Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) - Моника Мерфи

не смотришь в глаза”. Сильви протягивает руку и похлопывает меня по ноге. “Ты играешь с огнем, подруга. И ты собираешься обжечься. Мой брат причиняет людям боль. Я же говорила тебе, что у него нет сердца.”

“Что ты имеешь в виду?” - осторожно спрашиваю я.

“Уит - это катастрофа. Все Ланкастеры - это катастрофа. Мы прокляты. Рано или поздно мы все причиняем боль людям, даже тем, кто нам небезразличен.” Она икает. Хихикает. Сжимает мое колено. “Мой отец смотрел на тебя с интересом, ты заметила? Боже, он такой извращенец.”

Я знала, что мне это не показалось. “Я уверена, что просто напоминаю ему свою мать”.

“В этом-то и проблема. Ты напоминаешь ему его бывшую любовницу - без обид.”

“Понимаю”, - говорю я.

“И ты тоже напоминаешь моей матери её. Наверное, мне не следовало брать тебя с собой,” - говорит она, бросая взгляд в мою сторону, ее голубые глаза широко раскрыты. “Они все придут за тобой, в тот или иной момент. Похоже, Уит уже это сделал.”

“Ты действительно думаешь, что Летиция заметила?” - шепчу я, ненавидя стыд, который хочет захлестнуть меня.

“Ха! Я знала, что ты трахалась с ним.” Сильви тычет пальцем перед моим лицом. Я отбрасываю его прочь. “Она терпела дерьмо моего брата в течение многих лет. Мать собрала их вместе с тех пор, как они практически родились. Она хочет, чтобы они были вместе, чтобы они могли, цитирую, создать наследие”.

Звучит как полная чушь, но я ничего не говорю.

“Моему папе нравятся девушки все моложе и моложе. Ты идеально подходишь ему. Он бы с удовольствием ткнул моей матери в лицо, что у него были мать и дочь”.

Я вздрагиваю. Так мерзко.“Поэтому я советую тебе держаться от него подальше”, - предупреждает она. “Ты определенно не должна позволять ему оставлять тебя одну где бы то ни было”.

Ее предупреждение загадочно.

“Я не буду”, - успокаиваю я ее, делая глубокий вдох. “Но что насчет Уита?”

“Ты уже достаточно повозилась с ним, чтобы знать, с чем имеешь дело”, - криво усмехается она. “Это будут твои похороны, если ты продолжишь”.

Мы молчим до конца поездки, я рассеянно смотрю на свой телефон, а Сильви слегка дремлет. Это будут мои похороны, если я продолжу то, что мы с Уитом делаем. Он ужасно обращался со мной, почти все это время, но есть и нежные моменты. Почти сладостные мгновения. Они редки, крошечный проблеск Уита без его обычной дерзости. Его стены рушатся, предлагая мне уязвимую, грубую версию этого невероятно темного человека.

Его темнота соответствует моей собственной. Мы родственные души. Мы видим друг друга такими, какие мы есть на самом деле. Руководствуясь нашими потребностями. Слегка встревоженные. Он беспокоит меня наилучшим из возможных способов.

Надеюсь, я тоже его побеспокоила.

К тому времени, как машина подъезжает к фасаду дома и останавливается, дождь льет не переставая, и мы бросаемся внутрь, делая все возможное, чтобы не промокнуть.

Сильви цепляется за меня, когда мы приближаемся к массивной лестнице, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах. Сегодня вечером она слишком много выпила, и я помню, что сказала ее мать. О том, что она мешала алкоголь и лекарства. “Поможешь мне дойти?” - спрашивает она.

"Конечно.” Я веду ее вверх по лестнице, которая кажется бесконечной. По коридору, ведущему в ее спальню, что занимает целую вечность. Я помогаю ей раздеться и лечь в постель, отмечая, какая она худая, несмотря на то, что все говорят, что она набрала вес. Она легкая, как воздух, ее руки как палочки, и когда я укладываю ее в постель, она хватает мою руку и прижимает ее к своей груди, удерживая меня там.

“Спасибо тебе за то, что ты настоящий друг”, - бормочет она, закрывая глаза. Интересно, сколько у нее на самом деле было настоящих друзей? “Мне жаль, что я заставила тебя пойти со мной”.

“Может, мне стоит уехать пораньше”, - начинаю я, и она дергается на моей руке, ее глаза вспыхивают, когда она садится прямо.

"Нет. Пожалуйста, не оставляй меня. Я знаю, это была ужасная идея, и ты, наверное, ненавидишь меня за то, что я мучаю тебя, но это будет не так уж плохо. Я обещаю Пока мы держимся вместе, я могу защитить тебя. И ты можешь защитить меня.” Она похлопывает по пустой стороне своей огромной кровати. “Поспи со мной”.

Я не хочу. Я хочу побыть одна в своей комнате, со своими собственными мыслями. Должно быть, она видит нерешительность на моем лице, потому что надувает губы, ее нижняя губа дрожит, как будто она вот-вот расплачется.

“Пожалуйста”, - шепчет Сильви.

Вздохнув, я забираюсь к ней в постель.

Мы немного разговариваем, но она быстро засыпает и через несколько минут начинает слегка похрапывать. Я наблюдаю за ней, за ее ангельским личиком и густыми черными ресницами. Ее спутанными светлыми волосами и розовыми губами.

Сильви прекрасна. Хрупкая. Нежная. Как кукла. Я хочу защитить ее, но от чего?

Я осторожно выскальзываю из ее кровати, чтобы не потревожить ее, и снимаю туфли, держа их в руке, когда на цыпочках выхожу из ее комнаты. Я закрываю за собой дверь, бросаю взгляд налево, затем направо, останавливаясь, когда замечаю движение в тени.

Звук мягких шагов эхом отдается по мраморному полу, и Уит медленно выходит из темноты, руки в карманах, пристальный взгляд. Он останавливается, между нами по крайней мере двадцать футов, но я чувствую его присутствие, как будто он действительно прикасается ко мне.Я смотрю на него, ничего не говоря. Он делает то же самое. Я отворачиваюсь и с высоко поднятой головой покидаю семейное крыло, направляясь в свою спальню. Я прохожу мимо лестницы и массивного портрета настоящего Августа Ланкастера. Он смотрит на меня сверху вниз, его светло-голубые глаза так похожи на глаза Уита, и дрожь пробегает по мне, когда я ускоряю шаг.

Портрет пугающий. Мне это не нравится. По всему дому развешаны всевозможные портреты, и от каждого из них у меня мурашки по коже.

Я практически бегу по коридору к тому времени, как подхожу ближе к своей спальне, осознавая присутствие Уита. Он преследует меня, как кошка в джунглях. Тихий. Терпеливый. Уверенный.

Это нервирует.

Я проскальзываю в свою комнату и закрываю дверь, но не запираю ее. В глубине души я хочу, чтобы он пришел сюда. Я хочу, чтобы он делал со мной все, что захочет, когда захочет. Это все еще его день