлий II, художник получил заказ изваять капеллу для наместника апостола Петра на земле. Со времен античности на Западе не воздвигалось ничего подобного для одного человека — гробницу украшали сорок мраморных статуй, не считая резьбы, башенок, виньеток и других архитектурных излишеств.

Рассказывают, что, когда Микеланджело работал над капеллой, из Каррары прибыл предназначенный для нее мрамор. Так как доставку следовало оплатить, Микеланджело отправился, как обычно, к папе. Но в тот день Его Святейшество был занят важными делами, и художник возвратился домой и расплатился за мрамор собственными деньгами, полагая, что их ему вернут позже. На следующий день он опять пошел к папе, но его не впустили, и привратник заявил, что ему следует запастись терпением. Один епископ спросил привратника: «Ты разве не знаешь этого человека?» — «Слишком хорошо знаю, — ответил привратник, — но я здесь для того, чтобы исполнять приказания начальников и папы». Микеланджело гневно заявил папским привратникам, что если он впредь понадобится Его Святейшеству, пусть тому скажут, что он уехал. Вернувшись в свою мастерскую, он приказал своим слугам распродать имущество и следовать за ним во Флоренцию. Прибыв на флорентийские земли, он почувствовал себя в безопасности. Но прошло немного времени, как вслед за ним прибыли пять посыльных с письмом от папы с требованием вернуться обратно. Но, несмотря на письмо, в котором ему было приказано под страхом немилости возвратиться в Рим, Микеланджело ничего не захотел слышать. Лишь уступая просьбам посыльных, он написал несколько слов Его Святейшеству, где просил прощения за отказ возвратиться.

В 1508 году мастер все-таки вернулся в Рим, но не смог заняться капеллой. Его Святейшество не настаивал на ее завершении, говоря, что строить гробницу при жизни — дурная примета, это значит накликать на себя смерть. Впрочем, художника ожидал еще более ошеломляющий заказ: расписать в память Сикста, дяди Его Святейшества, потолок капеллы, выстроенной в Ватиканском дворце. А Микеланджело хотелось закончить гробницу, и работа над росписью потолка капеллы казалась ему ненужной помехой. Не имея достаточного опыта в подобной росписи, он пытался свалить с себя этот груз. Видя, что Его Святейшество упорствует, Микеланджело решился, наконец, взяться за работу. До 31 октября 1512 года он написал на своде Сикстинской капеллы более трехсот фигур.