Пророк - Фрэнк Перетти

– Что ж... во всяком случае, это был не синдром токсического шока, саркастически заметил Карл.

– Да, тут прямое противоречие. Но посмотри-ка: еще одна копия свидетельства о смерти Хиллари Слэйтер.

– Джон взглянул на квитанцию, приколотую в верхнему правому углу документа. – Одиннадцать долларов, заплачено чеком в Бюро демографической статистики 2 мая 1991 года. Значит, Папа пошел туда и взял копию.

– Зачем ему понадобилось покупать два свидетельства о смерти?

Джон потряс головой.

– Думаю, он не покупал два. Первое выглядит иначе. Оно новее... напечатано в другое время, на другой бумаге. И квитанция выписана только на одиннадцать долларов. Это стоимость одной копии.

Карл начинал понимать.

– Две девушки, два свидетельства о смерти... Свидетельство о смерти Энни явная фальшивка...Джон закончил мысль:

– И, возможно, Папа считал, что свидетельство о смерти Хиллари тоже фальшивка. Похоже, он двигался именно в этом направлении.

– Так давай прослушаем пленку!

– Давай. – Джон подошел к магнитоле, вставил в нее кассету, чуть помедлил, глядя на сына, и нажал клавишу «пуск».

Тишина, казалось, длилась целую вечность. Джон и Карл оба оперлись локтями о верстак и придвинули головы поближе к динамикам.

Потом вдруг раздался мужской голос:

– Отделение «службы спасения» двенадцатого округа. Женский голос. Молодой, лихорадочный:

– Здравствуйте, с моей подругой беда... у нее кровотечение, и оно не останавливается!

– Где вы находитесь?

– М-м... это в доме губернатора. Вам нужен адрес?

– Да, пожалуйста.

– М-м... Роанок-Уэст, 1527.

– С какого номера вы звоните?

– М-м... я не знаю...

– На телефонном аппарате, с которого вы звоните, есть номер?

– О... 555-9875.

– Ваше имя?

– Я... меня зовут... э-э... Хиллари Слэйтер.

– Ваша подруга в сознании?

– Она... Я сейчас не вижу ее.

– Дыхание у нее нормальное?

– Она дышит с трудом.

– Вы сказали «с трудом»?

– Да, как будто ей тяжело дышать.

– Она задыхается?

– Нет, но она... она дышит очень тяжело.

– И вы говорите, у нее кровотечение?

– Да, и оно не останавливается!

– Какого рода кровотечение?

Ответ девушки прозвучал неразборчиво.

– Какого рода кровотечение? Откуда идет кровь?

– Она сделала аборт.

– Она сменила за последний час больше двух прокладок?

– Она,.. у нас кончились прокладки. Она сменила... уже штук семь.

– Хорошо, оставайтесь на связи. Я вышлю машину. Глухой стук трубки, брошенной рядом с телефоном. Голос диспетчера:

– Алло, вы слышите меня? – Ответа нет. – Вы слышите меня? Алло! – Гудки. Один высокий, один низкий и еще два между ними.

Голос диспетчера:

– Двенадцатый округ, «служба спасения 231», «скорая помощь 231», маточное кровотечение, дом губернатора, Роанок-Уэст, 1527. – Потом снова в трубку: Алло, вы слышите меня? – Ответа нет.

Голос диспетчера, сообщающего по рации:

– «Служба спасения 231», «неотложная помощь 231», примите вызов: женщина неизвестного возраста, затрудненное дыхание; неизвестно, в сознании ли сейчас; возможная причина – аборт. В данный момент нахожусь на связи с домом губернатора.

Голос по рации на фоне сирены:

– «Неотложная помощь 231», вызов принят. Долгая пауза. Приглушенные переговоры по рации. Потом отдаленные звуки. Безумный женский крик, торопливые шаги.

Глухой стук вновь поднимаемой трубки. Голос диспетчера:

– Алло, вы слышите меня?

Мужской голос, полный отчаяния, лихорадочный:

– Кто это? Мне нужен телефон...

– Сэр, это отделение «службы спасения» двенадцатого округа. Мы выслали в дом губернатора машину «неотложной помощи» и «службы спасения». Кто вы, сэр?

– Я губернатор Слэйтер! Это моя дочь!

– Она в сознании, сэр?

– Нет, нет, кажется, нет!

– Она нормально дышит? Губернатор кричит в сторону:

– Она дышит? Эшли! Она дышит? – Женщина истерически кричит что-то в отдалении. Губернатор снова говорит в трубку: – Она дышит, но, кажется, потеряла сознание.

– Она дышит нормально?

– Нет... нет, она задыхается... очень затрудненное дыхание.

– Вы хотите оказать ей первую медицинскую помощь? Я помогу вам.

– Да! Мне просто необходимо...

Женщина что-то кричит. Глухой грохот распахиваемых дверей, торопливые шаги, голоса.

– О, они приехали! Слава Богу!

– Бригада «службы спасения» прибыла, сэр?

– Да!

– Отлично, сэр, теперь они займутся этим, хорошо?

– Да, спасибо.

– До свидания. Щелчок. Конец записи.

Джону нужно было сесть, и он тяжело опустился прямо на пол.

– О Господи... О Господи Боже... О Иисус... – молился он дрожащим голосом, закрыв глаза.

Карл нажал кнопку обратной перемотки. Он хотел еще раз прокрутить запись. Они прослушали пленку еще три раза, напряженно вслушиваясь в каждое слово, стараясь ничего не пропустить. Потом они вернулись к бумагам, которые Папа собрал и спрятал... для Джона.

– Да, – сказал Джон, у которого тряслись руки и стоял комок в горле. Посмотри на это письмо. Папа говорил мне, что писал губернатору Слэйтеру, но так и не получил ответа от него лично.

Копия письма гласила:

«Уважаемый господин губернатор!

Во-первых, позвольте мне присоединиться ко всем гражданам нашего штата и выразить вам свои соболезнования по поводу безвременной смерти вашей дочери Хиллари. Моя жена Лилиан и я ежедневно вспоминаем вас и вашу семью в молитвах.

С печалью и смирением я перехожу теперь к главной цели данного письма. Я не вправе судить никакого другого человека, но все же должен сказать то, что Господь вложил в мое сердце, и указать на факты, которые вам уже известны, но оставлены вами без должного внимания – что может обернуться серьезным вредом как для вас самого, так и для многих других людей.

Зная истинную причину смерти вашей дочери, я глубоко встревожен тем обстоятельством, что вместо того, чтобы пролить свет на означенную причину и выступить против тех лиц, той практики и той политики, которые допустили подобное, вы в выборе линии поведения по-прежнему руководствуетесь политическими соображениями – показывая тем самым, что ничего не изменится, что все будет продолжаться по-старому и страшная беда, которая случилась с вашей дочерью, не будет последней.

Священное Писание напоминает всем нам о том, что все открыто глазам Божьим и что «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы». Вы представили обществу свой образ, но он недолговечен. Он скоро рухнет – и что тогда? Увидят ли люди перед собой достойного человека, когда не будет этого образа? Что еще мне остается, кроме как предостеречь вас, даже умолять вас: отвратитесь от обмана и станьте на путь честности! Ни один политический успех не стоит вечных мук, которые вы навлечете на себя, и страшных страданий, которые вы неминуемо причините другим, если не измените свою нынешнюю политику и не предпочтете служить правому делу.