Титан - Фред Стюарт

— Миссис Флеминг, — позвал он издали.

Подбежав к ней, он, тяжело дыша, упал на колени и взял ее за руку. И тогда он увидел черно-бурые дырочки на ее красивом белом платье.

— Миссис Флеминг! — заревел он. — Вставайте. Пожалуйста… Вставайте…

Питер Чедвик потерял свою вторую маму.

Бессмысленное убийство Эдвины едва не свело Ника с ума. Эта ни в чем не повинная женщина, находившаяся далеко от ближайшей военной цели, была застрелена из пулемета с воздуха, когда бежала по лужайке, пытаясь спасти десятилетнего мальчика. Это поразило Ника в самое сердце своей варварской жестокостью и бессмысленностью. Его ненависть и отвращение к нацистскому режиму, зародившаяся восемь лет назад в комнате допросов гестаповского застенка, теперь затмила его мозг. Когда ему показали ее тело в местном морге, он зарыдал, как ребенок. Ее лицо, красивое и в смерти, пробуждало в его сознании тысячи светлых воспоминаний. Его первая встреча с ней в Тракс-холле так много лет назад, во время первой войны… Их бурный роман… Головокружительные годы, проведенные в Голливуде… Их ссоры и семейные радости… Их ласки и подозрения в обоюдной неверности… Они прожили вместе почти четверть века, и вот теперь она покинула его. Нежданно, страшно, бессмысленно.

Он прижал ее руку к своим губам, жгучие слезы упали на ее ледяную кожу. Его сердце было разбито.

Спустя два дня после этого маленькую каменную церквушку, построенную в XVIII веке, заполнили волнующие звуки мелодии гимна Уильяма Блейка «Иерусалим», который исполнялся хором мальчиков и молящимися. Ник согласился с тем, чтобы его жена была похоронена вместе с другими членами своей старинной фамилии. Жители соседней деревеньки в течение вот уже более двухсот лет оказывали последние почести хозяевам Тракс-холла — одним больше, другим меньше. В церкви присутствовали родители погибшей, лорд и леди Саксмундхэм. Они как-то вдруг постарели. Королевскую фамилию здесь представляла герцогиня Кентская. Черчилль не смог приехать и прислал письменные соболезнования, зато была его жена Клементина. Попрощаться с сестрой приехала и леди Блейк. Но больше всех страдал, кажется, Питер Чедвик. Его, как и остальных воспитанников приюта, тоже привезли сюда, чтобы они имели возможность проститься с любимой ими миссис Флеминг.

«Пока мы не построили Иерусалим, — пел хор, — на зеленой и мягкой земле Англии».

Был здесь и Чарльз. Он появился в церкви сразу после начала церемонии. Он сидел на скамье в последнем ряду в своей форме летчика и слушал преподобного доктора Кадуоллэдера, служившего заупокойную по женщине, которую он знал еще маленькой девочкой в те далекие и мирные времена, теперь казавшиеся уже чем-то вроде красивой сказки… Наконец молитва окончилась, последние звуки гимна отзвучали под сводами церкви и гроб с телом Эдвины был опущен в склеп.

Когда все стали выходить из церкви, Чарльз подошел к отцу. Прошло уже больше года с того времени, как они не виделись и не разговаривали.

— Могу я с тобой поговорить? — спросил Чарльз.

Ник рассеянно посмотрел на него и кивнул. Они шли вдоль стены церкви. Стоял холодный, сырой день, небо было серым, стонал ветер. Чарльз достал из кармана кителя листок бумаги и подал его отцу.

— Ты знал, что я никогда не разменяю этот чек, — сказал он.

— Знал.

— Я снова хочу быть твоим сыном. Я… — Он сглотнул. — То, в чем ты меня тогда обвинил, правда. Я осознаю, что совершил гнусный поступок с Сильвией. Мне стыдно за себя. Но я собираюсь просить тебя, во имя памяти о матери, чтобы ты попытался простить меня и дать мне еще один шанс. Я действительно стремлюсь к тому, чтобы ты мной гордился. — Он помолчал немного, потом добавил: — Я даже хочу, чтобы ты снова меня полюбил.

Ник закрыл глаза и услышал голос Эдвины: «Чарльз наш сын! Не важно, что он натворил! Какие бы ужасные вещи это ни были… Мы дали ему жизнь и не можем вот так просто швырнуть ему чек и выставить из дому!»

В течение всего последнего года жизни Эдвина постоянно твердила мужу, чтобы он изменил свое решение в отношении сына. Теперь, глядя на Чарльза, Ник жалел о том, что проявил упрямство и не пошел навстречу жене. Он взял сына за плечи, и они обнялись.

— Я так ее любил, — прошептал Чарльз.

— И я, — сказал Ник. — Даже больше, чем сам думал.

