Война во время мира (СИ) - Гнутова (Gnutova) Алена (Alyona)

========== 81. Звезды ==========

Джеймс Сириус Поттер

— Джеймс, Ал собирается сегодня признаться Пенелопе в своих чувствах, — сказал Скорпиус.

— Черт, — запрокинул голову Джеймс, посмотрев в потолок. — Спасибо, что предупредил.

Как бы Джеймс не оттягивал этот разговор, сейчас он подкрался к нему вплотную. Джим ругал себя, что не сделал этого раньше, что дотянул до всего этого, что теперь вся эта ситуация выльется и на Пенелопу.

— Джеймс, я соскучилась, — девушка приблизилась к нему и обняла.

— Я должен тебе кое-что сказать, — Джеймс обнял ее в ответ.

— Снова, что я тебе нравлюсь? — Пенелопа подняла на него голову и улыбнулась с такой любовью, что у Джеймса все заныло внутри.

— Я это не устану повторять, — Поттер поцеловал ее макушку. — Но не я один к тебе что-то испытываю. Еще мой брат. Ты ему тоже нравишься.

Пенелопа нахмурилась и отстранилась от него.

— Мне иногда казалось, — тяжело вздохнула она. — Но он почти не выдавал себя. Я и подумала, что это мои фантазии…

— Нет, к сожалению, — ответил Джеймс. — И в сегодняшнюю встречу он решил тебе признаться.

— Нееет, — простонала Пенелопа. — Я же с тобой. Ты представляешь, как он отреагирует на мой отказ? Тем более, когда узнает, что я именно с тобой.

— Знаю, — кивнул Джеймс. — Не ходи сегодня к нему. Это моя проблема, и я ее решу. Не хочу, чтобы ты участвовала в наших разборках.

— Я так не могу, — покачала головой Пенелопа. — Я же тоже в этом замешана. Я тоже должна с ним поговорить.

— Ладно, — согласился Джеймс. — Но я тоже обязан буду все рассказать ему со своей стороны. Если он тебя станет слушать, а не сразу пойдет меня убивать, то скажи ему, что я буду его ждать.

— Долго они, — Джеймс сидел со Скорпиусом, поглядывая на часы.

— Я думаю, что она смогла найти нужные слова, — поддержал его Скорпиус.

— Он меня не послушает, конечно, — Джеймс посмотрел на Малфоя. — Я могу надеется, что ты не допустишь глупостей с его стороны?

Малфой успел лишь кивнуть, как дверь в спальню с грохотом открылась. На пороге стоял Альбус. Он тяжело дышал, с ненавистью смотря на Джеймса. Его галстук перевернулся, а рубашка вылезла из штанов. Скорпиус вышел из комнаты.

Альбус, не глядя на Джеймса, подошел к своей кровати и задвинул полог.

— Ал, — аккуратно начал Джеймс. — Я знаю, надо было сказать тебе обо всем раньше. Но я не хотел делать тебе больно.

— Серьезно? — Альбус резко открыл полог. — Если бы ты не хотел делать мне больно, ты бы не стал общаться с ней. Это ты виноват в том, что она в тебя влюбилась. Ты прекрасно знал, что так будет. Этим всегда все заканчивается. И что бы она не говорила, как бы не защищала тебя…

— Да, я виноват, — перебил его Джеймс. — И мне нет оправдания. Мне столько хочется тебе сказать. Но я знаю, что ты мне не поверишь. Я жил и живу в аду все это время. Я постоянно думаю о тебе и о твоих чувствах. Я в какой-то момент хотел уйти в сторону. Я считал, что ты был прав. Что я могу доставить ей только боль и страдания. Я две недели не подходил к ней. Но я ее люблю. Чувства к ней сильнее меня. И как оказалось, они ответные. И оставив ее сейчас… Я, действительно, сделаю ей больно.

— Ты все равно сделаешь ей больно, — покачал головой Альбус.

— Ал, послушай меня, пожалуйста, — Джеймс стал очень серьезным. — Мы с тобой никогда не были близки. И тебе трудно понять мои чувства, трудно поверить, что я могу ее любить по-настоящему. Но это так. Ты сам знаешь, какая она. Мне не нужно это объяснять. Потому что ты чувствуешь тоже самое. Ты бы стал с ней так поступать? Нет. И я тоже. Я, как и ты, больше всего хочу, чтобы она была счастлива. Если бы она любила тебя…

— Джеймс, уйди, я не хочу тебя видеть, — Альбус лег на кровать и отвернулся от него.

— Ты имеешь полное право ненавидеть меня, — Джеймс встал с кровати. — Только не наделай глупостей, пожалуйста. Ради нее.

