Русская Америка: слава и позор - Александр Бушков

Кроме сих кадьякских артелей находятся еще на острове Афогнаке две с подобными постройками и заведениями; на Лесном островке — одна, где юкола не заготовляется, потому что нет ни одной речки. На сем островке делают кирпичи и вываривают соль. При каждой артели кроме скотоводства имеют огороды, в которых садят только картофель и сеют репу. Некоторые из тоенов кадьякских по приезде г-на Резанова построили себе по одной русской горнице — без печей. Хотя все ему обещались строиться по примеру русских, однако они не имеют к тому довольных сил и способов. Обыкновенное ж их строение состоит в следующем: прихожая, или сени, по-алеутски чиклюак, в 12 аршин длины, 8 ширины и 2 высоты, обставлена досками с продолговатым отверстием для входа; потом на поставленных по углам стойках начинаются по три со всех четырех сторон перекладины, очень отлого положенные клеткою, и на них еще по три покруче, так, что наверху остается отверстие немного более аршина; снаружи покрыто травою и насыпано землею. По сторонам с малым круглым в прихожую отверстием (как только можно человеку пролезть) приделаны небольшие квадратные отделения подобной постройки с одним на боку окошечком и присыпаны землею. В сих-то отделениях они спят, работают и парятся, наносив туда накаленных в прихожей каменьев. Внутри оных по сторонам вместо украшения повешены стрелки, для памяти промышленных зверей грудные позвонки или уринные пузырьки и бобровые головки; а нанизу лежат разных величин блюдца, чашечки, ложки и калужки, т. е. продолговатая посуда для воды. В прихожей хранятся в особенном отгородке кормовые припасы, как-то: юкола, красной рыбы икра, ягоды с жиром и сарана, только всего в очень малом количестве.

У богатого и семейного тоена в 8 и 10 аршин бывает квадратный кажим; в 21/2 аршина вышины обставлен он толстыми неотесанными досками со входом в прихожую; по углам утверждены толстые стойки, с которых отлого начинается квадратным уменьшением склонение сводов, числом до 6-ти перекладин, расстоянием немного менее аршина одна от другой, клеткою положенных таким образом, что наверху остается один квадратный люк, покрытый сивучьими или нерпичьими кишками, от которого во всем кажиме очень светло бывает; снаружи покрыт травою и присыпан землею. Внутри по всем сторонам сделаны лавки для гостей. Таковых кажимов видел я только три на всем Кадьяке. В них-то бывают игрушки.

Тоены учреждены по приезде г. Шелихова на Кадьяк, а до него на каждом жиле начальствовал анаюгак — хозяин. Он непременно должен был иметь собственный кажим. Сие достоинство было наследственно для детей и для ближних его сродников, как-то: сын, брат, дядя, племянник и зять постепенно заступали его место. Анаюгак назначал по себе наследника еще заблаговременно до своей смерти; для сего созывал всех в кажим, куда сам приводил и назначаемого, нарядив его в лучшее платье. Тут пред всеми объявлял его своим наследником, который непременно должен потчевать и угостить всех собравшихся. В это время женщины не бывают, а те девицы, коим дано имя мужское и содержаны были вместо сына, имели право находиться в собрании. За таковый их вход в кажим отец каждогодне обязан дарить анаюгаку втрое больше, нежели другие дарят за мужчину. По окончании собрания и угощения на игрушку приходят все женщины, уже вечером. Власть анаюгака состояла в том, что отлучающийся должен объявить причину своей надобности и что он делал еще показания относительно посылок, а наказывать других ничем не мог, разве за собственную свою обиду, управлял только своим семейством, воспитанниками и калгами (пленниками); на войну склонял советами и подарками; при собраниях занимал первое место и давал разные наставления. В присутствии его наблюдалось глубокое молчание — и малый ребенок не должен ходить. Вот отличительная примета его чести!

Богатым между алеутами тот почитался, кто кроме одетаго семейства имел только для себя одну бобровую, 5 еврашечьих, 5 тарбаганьих или оленьих, 5 урильих и 5 топорковых парок, двадцативесельную байдару, три байдарки, много лавтаков, т. е. сивучьих и нерпичьих кож, у которых шерсть по выпарении снята, довольно китовины, два сивучьих пузыря китового жира, две калуги для воды, 5 калюках (из дерева согнутых наподобие лукошка) шикши с жиром и столько же сараны, сивучий пузырь икры красной рыбы, 10 больших связок юколы, также несколько палтусиной и тресковой. За всем сим, выключая разные стрелки и прочие домашние орудия, для каждого необходимые, должны у него находиться еще служащие к украшению следующие вещи: 1-е — 4 и более янтарей, которые находили они сами на острове Укамок, и светло-беловатый ценили, да и теперь ценят дороже желтого; 2-е — аиминак (сукли), т. е. тонкие косточки, червяку подобные, в длину более и менее полутора вершков; 3-е — куикак, т. е. тонкие пластинки в вершок длины и ширины, вырезанные из самой средины перламутровой ракушки; и 4-е — довольное количество различных бисеров.

