Другой взгляд на Сталина - Людо Мартенс

В общем, Троцкий защищал «профессионализм» военных, технических, научных и культурных кадров, то есть всех технократов, пытавшихся избавиться от партийного контроля и желавших «ограничить партийное влияние на все стороны жизни», согласно предписаниям Троцкого.

В классовой борьбе, проходившей в государстве и партии в 30–40-х годах, линия фронта проходила между силами, защищавшими сталинско-ленинские позиции, и теми, кто вдохновлялся технократией, бюрократией и милитаризмом. И именно последняя сила добьется в свое время гегемонии над руководством партии при хрущевском перевороте.

Провокаторы на службе нацистов

Чтобы подготовиться к отражению нацистской агрессии, надо свергнуть Сталина и большевиков. Защищая это положение, Троцкий стал инструментом в руках гитлеровцев. Недавно на митинге в Свободном университете Брюсселя (ULB) один говорливый поклонник Троцкого кричал: «Неправда! Троцкий всегда заявлял, что он, безусловно, защищал Советский Союз от империализма».

Да, Троцкий всегда защищал Советский Союз, подразумевая, что разрушение большевистской партии было бы наилучшей подготовкой к обороне! Существенный момент состоит в том, что Троцкий призывал к антибольшевистскому восстанию, выгоды от которого получили бы нацисты, а не горстка троцкистов. Троцкий проповедовал восстание во имя «лучшей обороны» Советского Союза, но он вполне очевидно занимал антикоммунистическую позицию и мобилизовал все антисоциалистические силы. Нет сомнений, что нацисты были первыми, кто оценил эту «лучшую оборону Советского Союза».

Вот точные слова Троцкого на этот счет:

«Я не могу быть „за СССР“ вообще. Я за рабочие массы, которые создали СССР, и против бюрократии, которая узурпировала революционные завоевания… Долг серьезного революционера состоит в том, чтобы заявить совершенно искренне и открыто: Сталин готовит поражение СССР»{638}.

«Старая большевистская партия превратилась в касту аппаратчиков…»{639}

«Мы будем защищать СССР против империалистического врага всей своей мощью. Однако завоевания Октябрьской революции будут служить народу, только если он показывает свою способность действовать против сталинской бюрократии, как делал он это раньше против царской бюрократии и буржуазии»{640}.

«Только восстание советского пролетариата против основ тирании новых паразитов может спасти то, что еще осталось в обществе от завоеваний Октября… В этом смысле, и только в этом смысле, мы защищаем Октябрьскую революцию от империализма, фашистов и демократов, от сталинской бюрократии и от их „наемных друзей“»{641}.

Из этих цитат становится ясно, что слова «мы поддерживаем СССР в борьбе против империализма» были сказаны антикоммунистом, который должен был их сказать, если он хотел получить хотя бы малейший шанс быть услышанным массами, готовыми защищать социалистический режим до победного конца. Но только политическая слепота людей могла скрыть от них значение слова «оборона» в этих цитатах. Вот как на самом деле готовили оборону предатели и враги: «Сталин предаст, он готовит поражение; значит, Сталин и большевики должны быть уничтожены, чтобы защитить СССР». Такая пропаганда прекрасно устраивала нацистов.

Троцкий «защищал» Советский Союз, но без Сталина и большевиков. Он притязал на защиту Советского Союза «всей своей мощью», то есть вместе с несколькими тысячами его последователей в СССР! А между тем эти несколько тысяч отверженных должны были подготовить восстание против Сталина и большевистской партии! Замечательная оборона, будьте уверены.

Даже закоренелые антикоммунисты, такие как Токаев, считали, что Троцкий своими писаниями работал на руку германским агрессорам. Токаев был антикоммунист, но сторонник британского империализма. В начале войны он сделал следующее признание: «Народы СССР, ведомые своими внутренними чувствами, перед лицом смертельной опасности объединились со сталинским режимом… Противостоящие силы имели связанные руки; и это был стихийный акт: „пусть даже с дьяволом, чтобы победить Гитлера“. …оппозиция Сталину не только наносила ущерб международной борьбе со странами оси (Рим – Берлин – Токио), но и была эквивалентна противостоянию всем народам СССР»{642}.

С приближением Второй мировой войны главной заботой Троцкого, если даже не единственной, стало свержение большевистской партии в Советском Союзе. Его главное положение было взято из мира крайне правых: «тот, кто защищает Сталина и большевистскую партию прямо или косвенно, является злейшим врагом социализма». Вот выдержка из декларации Троцкого:

«Реакционная бюрократия должна быть и будет свергнута. Политическая революция в СССР неизбежна»{643}.

«Только свержение бонапартистской клики Кремля может сделать возможным возрождение военной мощи СССР… Борьба против войны, империализма и фашизма требует безжалостной войны против запятнанного преступлениями сталинизма. Кто бы ни защищал сталинизм прямо или косвенно, кто бы ни хранил молчание о его предательстве или усиливал его военную мощь, тот является злейшим врагом революции, социализма, угнетенных людей»{644}.

Когда в 1938 году эти строки были написаны, на мировой сцене разворачивалась жестокая классовая схватка между фашизмом и большевизмом. Только крайне правые идеологи французского, британского или американского империализма или фашизма могли поддержать тезис Троцкого:

«Тот, кто защищает сталинизм прямо или косвенно… является злейшим врагом».

Троцкий вдохновлял терроризм и вооруженные выступления

С 1934 года Троцкий постоянно призывал к свержению большевиков с помощью терроризма и вооруженных выступлений.

В апреле 1938 года Троцкий заявил, что в СССР неизбежно произойдет покушение на Сталина и других большевистских вождей. Конечно, продолжал он, индивидуальный террор противоречит ленинской тактике. Но вы понимаете, «законы истории говорят нам, что попытки убийства и акты террора против таких разбойников, как Сталин, неизбежны». Вот как в 1938 году Троцкий выдвигал программу индивидуального террора: «Сталин разрушает армию и сокрушает страну… Непримиримая ненависть накапливается вокруг него, и страшная месть висит над его головой.

Попытка убийства? Это возможно, что режим, который под предлогом борьбы с терроризмом уничтожил лучшие умы в стране, в конце концов испытает индивидуальный террор. Любой может добавить, что это было бы против законов истории, если бы разбойник при власти не был бы объектом актов мести отчаявшихся террористов. Но Четвертый Интернационал… ничего не должен предпринимать от отчаяния и личной жажды мщения, и индивидуальный террор – это уже слишком для нас… Поскольку личное будущее Сталина касается нас, мы можем только надеяться, что его личный удел – жить достаточно долго, чтобы видеть крах его системы. Но долго ждать ему не придется»{645}.