— Ну как? — одновременно спросили Малфой и Легран, когда Джеймс вышел из гостиной Слизерина.

— Никак, — угрюмо сказал он. — Но ничего, он должен переспать с этой информацией. Я на каникулах с ним поговорю еще раз. Скорп, иди к нему.

Скорпиус вошел в гостиную, а Джеймс обнял Пенелопу.

— Джим, я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился с братом, — Пенелопа взяла его за руку.

— Ты ни в чем не виновата, — покачал головой Джеймс. — У нас и без тебя были ссоры. Он примет это, переболеет. Дадим ему время. В конце концов, он увидит, что для меня это не просто игра, и я не собираюсь делать тебе больно. Он же за это переживает.

Следующие три дня Альбус делал вид, что Джеймса с Пенелопой не существует. Джеймс был готов выдержать все, но не хотел, чтобы Пенелопа тоже чувствовала себя виноватой.

— Фред, ты точно не пойдешь на бал? — спросил Джеймс, смотрясь на себя в зеркало и поправляя бабочку.

— А ты бы на моем месте пошел? — угрюмо спросил Фред, читая учебник по трансфигурации.

— Нет, — Джеймс сел на его кровать. — Мы с тобой поменялись местами. Однако ситуация у тебя намного хуже моей. Ты тогда был прав, что все может измениться. Но и был прав в том, что, несмотря ни на что, нужно продолжать жить. Мел не вернуть. Она была ярким и жизнерадостным человеком. Думаешь, она бы хотела, чтобы ты остаток жизни провел сидя в спальне?

— Нет, не хотела бы, — печально вздохнул Фред. — Спасибо тебе, что каждый вечер разговариваешь со мной. Иначе я бы сошел с ума. Но сегодня не тот день, чтобы грустить тут. Я очень рад, что вы с Пенелопой поняли друг друга. Береги ее. Думаю, и Ал рано или поздно поймет тебя.

Джеймс вышел из спальни и направился на выход. Они с Пенелопой должны были встретиться в вестибюле. Джеймс с нетерпением ожидал увидеть свою любимую. Пенелопа наотрез отказывалась говорить, какое у нее будет платье. Джеймсу не терпелось его увидеть. Он надеялся, что оно будет синим. Ей шли все цвета, но синий с недавних пор был его любимым.

И тут на лестнице появилась она. В синем. Точно как ее глаза. Джеймсу перестало хватать воздуха. Верхняя часть платья была сделана в виде корсета, который выгодно подчеркивал ее осиную талию. Вырез был неглубоким, но очень женственным. Ее плечи и ключицы были открыты. От груди на руки переходили узоры, по форме напоминавшие снежинки. От ее тонких пальчиков до локтей на обеих руках были такого же цвета перчатки. Нижняя часть платья, начинавшаяся сразу после корсета, была пышной. Она была вся усыпана маленькими декоративными звездочками. Джеймс восхитился такой отсылкой. Ведь именно тогда, смотря на звезды, он впервые признался ей в своих чувствах. Ее волосы были собраны в тугой пучок сзади, что немного расстроило его. На голове красовалась диадема, похожая на главный символ Когтеврана.

Она подошла к нему и посмотрела прямо в глаза.

— Ты так прекрасна, — Джеймс наклонился и прошептал ей на ухо. — Я ничего красивей не видел в жизни.

— Надеюсь, ты не против, что я позаимствовала твои звезды? — улыбнулась девушка.

— Для них это большая честь, — ответил Джеймс, не в силах отвести от нее взгляда. — Тем более, они давно все твои.

Джеймс взял ее за руку и они отправились в Большой зал.

— Как красиво, — восхитилась Пенелопа.

Для Джеймса такое украшение зала было привычным. Столы изо льда, с волшебного потолка падают снежные хлопья. По всему периметру зала стояли пихты, принесенные Хагридом и украшенные профессором Флитвиком. Джеймс пригласил Пенелопу за один из столиков, где уже сидели Роза, Эдвард, Лили и Деннис.

После ужина вместо стола для преподавателей была сделана сцена, где играла одна из самых знаменитых групп волшебного мира.

— Потанцуешь со мной? — Джеймс приобнял ее за талию, прижимая к себе ближе.

— Как я могу отказать самому Джеймсу Поттеру? — игриво спросила Пенелопа, подавая свою руку.

Они вышли на середину танцпола. Музыканты стали играть медленную песню. Джеймс кружил Пенелопу в танце, не отводя от нее своих восхищенных взглядов. Она двигалась так легко и непринужденно, что Джеймс невольно задался вопросом, чего не умеет делать эта девушка.