На войне употребляли щиты кубахкинак из деревянных, толщиною менее полвершка, шириною в вершок и длиною на спине в 3 1/2, а напереди в 2 четверти, крепко между собою жильными нитками связанных дощечек, к которым еще прикрепляется нагрудник хакаать из тоненьких палочек в 1 четверть длины, так искусно и прочно между собою теми же нитками переплетенных, что копье сильного ратника удерживать мог. Бывали также щиты, подобные нагруднику: ими прикрывали одно только туловище. Сверх сих щитов надевали еще плащ улихтать, таким же образом из длинных дощечек сделанный, смотря по росту человека. Ошейником служила жильная сетка, коею, крепко скрутив, обвертывали шею. Шапку имели из топольного дерева или из толстой звериной кожи. Вымарав краскою все лицо, выходили на войну, держа в правой руке костяное копье, а в левой лук. Колчан со стрелами повешен также на левой стороне. Лук бывает сделан в 2 аршина длины из американского кипариса, который иначе называется душным деревом. У стрелок древко бывает длиною в 3 четверти и более, с наконечником оленьей кости, при трех в одну четверть насечках и с каменным или медным на нем копьецом в полтора вершка.

С таковым снарядом в летнее время смелые и предприимчивые по сделанному прежде позыву съезжались на жило к главному начинщику или своему воеводе. По собрании достаточного числа таковых ратников входят они в кажим и садятся на лавках по распоряжению предводителя, как хозяина кажима; сам же он садится на полу близ входа. Потом жена его с самым скромным видом приносит в калуге воды, присядет на минуту подле мужа и вдруг выходит для того, что женщины не должны быть при таковых собраниях. А мальчики из родных или калги (пленники) подают воду пить по старшинству каждому гостю. Засим опять жена при помощи других женщин ближней родни приносит в больших четвероугольных и круглых мисках толкуши, т. е. 1) растертой и перебитой с водою и жиром сараны, 2) с жиром растолченной красной рыбы икры и 3) шикши с жиром; потом подают вареное сивучье и нерпичье мясо и сырую изрезанную палтусину, которую едят для того, чтобы не отрыгалось жиром.

В продолжение такого пиршества никто не смеет говорить, кроме стариков, и строгий во всем наблюдается порядок. Кто даже в собрании протянет ногу, тот повинен заплатить штраф. По окончании обеда жена еще приносит воды, а ближние родные вносят изготовленные на сей случай подарки и кладут их на полу среди кажима. Тут встает один только — сам воевода (первый их анаюгак), берет в руки побрякушки, т. е. небольшие обручики с привязанными вокруг их красными носками морской птицы, топорком называемой, и начинает плясать; в ту же самую минуту родные его бьют в бубны, т. е. большие с ручкою обручи, обтянутые тонкою кожею, и поют, воспоминая дела своих праотцов и отцов, славно воевавших. По окончании таковой военной песни хозяин из своих рук дарит гостей по старшинству: анаюгаков (тоенов) — бобрами или еврашечьими парками, стариков — лавтаками или урильими парками, молодых — некоторых янтарями, а прочих суклями или бисером и просит извинения в том, что мало одарил, обнадеживая большею добычею, каковую они имеют получить у неприятелей. На другой день изготовляются к отъезду без всякой церемонии; жены провожают их, сидя на берегу. Мужчины расстаются с ними очень хладнокровно: ни один из них не выронит ни одной капли слезы и даже не вздохнет, что почлось бы знаком трусости и не воина; садясь в байдару, едва удостоит одним словом сквозь зубы: фаяй — прощай.

Отправлялись для такого похода в 30 байдарах в каждой по 20 человек (иногда более или менее), северные жители вместе с западными против аляскинцев, а южные с восточными против кенайцев или чугач. От острова Шуяк в два дня переезжали в Кенайскую губу, стараясь нападать на сонных: стариков и взрослых убивали, жен молодых и девиц и подростков брали в плен, малолетних оставляли с старухами, и все нужныя вещи обирали в добычу. Когда побежденный тоен пожалеет детей и жен, то при посредстве других жил [селений] получает мир. Победители никогда в том не отказывали, давали с обеих сторон в аманаты из знатных и по согласию выменивали пленников. Аманатов содержали у себя отлично, одевали самым лучшим платьем, оказывали им великую учтивость, постилали для принятий их бобров и дарили лучшими вещами, когда они приходили в гости.