Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в расоведении Жюль Верн силен, не отнимешь. Даже удивительно для такого антинаучного фантаста. В те годы мало кто знал, что готтентотки это не негритянки, — на вид весьма похожи: кожа темно-коричневая, волосы курчавые и черные, носы приплюснутые. Но готтентоты относятся (вместе с родственными бушменами) к другой расе, к капоидной, а не к негроидной.
Но это все были цветочки. Ягодки заколосились в Австралии, когда Роберт увидел обезьяну:
«Вдруг Роберт, остановившись перед группой эвкалиптов, воскликнул:
— Обезьяна! Смотрите, обезьяна!
И он указал на большое черное существо, которое, скользя с ветки на ветку, перебиралось с одной вершины на другую с такой изумительной ловкостью <…> Между тем фургон остановился, и все, не отводя глаз, следили за черным животным, которое постепенно скрылось в чаще высоких эвкалиптов. Однако вскоре оно с молниеносной быстротой спустилось по стволу, соскочило на землю и, пробежав несколько саженей со всевозможными ужимками и прыжками, ухватилось длинными руками за гладкий ствол громадного камедного дерева.
Путешественники не представляли себе, как это животное вскарабкается по прямому и скользкому стволу, который нельзя было даже обхватить руками. Но тут у обезьяны появилось в руках нечто вроде топорика, и она, вырубая на стволе небольшие зарубки, вскарабкалась по ним до верхушки дерева и через несколько секунд скрылась в густой листве.
— Вот так обезьяна! — воскликнул майор.
— Эта обезьяна — чистокровный австралиец, — ответил Паганель».
Кто-то может возразить, что ничего этот эпизод не доказывает, что кто угодно мог ошибиться и принять аборигена за человекообразную обезьяну, за шимпанзе или гориллу. Но Паганель-то сразу разобрался: не мартышка, дескать, какая-то, — человек, а это звучит гордо!
Хорошо, посмотрим, что было дальше.
* * *Неподалеку путешественники натолкнулись на целое становище «обезьян».
«Какое печальное зрелище! На голой земле раскинулось с десяток шалашей. Эти "гунисо", сделанные из кусков коры, заходящих друг на друга наподобие черепицы, защищали своих жалких обитателей лишь с одной стороны. Эти обитатели, несчастные существа, опустившиеся вследствие нищеты, имели отталкивающий вид. Их было человек тридцать — мужчин, женщин и детей, одетых в лохмотья шкур кенгуру. <…> Туземцы были ростом от пяти футов четырех дюймов до пяти футов семи дюймов, цвет кожи у них был темный, но не черный, а словно старая сажа, длинные руки, выпяченные животы, лохматые волосы. Тела дикарей были татуированы и испещрены шрамами от надрезов, сделанных ими в знак траура при погребальных обрядах. Трудно было вообразить себе лица, менее отвечающие европейскому идеалу красоты: огромный рот, нос приплюснутый и словно раздавленный, выдающаяся вперед нижняя челюсть с белыми торчащими зубами. Никогда человеческое существо не было столь схоже с животными.
— Роберт не ошибся, — сказал Мак-Наббс, — это, несомненно, обезьяны, но породистые.
— Мак-Наббс, — спросила леди Элен, — неужели вы оправдываете тех, кто, как диких животных, преследует этих несчастных людей?
— Людей! — воскликнул майор. — Но они в лучшем случае нечто промежуточное между человеком и орангутангом. Сравните их профили с профилем обезьяны, и вы убедитесь в неоспоримом сходстве».
Нам могут возразить: мнение майора — это лишь мнение майора. Может, на его примере Жюль Верн нам демонстрирует гнилую сущность британских расистов-колонизаторов? Ведь прогрессивный француз Паганель уже сказал: человек, и звучит гордо!
Хм… Вообще-то Паганель сказал не «человек», а «австралиец», но не будем вникать в нюансы терминологии. Просто послушаем, как сам Жюль Верн комментирует авторской речью тезис майора:
«В данном случае Мак-Наббс был прав. Профиль туземцев-австралийцев очень резкий и почти равен по измерению профилю орангутанга. Господин де Риэнци не без основания предложил отнести этих несчастных к особому классу "человекообразных обезьян"».
Вот так. Майор был прав. И мы были правы, объявив Жюля Верна расистом. Людьми он австралийцев не считал. Недочеловеками. Промежуточным звеном между человеком и обезьяной. Вы это назвали «неприязнью к расовым предрассудкам», тов. Брандис?
А еще тов. Брандис делал упор на то, что Жюль Верн защищал «недочеловеков», ратовал против их истребления.
Защищал, факт. Но разве современные защитники, например, уссурийских тигров, — считают их людьми?
Вчитайтесь в полную патетики и пафоса обвинительную речь Жюля Верна:
«Паганель затронул в беседе со спутниками этот важный вопрос о туземных племенах. Все пришли к единодушному заключению, что колониальная политика обрекла туземные племена на вымирание, на изгнание из тех мест, где некогда жили их предки. Эта пагубная политика англичан сказывалась во всех их колониях, а особенно в Австралии. В первые времена колонизации ссыльные, да и сами колонисты, смотрели на туземцев, как на диких зверей. Они охотились на них с ружьями и, убивая их, громили селения. <…> Как видим, англичане, овладев страной, призвали на помощь колонизации убийство. Их жестокость была неописуема. Они вели себя в Австралии точно так же, как в Индии, где исчезло пять миллионов индусов, как в Капской области, где от миллиона готтентотов уцелело всего лишь сто тысяч».
Жюль Верн гвоздит не по колониализму вообще, а именно по британскому. Португальцев тоже любил при оказии заклеймить, и голландцев… Но, извините, ведь у Франции вторая по размеру колониальная империя, кажется так? В ней все хорошо обстояло с другими расами? Не убивали, не жгли селения, с ружьями не охотились?
Убивали. Жгли. Охотились. Но мсье Жюль Верн в таких случаях крепко зажмуривался, затыкал уши и набирал полный рот воды или иной субстанции.
Даже тов. Брандис, пылкий поклонник Жюля Верна, не жалеющий светлых красок для его портрета, вынужден признать:
«Из ложного патриотизма, а отчасти, быть может, и из цензурных соображений, Жюль Верн обходил острые углы, когда его герои попадали во французские колонии. Тут он старается обелить соотечественников, выставляя их в роли цивилизаторов. Неужели ему не было известно, что французы на завоеванных территориях прибегали к таким же грабительским методам, учиняли над беззащитными "туземцами" такие
