Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

небес на землю.

Денни решил немного посидеть в баре. Он не спускал с меня глаз, как будто ожидая

новой истерики. Моя реакция пробудила в нем опекуна, и я быстро смекнула, что он

вознамеривался присматривать за мной весь вечер в присутствии Келлана. Со вздохом я

приступила к своим обязанностям. Мне следовало придержать печаль. Денни не должен был

этого видеть. Ему это ни к чему, ведь я не могла объяснить, почему вдруг пошла вразнос.

Держать его в неведении было жестоко. Когда Келлан отсутствовал, я опять же была с ним

безжалостна, постоянно отталкивая и прячась в скорлупу одиночества.

Келлан явился чуть раньше остальных ребят, и Денни встретил его в дверях. Тот

наскоро приобнял его, и оба направились к обычному столу, непринужденно болтая. Но я

перехватила взгляд, брошенный на меня Келланом, когда Денни отвернулся на шум в другом

конце бара. Голодная страсть, стоявшая в глазах Келлана и уместившаяся в этом мгновении,

едва не заставила меня метнуться к нему в объятия через весь зал. Но я этого не сделала.

Хотя бы на это у меня еще хватало воли.

Усевшись бок о бок, они как будто погрузились в серьезную беседу. О чем? Я

немного разволновалась. Затем Келлан кивнул, а Денни хлопнул его по плечу. Я поняла:

Денни объяснялся с ним насчет моей сестры. При мысли об этом мое сердце согрелось.

Келлан не тронул ее. Он был верен мне. Ну, не совсем верен – он все-таки оприходовал

половину Сиэтла, пытаясь «преодолеть влечение ко мне», однако насчет сестры давал мне

слово, которое сдержал, и это меня грело.

Мне было немного странно видеть их беседующими весь вечер. Не потому, что

Келлан был так беспечен в общении с человеком, подругу которого только что в очередной

раз уложил в постель. Дело было в том, что их дружба, казалось, ничуть не пострадала после

нашей с Келланом стычки – того эпизода с затрещиной. Я не сомневалась, что Денни распек

его за это, и в равной степени была убеждена, что тот воспринял разнос стоически и

полностью подтвердил мою версию. Но никому из них, похоже, не приходило в голову

разорвать отношения из-за этой истории. Я сглотнула слюну, понимая, что им наверняка

придется на это пойти, когда я сделаю выбор, о необходимости которого справедливо

говорила Дженни. Именно мне предстояло их разлучить. Эта мысль представлялась

убийственной.

Но вот появились остальные участники группы, и Келлан весь вечер искуснейшим

образом удерживал Гриффина подальше от Денни. Они, два товарища, пили пиво, чуток

играли на бильярде и трепались с Мэттом. Эван чувствовал себя несколько скованно в их

обществе и главным образом флиртовал со стайкой фанаток. Келлан и Денни не

расставались, пока ребята не потянулись на сцену.

Остаток смены я получала тоскливые взгляды от Келлана и тревожные – от Денни,

который явно боялся повторного срыва. Неужели я оставалась печальной? Денни дождался

конца моей смены и исправно довез меня до дома. Когда мы уходили, Келлан все еще торчал

в баре и довольно оживленно болтал с Дженни. Я понадеялась на ее снисходительность.

Поднимаясь по лестнице, я не могла не думать о страстных и тоскливых взглядах

Келлана. Раздеваясь, я вспоминала тепло его рук. Натягивая пижаму, я грезила о его крепком

теле. Чистя зубы – думала о его пьянящем запахе. Скользнув под одеяло бок о бок с Денни, я

полнилась мыслями о его фантастических волосах, пряди которых наматывала на пальцы.

Однако заснуть мне не давали его губы, вновь и вновь твердившие о любви, – они повергали

меня в тревожное томление.

Я оставалась в спальне намного дольше, чем сумело бы на моем месте большинство

женщин – во всяком случае, я убедила себя в этом, – однако в итоге влечение победило, и я

выбралась из постели. Денни не шелохнулся. Он спал крепким сном, когда я притворила

дверь. Затем я проскользнула к Келлану, и он приподнялся на локтях, услышав звук. В окно

лился лунный свет, и мне было видно его озадаченное безупречное лицо. В чистых синих

глазах не было ни тени усталости. Он тоже не мог заснуть.

Это открытие захватило меня и придало смелости. Я юркнула к нему и сразу оплела

его ногами. Навалившись всей тяжестью ему на грудь, я опрокинула его на подушки.

– Это сон? – успел шепнуть Келлан, пока мои губы не приблизились.

Он провел руками по моей спине и зарылся пальцами в волосы. Прижав меня крепче,

он углубил наш поцелуй.

