Основы политико-просветительной работы - Надежда Крупская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но особенно легко разрушаются верования, когда наша пропаганда связывается с практическим делом. Сейчас ЦИК развивает кампанию по поднятию урожайности. Поскольку у нас в глухих уголках (в деревне, в культурно отсталых областях) будет проводиться эта кампания, надо поставить дело так, чтобы связать борьбу за урожайность с антирелигиозной пропагандой, надо показать, как благодаря протравленным семенам, лучшей вспашке и т. п. получается лучший урожай. Если это захватит массу, то и будет своеобразной антирелигиозной пропагандой. Вот два поля рядом — засеянные неочищенным и очищенным зерном. Разница в урожае на этих полях даст богатейший материал для антирелигиозной пропаганды.
Возьмем понижение смертности. Мы имеем громадное понижение смертности, например по Москве. Около этого факта можно развить очень показательную антирелигиозную пропаганду. Если вы возьмете фабрику текстилей, где работает много женщин, много старух, то там имеется много слоев, захваченных если не православием, то сектантством. Там важно показать, как детские сады, ясли и т. п. понижают смертность среди ребят. На таком конкретном примере особенно легко вести антирелигиозную пропаганду. Всякие ясли, детские сады в деревне являются тем опорным пунктом, вокруг которого антирелигиозник должен развивать свою пропаганду. Они показывают, что все зависит не от бога, а от количества научных знаний и умения их применять в жизни.
Но этот вопрос — вопрос о разоблачении неверных утверждений религии в области естествознания — разрешается сравнительно легко. Это линия наименьшего сопротивления. Повторяю, каждое завоевание техники льет воду на мельницу антирелигиозности. Но вот проводить антирелигиозную пропаганду в области обществоведения гораздо труднее. У нас слабо распространены знания по истории религий, у нас мало разобрано, как религия на протяжении веков являлась выразителем взглядов господствующих классов. Важно показать, как, сначала будучи религией более передовых классов, постепенно она вырождалась в религию господствующего класса. В популярных книгах у нас мало рассказано об истории религии. Ничего не говорится о том, что вначале, в первые века, христианство охватывало беднейшие классы, почему господствующие классы преследовали христианство, как постепенно оно перешло на службу князей, царей и господствующих классов. Нужно показать историю развития различных религий как общественных течений. Это чрезвычайно важный вопрос. Он очень мало обследован и вскрывается только отдельными, случайными кусочками, а нам очень важно показать это развитие именно во всей его последовательности.
Важно также показать, как в разных религиях и сектантских движениях отражались взгляды на общественное устройство. Возьмем, например, возникновение протестантской религии. Нам чрезвычайно важно показать причину ее возникновения, вскрыть классовую подготовку ее.
Я помню, что в гимназии (я училась в передовой гимназии, где учителя беседовали с нами на разные темы) дали написать сочинение о Лютере. Дали нам почитать книжку, и помню, что меня очень поразило, как это Лютер писал князьям, что надо крестьян расстреливать, как бешеных собак. Мне было тогда лет четырнадцать, никакого понятия об общественных науках у меня не было, но я написала, что это возмутительно, что Лютер писал недопустимые вещи. Я помню, что учитель мне это подчеркнул красным карандашом, а я не поняла почему. Позднее, когда я читала Энгельса «Крестьянская война в Германии», где он описывал, как Лютер помогал подавлять крестьянские восстания, стоял целиком на стороне князей, я вспомнила свою школьную учебу.
У нас в школьных программах история религий освещается очень слабо. Самое большое место в школьных программах занимает освещение современности, а история оттеснена на второй план и преподается настолько, насколько она дает понимание современной действительности. Это, конечно, верно: история нам нужна не как что-то самодовлеющее, а именно как средство для более глубокого понимания действительности, но вышло так, что мы ее слишком урезали. Мы даем ее только в старших классах второй ступени. Старая школьная история никуда не годилась — это была история царей. Настоящей истории, в широком размере, приспособленной для учебных целей, у нас нет. У нас история религий недостаточно популяризована. У нас, конечно, есть отдельные работы, освещающие, как тот или иной общественный строй отражается на религии — на христианской, на старой иудейской и т. д. На иудейской религии отражался патриархальный быт, на христианстве — позднейшая эпоха рабства и т. д. Мне кажется, что перед союзом безбожников стоит задача издавать широкую популярную историческую литературу, которая показывала бы, как в разные времена разные религиозные течения представляли идеологию различных классов и как постепенно все они приспособлялись к идеологии господствующего класса.
