Отравители и убийцы. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, что мадам де Ментенон шаг за шагом завоевывала расположение королевы, подкрадываясь к ней все ближе и ближе. Лукавой герцогине удалось убедить кроткую Марию-Терезию в том, что не кто иной, как она, сумела вернуть Ее величеству расположение супруга — причем не только дневное, но и ночное тоже, — супруга, которого незлобивая королева по-прежнему молчаливо обожала. Шарлотта не раз слышала, как Ее величество восклицала по утрам с восторженным придыханием:
— Бог вознаградит мадам де Ментенон за то, что она мне вернула сердце короля!
А когда ее статс-дама, мадам де Креки, попыталась умерить ее восторги, королева простодушно ответила:
— Король никогда не обращался со мной с такой нежностью, как теперь, когда он прислушивается к советам мадам де Ментенон.
Услышав признание королевы, маркиза де Монтеспан совершенно вышла из себя, и тут же вновь принялась убеждать Шарлотту.
— Я прекрасно осведомлена о ваших утренних встречах с королем, — заявила она, — и знаю, что он находит в них удовольствие. Почему вы медлите? Почему не становитесь приятнее, любезнее? Менее скованной, черт возьми?
— Мне кажется, что с моей стороны это будет дурным тоном, мадам. Хотя я должна признаться, что Его величество производит на меня сильное впечатление.
— Он на всех производит впечатление! Только не на меня! А бедную Фонтанж он просто ослепил!
— Потому что она любила короля от всего сердца, мадам.
— А вы? Вы его любите?
— Я... не уверена. Во всяком случае, уж точно не так, как Фонтанж…
— Опять за свое? Короля любят все! Или можно сказать по-другому — каждая должна быть готова полюбить его. В общем, проснитесь, моя красавица, и улыбайтесь ему почаще, если вы не хотите, чтобы в один прекрасный день Ментенонша стала королевой Франции!
Услышав предположение гневной маркизы, Шарлотта от души рассмеялась.
— Вы же сами понимаете, мадам, что это невозможно! Даже если королева вдруг исчезнет — чего Господь никогда не допустит! — самый великий в мире король никогда не заменит ее этой... этой...
— Старой греховодницей? — подхватила маркиза, не стесняясь в выражениях. — А я думаю, что она способна довести короля и до такого скандала.
— К счастью, Ее величество прекрасно себя чувствует. И мадам де Ментенон должна была бы... О нет! Я даже думать не хочу, что она способна — нет, не сделать! — а вообразить такое!
— Лишить жизни Ее величество насильственным образом? Вы это хотели сказать? Может быть, сама она и в самом деле о таком не думает, но зато другие могут донести до нее эту мысль. Имейте в виду, что число ее приверженцев с каждым днем все возрастает. Так что хватит вам жеманиться, улыбайтесь королю поласковее. Приложите все усилия, чтобы вырвать нашего простака из рук этой гарпии!
После этих слов маркиза тут же исчезла, оставив Шарлотту в растерянности: она и представить себе не могла, что Его величество можно обозвать простаком, и поэтому предпочла думать, что ослышалась.
На следующий день Шарлотта получила подарок — два чудесных платья: одно из бледно-зеленого атласа, другое — из бледно-розового муара, оба без неуместной роскоши, но как нельзя более подходящие для того, чтобы оттенить красоту юной девушки восемнадцати лет. Подарок сопровождала короткая записка: «Думаю, они подойдут вам. Не забудьте, что Версаль многолюден. Вы должны быть на виду!»
Что делать, как не поблагодарить за нежданные подарки и не полюбоваться ими! Они очень смутили Шарлотту, но она не могла себе не признаться, что они очень ей нравятся. Зато мысль, что она может заменить несчастную Фонтанж, так трагически сошедшую со сцены, совсем ее не привлекала. А уж если говорить начистоту, то она ее откровенно пугала. Сидя рядом с Марией де Визе в карете, которая увозила их в Версаль навстречу новой жизни, Шарлотта думала о будущем с тревогой и опаской, не скрывая от себя, что может оказаться между двух огней. Кто лучше ее знал, что Монтеспан, когда ее самолюбие задето, когда она охвачена гневом, способна на все? До конца своих дней она не забудет ужасающего действа, свидетелем которого стала в ночь своего бегства из монастыря... А совершенно невероятная, немыслимая сцена, произошедшая несколько дней тому назад? Маркиза обожала духи и всевозможные ароматические средства и всегда злоупотребляла ими. Людовик не одобрял этого ее пристрастия, и, усадив королеву в карету, где должна была ехать и Атенаис, весьма сухо сказал ей, что, по его мнению, такое неумеренное использование духов к хорошему не приведет.
— Я не мешаю вам, можете пахнуть дурно, — дерзко заявила в ответ маркиза и повернулась к королю спиной.
Бог знает, до какой крайности она способна дойти, если Шарлотта поступит по-своему. Хотя, если быть откровенной, то и от Ментенон ей не приходилось ждать ничего хорошего. Шарлотта не забыла, как та сверлила ее злобным взглядом, одновременно улыбаясь приторной лицемерной улыбкой. И тем более не забыла слова, которые она услышала совершенно случайно, принеся шарф для Ее величества, за которым была послана. Мария-Терезия отправилась на свою последнюю прогулку по саду, что спускался террасами к Сене за Новым дворцом. Разумеется, она оказалась там не в одиночестве. Желающих попрощаться с местами, где на протяжении более двух столетий вершилась история, нашлось немало. Среди них была и мадам де Ментенон. Она сразу же поспешила к королеве, чтобы поприветствовать ее, и Мария-Терезия пригласила ее присоединиться к ее дамам.
И вот что услышала Шарлотта, появившись с шарфом.
— На бедняжку мадам де Фонтенак больно смотреть! Страшное преступление человека, которого она имела слабость полюбить, не дает ей покоя, и она днем и ночью просит за него прощения у Господа Бога. Теперь она покидает свой дом только для того, чтобы посетить церковь или навестить бедняков. Воистину, ее скорбь трогает сердце!
Увидев Шарлотту, она замолчала и очень скоро попрощалась с Ее величеством. Но девушка не заблуждалась относительно того, что выражал насмешливый взгляд, которым добродетельная дама одарила ее на прощание. Недалеко то время, когда доверчивая и простодушная Мария-Терезия, вполне возможно, заинтересуется несчастной женщиной с такой