– Я соскучился, – пробормотал он, не отпуская меня.

– Я тоже, – пролепетала я, – очень.

Я целовала его без устали, пока дыхание не участилось сверх меры, – тогда я

отстранилась и сорвала топик. Он бережно провел рукой по моей груди, поедая меня

глазами. Вздохнув тяжело и мучительно, он спросил:

– Кира, что ты делаешь?

Прижавшись к нему, я ответила нежным поцелуем в шею. Он бросил взгляд на дверь.

– Кира, Денни прямо…

– Я люблю тебя, – перебила его я, – и соскучилась по тебе. Люби меня.

Не сводя влюбленного взора с его прекрасного лица, я сбросила оставшуюся одежду.

– Кира…

Я снова поцеловала его и вжалась в него своим обнаженным телом. Он тихо застонал

и пылко отреагировал всем существом. Я пробежала руками по его торсу и принялась

стаскивать с него трусы, продолжая нашептывать ему на ухо:

– Я люблю тебя… Люби меня.

Дыхание Келлана стало чаще, в глазах горела страсть. Он снова глянул на дверь,

потом на меня:

– Ты уверена…

– Уверена, – перебила я, задыхаясь, и жадно впилась в него губами.

Наш поцелуй становился все глубже, но Келлан вдруг оторвался от меня.

– Постой… – В его взгляде были томление и тоска. – Я не могу.

Удивленная, я отозвалась:

– О… Зато я могу…

Моя рука опасливо скользнула ему в трусы. Все было в порядке – даже более чем в

порядке.

– Ай, – застонал он, – ты убиваешь меня, Кира.

Он отвел мою руку, издав тихий смешок.

– Я не об этом. Конечно, я могу, но… – Келлан пристально посмотрел мне в лицо. – Я

имел в виду другое. Мне кажется, что мы не должны.

– А как же днем? Это было… Разве ты не… Ты что, не хочешь меня?

Я спрашивала путано и немного оскорбленно.

– Конечно, конечно хочу. – Келлан изучил меня, затем многозначительно взглянул на

себя, а потом снова обратился взором ко мне. – Тебе ли не знать.

Я покраснела, и он продолжил:

– Днем было в высшей степени… У меня никогда не было ничего подобного. Я даже

не знал, что такое бывает, а я очень искушен в этом.

Он застенчиво ухмыльнулся, и я улыбнулась, погладила его по щеке и спросила:

– Ты больше не хочешь этого?

– Больше всего на свете, – шепнул он хрипло.

– Тогда возьми меня… – Затаив дыхание, я поцеловала его.

– Господи, Кира, – тихо застонал Келлан. – Почему ты все делаешь так…

– Жестко? – прошептала я и снова зарделась, когда он рассмеялся. – Я люблю тебя,

Келлан. Я чувствую, как убегает время. Мне не хочется терять ни минуты.

Он еле слышно вздохнул, и я улыбнулась, зная, что победила.

– Но для протокола: это плохая идея…

Я расплылась в улыбке еще шире и поцеловала его, как только он перекатился и

оказался сверху.

– Ты погубишь меня, – пролепетал он, когда я наконец сняла его одежду.

Любить Келлана бесшумно было крайне трудно. Приходилось впиваться друг другу в

кожу, и мы делали это с такой силой, что я была уверена в неизбежности синяков, кроме

того, в нужные мгновения мы ловко сливались в поцелуе, чтобы не выдать ни звука. В какой-

то момент, уже ближе к финалу, Келлан был вынужден зажать мне рот. Неспешность и

скованность, необходимые для наших осознанных попыток соблюдать тишину, делали

переживания еще ярче, и все продолжалось намного дольше, чем я считала возможным.

Меня это устраивало. Вот бы все длилось вечно…

Потом мы лежали впритирку, глядя друг другу в лицо. Во мне отзывался каждый

вздох Келлана, а всякий мой резонировал в нем. Мы не разговаривали. Мы просто смотрели.

Он гладил мои волосы и время от времени целовал меня. Я водила пальцем по его щеке,

подбородку, губам, теряясь в безмятежных синих глазах. Мы почти не шевелились, не

издавали ни звука, раскрывшись душами, пока Келлан наконец не вздохнул.

– Ты должна вернуться к себе, – шепнул он.

– Нет.

Мне было тепло с ним, и я не хотела никуда уходить.

– Кира, уже почти утро.

Я глянула на часы и вздрогнула, увидев, что он прав и на дворе без малого рассвело.

Заартачившись, я вцепилась в него крепче.

Он поцеловал меня.

– Полежишь часок, потом спускайся, и будем пить кофе, как обычно.

Он снова поцеловал меня, затем осторожно отстранил. Я надулась, едва он начал