В нашей повседневной агитации мы часто всё внимание уделяем тому, чтобы опровергать научно неверные утверждения религии в области естествознания. Но важно не только это: надо осветить роль православной религии как служанки самодержавия. Это очень хорошо воспринимается массами. Например, хорошо распространять открытки с попом, благословляющим казнь революционеров, показывать попа как прислужника помещиков, как фигуру, молящуюся за здравие царской фамилии, покрывающую своим авторитетом мировую войну.
Я помню, что, когда мы еще были за границей, через озеро переплыли два военнопленных из Германии с целью подучиться. Один из них был очень любопытный человек. Это крестьянин Воронежской губернии. Он был из старообрядцев, неграмотный, ибо дедушка его считал грамоту «дьявольским наваждением». В плену он работал в двенадцати различных немецких хозяйствах, видел, как там ни один гвоздик не пропадает даром. Потом он был во Франции. Когда он вернулся оттуда в 1919 г., его нельзя было узнать: бритый, во французской кепке. Владимир Ильич устроил его на завод работать, а сам он все время продолжал говорить о деревне. Спрашивает его Владимир Ильич, почему он в деревню не едет, а он говорит: «Жду, когда борода вырастет, а то дедушка и бабушка сердиться будут». А во Франции, когда с пленных потребовали какую-то подписку религиозного характера, он ее не дал. И вот интересно было слушать его рассказы, как война рвала привычные религиозные верования. Этот пленный рассказывал, как приехал священник и хотел в лагере военнопленных начать религиозную пропаганду. Все пленные закричали, зашумели, а один верующий — крестьянин — подошел, приложился к руке попа и говорит: «Уходите, батюшка, не место здесь вам». Попавши в самое пекло войны, крестьяне начали понимать, как не нужна религия. В прекрасном романе Барбюса «В огне» рассказано, как на двух сторонах фронта молятся о победе над врагом и летящие на аэроплане видят эти богослужения.
Мы этот опыт войны недостаточно используем, а в массе еще живы воспоминания о войне. Иногда едешь в поезде и слышишь, как кто-нибудь начинает рассказывать о своих переживаниях во время войны и его все внимательно слушают. Война оставила такой глубокий след, что и до сих пор все еще живут под впечатлением целого ряда переживаний того периода. Мы эти переживания часто не используем в достаточной мере в своей антирелигиозной пропаганде.
Мы вообще недостаточно используем недавнее прошлое. В массах еще жива, например, ненависть к помещикам и капиталистам, и показать наглядно, как религия была служанкой у помещиков и капиталистов, очень важно: это отталкивает массу от религии. Я получила к октябрьским торжествам письмишко из Тамбовской губернии. Пишет мне крестьянин: «Эх, не знали мы, что такое Октябрьская революция и что это за десятилетие Октября!» Есть у нас, оказывается, еще такие глухие уголки. «Мы бы тоже попраздновали, — пишет мой корреспондент, — не забыл я, как помещик свернул скулу моему отцу».
Надо обращать особенное внимание на общественную сторону, на то, что религия находится на службе у имущих классов. Надо рассказать историю христианства, почему вначале его преследовали, как потом господствующие классы сумели поставить эту религию на службу себе. Все это имеет громадное значение.
Я еще хочу остановиться на вопросе о том, как религия является организатором масс. Если мы всмотримся в деятельность католической церкви, различных сектантских обществ и т. п., то мы увидим, что религия часто является своеобразным бытовым «совнаркомом». Она обслуживает многие потребности масс. Так, например, вопросы здравоохранения. Если вы возьмете третью книгу библии, то там есть подробный рассказ, указывающий, что на третий день мяса нельзя уже есть; там же указано, как надо изолировать прокаженных; есть целый ряд указаний относительно женских болезней. Это целый медицинский справочник.