Он разорвал чек, и холодный ветер разметал обрывки по земле.

— Мы начнем все сначала, — сказал Ник, когда они вместе направились к ожидавшему Ника «роллсу».

Что ж, по крайней мере, он вновь обрел сына…

Он уже занес ногу, чтобы сесть в машину, как вдруг заметил подходившего к нему Питера Чедвика. Ангельское личико мальчика было спокойным, но Нику стало ясно, что Питер плакал. У него были красные припухшие глаза.

— Мистер Флеминг, — робко обратился он к нему.

Ник присел на корточки и взял мальчика за руки.

— Тебя зовут Питер, да? — сказал он. — Ты был с ней, когда…

Мальчик кивнул.

— Она подарила мне красивый красный шар, — сказал Питер. — Он мне всегда будет напоминать о ней.

Пожилой американец и совсем юный англичанин взглянули друг другу в глаза и ощутили, что их обоих связывает память о женщине, которую они оба любили. Питер достал что-то из кармана своего пальтишка.

— Это упало с самолета, — сказал он. — Я видел, как они падали с неба. Я думал, вам это нужно…

Он протянул руку Нику и разжал кулак. На ладонь Нику упали три латунных гильзы. Ник взглянул на них. Если бы кто-нибудь другой преподнес ему такой подарок, то ему показалось бы это неприличным. Но со стороны Питера это выглядело правильным.

— Спасибо тебе, — проговорил Ник, разглядывая гильзы.

Вдруг его взгляд помертвел.

Он рассмотрел одну из гильз поближе и увидел выгравированную на ней аббревиатуру «РАК» и инвентарный номер «479». Он узнал эти гильзы! Ярость пронзила его мозг, когда он зажал в кулаке патроны, произведенные его же собственной компанией!

«РАК» означало: «Рамсчайлд армс компани».

Спустя три дни Ник на военном грузовом самолете вернулся в Америку и, едва появившись у себя в компании, собрал пятнадцать человек самых высокопоставленных служащих «Рамсчайлд армс компани» в зале заседаний с окнами, выходящими на воды Коннектикута.

— Джентльмены, — начал он сухо. — Моя жена была застрелена немецким летчиком-истребителем из пулемета. Но она была убита американскими пулями. Вот этими. — Он достал из кармана три гильзы и кинул их на полированную поверхность стола. — Патроны были произведены на нашем заводе! На заводе Рамсчайлдов!

Он сделал паузу, наблюдая за шоком, в который были повергнуты присутствующие его сообщением.

— И еще, джентльмены, — продолжал Ник. — Кому-то из вас должно быть хорошо известно, каким образом наша продукция попадает к Люфтваффе. Сегодня я у себя в кабинете, и если в течение часа этот человек не придет ко мне и не признается, можете считать, что вы все уволены. Без выходного пособия и пенсии. Более того: я свижусь с ФБР и потребую провести расследование в отношении каждого из вас на предмет изменнической деятельности. Джентльмены, я разгневан и поэтому говорю абсолютно серьезно. Даю один час.

С этими словами он вышел из зала, оставив у себя за спиной пятнадцать потрясенных людей.

Спустя десять минут в дверь его кабинета постучали.

— Входите.

Дверь открылась, и показался Честер Хилл.

Ник поморщился:

— Черт возьми, я так и знал, что это будешь ты!

— Ник, — пролепетал его зять, его лицо было бледно, и он весь дрожал от страха. — Я абсолютно не ожидал, что товар окажется в Люфтваффе! Клянусь честью…

— Кому ты продал оружие? — проревел Ник.

— Шведам!

— Будешь говорить, что не знаешь, для чего сейчас шведы покупают оружие?

— Мне сказали, что оружие предназначено для польского подполья…

— У польского подполья нет самолетов!

— Это были обычные пулеметы! Откуда я мог знать, что их установят на самолетах?!

— Врешь! — проорал Ник. — Послушай, Честер, ты же не дурак. Ты прекрасно знал, что, скорее всего, это оружие пойдет для Германии, которая скупает все подряд на черном рынке, чтобы оснастить Люфтваффе. Кстати, наше правительство издало список стран, с которыми мы можем торговать такими товарами. Швеции в этом списке нет! И не делай вид, что ты этого тоже не знал! Ладно, сколько тебе отвалили за сделку?

Честер обессиленно повалился на ближайший стул.

— Ник, мне нужны были деньги! — рыдал он. — Сильвия совсем меня достала… Ты даже представить себе не можешь, как плохо мы жили… Она ездила в Нью-Йорк и цеплялась в барах к мужикам! Господи! Мне непременно нужно было раздобыть денег, чтобы построить ей дом! Мне нужно было…

Он закрыл лицо кулаками и стал раскачиваться из стороны в сторону.