Три любовных романа. Лучшие из лучших — 1995. Сборник. - Салли Уэнтворт

— Твоими стараниями я теперь не только готовлю, но и сервирую и декорирую самые изысканные банкеты! — продолжала она, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и взрослой: надо дать ему понять, что та неопытная девчонка осталась в прошлом. — А дизайнерская часть этой работы нравится мне не меньше кулинарной…

Она замолчала, сообразив, что рассудительная речь зрелой женщины вот-вот превратится в нервный лепет.

— Но, несмотря на то, что мне очень нравится моя работа, я начинаю чувствовать себя в некоторой зависимости от вас, сеньор Гарсия! — добавила она уже несколько воинственно. — И новая работа, что ты мне здесь подыскал, вовсе не способствует обратному!

Люк бросил на нее быстрый взгляд в темноте салона.

— Почему же? — спросил он хмуро. — Я тебе подготовил довольно плотную программу. Боюсь, как бы ты с ног не сбилась.

Интересно, что он хочет этим сказать?

— Не страшно. Я свою работу люблю. А принимая во внимание расходы, на которые ты пошел, чтобы организовать мою поездку, насыщенная программа это как раз то, что нужно. У меня просто руки чешутся!.. Ну, и что же надо будет делать?

Ответил он не сразу.

— Так вот, — начал он без всякого выражения. — Завтра тебе придется сильно потрудиться у бассейна, чтобы как можно быстрее загореть. Будешь потягивать «Рон Сауэр» и пробовать разные местные mariscos. (Съедобные морские моллюски (исп.). В последующие несколько дней, вернее, в последующие две недели — практически то же самое с небольшими вариациями, например, ныряние с трубкой и маской у кораллового рифа… Но это уже будет зависеть от свободного времени.

Верити резко повернулась к нему, не веря своим ушам.

— А как насчет обещанных банкетов? — поинтересовалась она, стараясь говорить спокойно. — Мне, видимо, все-таки придется нарушить это идиллическое времяпрепровождение и подготовить парочку для твоих друзей?

Люк съехал с дороги и остановил машину перед входом в длинное белое здание в испанском стиле с арками. Яркий свет, вырывавшийся из окон и дверей, выхватывал из темноты живописные купы кокосовых пальм, полумесяц серебряного пляжа и тихо набегающие волны.

— Боюсь, что банкетов будет немного, — сказал он серьезно, поворачиваясь к ней, и в глазах у него заплясала насмешка. — Моим друзьям пришлось неожиданно отказаться от своих планов. Поэтому мне бы хотелось, чтобы ты подготовила только один вечер. Под конец второй недели. Совсем небольшой…

— Что?! — вырвалось у нее. — Ты вытащил меня сюда сегодня, а работа будет только через две недели? Люк, ты шутишь… — сказала она недоверчиво.

Несколько секунд он бесстрастно ее рассматривал, точно просвечивал рентгеном ее мысли.

— Вовсе нет. За последний год у тебя не было ни минуты передышки, сказал он мягко. — Почему ты так боишься отдыха, Верити?

— Так уж случилось, что мне нравится работать! — произнесла Верити с неожиданной для себя самой резкостью. — Если ты думаешь, что я приму твою… твою благотворительность и буду разлеживаться на пляже целых две недели за твой счет… ты же шутишь, правда?

— Нет, не шучу. — В голосе Люка послышалась какая-то обеспокоившая ее неумолимость. Он выбрался из машины. — Эдвард умер почти год назад…

— Неужели ты думаешь, что я это забыла? — прервала она низким дрожащим голосом, сердито и бессильно сжимая кулаки.

— А завтра у тебя день рождения, — продолжал Люк, как бы не замечая ее состояния. — Я чувствую, что обязан Эдварду позаботиться о твоем состоянии двенадцать месяцев спустя после его смерти. Считай, что это долг чести, Верити. Желаю тебе хорошо провести эти две недели. И запиши это на мой счет.

Он замолчал. В горле у Верити пересохло, и, сглотнув, она с вызовом подняла кверху подбородок.

— Долг чести! — произнесла она раздельно и горько, чувствуя, как сердце бешено бьется у нее в груди. — Кого ты обманываешь, Люк?

— Какой мне смысл тебя обманывать? — Губы его скривились, хотя иронии в голосе не было. — Если быть откровенным, это тот минимум, что я обязан сделать для моего очень хорошего друга и для его оставшейся одной невесты, no es verdad? Не так ли?

Глава 2

Не дожидаясь ответа, Люк, как пушинку, вытащил чемодан из багажника и широким шагом направился к отелю, не обращая внимания на ее негодующий взгляд.

— Люк… Люк! — закричала она, выскакивая из «джипа» и бросаясь вдогонку, совершенно забыв об усталости. — Минутку, не так быстро…

От возмущения она даже покраснела, но Люк обернулся, лишь когда остановился у стойки администратора, из-за которой ему приветливо улыбалась кудрявая черноволосая девушка.

— Hola, (Привет (исп.) сеньор Гарсия!

Белозубая улыбка осветила смуглое лицо Люка:

— Hola, Мария. Верити, познакомься, это Мария. А это мисс Верити Лейси.

Верити, сбавив шаг, медленно пересекла мраморный холл, утопающий в буйной зелени, и без особого энтузиазма подала Марии руку. Они вежливо поздоровались.

— Ключи от виллы «Лагуна»? — поинтересовалась Мария.

Люк кивнул.

— У меня есть подозрение, что мисс Лейси хочет, чтобы ее не беспокоили по крайней мере до полудня завтрашнего дня, — добавил он.

— Ничего подобного, я встану с петухами! — решительно возразила Верити и, улыбнувшись Марии, проследовала за Люком во внутренний дворик. Они миновали фонтан, бассейн, бар и вышли к ресторану. Верити была настолько возбуждена, что лишь мельком отметила царившую здесь спокойную, без вызова роскошь: официанты во всем белом ловко скользили между освещенными свечами столиками, за которыми сидели элегантно одетые гости.

Завидев Люка, официанты приветствовали его легким поклоном:

— Buenas noches, (Добрый вечер (исп.) сеньор Гарсия.

Люк уверенно шагал меж благоухающих кустов и пальм, и, как ни старалась, Верити поравнялась с ним, только когда он остановился у белого, увитого бугенвиллеями домика возле освещенного луной пляжа.

Пока он вставлял ключ в замок и открывал деревянную дверь, она разглядывала его скрытое тенью лицо, постепенно проникаясь окружающей ее умиротворенностью — волны тихо набегали на белый песок, а легкий ветерок мягко шевелил листья пальм.

— Люк, мне это все вовсе не нравится! — начала она возмущенно.

Он щелкнул выключателем, и лампочка осветила просторную комнату, спланированную на разных уровнях и обставленную светлой мебелью из пальмового дерева. Казалось, он едва сдерживает улыбку, что только подлило масла в огонь.

— Я понимаю, тебе это, видимо, доставляет удовольствие! — начала она запальчиво, и он, не сдержавшись, открыто рассмеялся. — Но мне все это кажется… унизительным.