Твари Господни - Макс Мах

Проследить же совершенно новую личность, нечувствительно возникшую неизвестно где и когда, совсем непросто, если возможно вообще. Дебора Варбург никаких следов пока нигде не оставила, и выходило, что впервые в жизни Лиса оказалась предоставлена самой себе. Никто ее не знал, не ждал и не искал. Она была, но ее как бы не было, потому что и внезапно объявившаяся в Городе Дебора тоже ведь была никому незнакома. И уж точно, что никому и в голову не могло придти, что мага и его личину зовут одним и тем же именем.

"Анонимность гарантируется!" – Где-то так.

Лиса бросила окурок в пепельницу, отставила опустевший стакан и вылезла из воды. Медленно вытираясь большим махровым полотенцем, она еще чуть-чуть – самую малость – полюбовалась собой в огромном стенном зеркале, не отказав себе в невинном удовольствии пропустить через одновременно возбужденное и расслабленное сознание вереницу некоторых, в обычной жизни давно уже запретных видений, и, набросив банный халат, вернулась в номер. Но отнюдь не для того, чтобы забраться под одеяло. Ей предстояло провести один совсем несложный – во всяком случае, так ей в тот момент казалось – но очень важный эксперимент.

"И в самом деле! Что нам стоит дом построить? Тра-та-тата… будем жить…" – Она внимательно осмотрела комнату, проверяя, зашторены ли окна, закрыта ли дверь, и не забыла ли она еще что-нибудь, что могло оказаться теперь важным, и, не найдя в своем плане заметных изъянов, легко, практически без усилия "нырнула" в совсем недавно обнаруженное "Нигде и Никогда". Холод и мрак приняли Лису так, словно никуда она отсюда и не уходила. Но Лиса не стала отвлекаться на пустяки – она знала, чего хотела – и сразу же "пошла" дальше. И так же стремительно, практически без перехода, как прежде сомкнулся вокруг нее ледяной мрак внутреннего пространства, тьма выцвела, превращаясь в полупрозрачную завесу, и сквозь "черный крепдешин" проступили смутные очертания "звезд". Удовлетворенная увиденным и тем, что почувствовала наконец это странное движение без движения, Лиса прервала "полет" к Звездному небу и с полпути – рывком обратив движение вспять – вернулась назад, но с непривычки перестаралась и пробкой вылетела обратно, в свой гостиничный номер. Времени все ее путешествие почти не заняло – во всяком случае, так утверждали часы – но чувствовала она себя, как после прыжка с трамплина.

"Вот же…!" – Лиса умерила заполошный бег сердца, вытерла выступившую на лбу испарину и снова ринулась в холодный мрак внутреннего Я.

На этот раз, едва оказавшись в тайном укрывище – "нигде и никогда", Лиса сразу же "развернула" вектор движения и опять увидела свой гостиничный номер, но не так, как видела его еще мгновение назад, когда пыталась справиться с сердцебиением и головокружением, а совершенно иначе. Сейчас она была "внутри" и "снаружи" одновременно и, хотя все это было для нее внове, каким-то шестым чувством ведьмы знала, что может сейчас колдовать безнаказанно, совершенно не опасаясь того, что ее волшбу ощутит кто-нибудь кроме нее. Миры, еще недавно казавшиеся абсолютно независимыми один от другого, смешались. Материальный мир гостиничного номера и внутреннее пространство Лисы причудливо сопряглись, проникнув один в другой, и где-то рядом, едва ли не за плечом, угадывались еще два мира: абстрактный – Звездного неба и иллюзорный – Чистилища. Оставалось только понять, что это новое, неизведанное еще состояние готово ей предложить.

"Посмотрим", – Лиса "прошла" сквозь дверь, одновременно твердо зная, что по-прежнему стоит посреди своего номера, и медленно "двинулась" по коридору, заглядывая – впрочем, без особого любопытства – в другие номера, где, разумеется, не происходило ровным счетом ничего интересного. На дворе была глухая ночь, и крепко спали даже вконец умаявшиеся от своей "африканской" страсти любовники из сорок шестого номера. Однако Лису они не интересовали. Ее занимало лишь исследование того, на что она теперь была способна. А способна Лиса оказалась на такое, о чем и помыслить не смела еще несколько минут назад. Она видела что происходит в коридорах отеля, на его лестницах, и в номерах, "слушала" телефонные кабели и могла проникнуть в компьютерные сети, ничего не трогая при этом в "заснувшем" на стойке портье "Пентиуме". Оставаясь незримой и, соответственно, никем незамеченной, Лиса покинула гостиницу и пошла по ночной улице в сторону центра, все еще не имея какой-либо определенной цели, но уже предчувствуя ее скорое появление. И цель пришла, возникла сама собой, воплотившись в более-менее четкий план, когда через минуту или вечность Лиса увидела перед собой здание "Швейцарского кредита". Ну что ж, все было логично: Дебора Варбург все еще оставалась тенью без плоти. У документов не было прошлого, а у их хозяйки оставалось совсем мало наличности.

Несколько мгновений Лиса рассматривала солидное и по ночному времени практически пустое здание, потом пожала плечами, как бы соглашаясь с тем, что, не погрузившись в реку, силы течения не узнать, и, проникнув внутрь, "прошла" мимо бдящего перед монитором охранника. Нужно ли было настолько усложнять задачу, она не знала. Возможно, все можно было сделать и как-то иначе, проще и изящней, но, не имея опыта, Лиса вынуждена была придерживаться хотя бы каких-нибудь знакомых ей по фильмам или книгам процедур. И рабочее место банковского клерка представлялось в этом смысле самым подходящим исходным пунктом для всех последующих действий. А действия эти были просты и незатейливы. Лиса не стала забивать голову изучением тонкостей и сложностей банковского дела, не стала вникать в значения разнообразных терминов и понятий, вроде депозита или типов вкладов. Она просто "покопалась" в картотеке и, найдя подходящий пример, стала создавать свою собственную банковскую историю, нечувствительно проникая в те самые институты и учреждения, которые – пусть даже вскользь – упоминались в документах Петера ван Хессе, "делом" которого она воспользовалась, как путеводной нитью.

Через какое-то время она совершенно перестала обращать внимание на такие мелочи, как наличие электронной связи между пунктами назначения, пароли доступа, системы контроля и множество других, подобных им, немаловажных для обычного человека – и даже для обычного оператора – вещей. Она просто делала, что должно, создавая какие-то электронные файлы или написанные от руки документы, перехватывая идущие из неоткуда в никуда денежные потоки, из которых вычерпывала свои крошечные наперстки, проливавшиеся дождем долларов, фунтов стерлингов или евро на ее крохотные поля, обретшие уже номера и реквизиты именных и номерных счетов. Все это оказалось совсем нетрудно, но ужасно хлопотно, потому что параллельно возникающим из небытия счетам должна была возникнуть и "бумажная" версия человека, именуемого Деборой Варбург. Однако когда работа была наконец завершена, Лиса имела не только девятнадцать миллионов швейцарских франков, распределенных между восьмью разными счетами, нашедшими приют в Швейцарии, Люксембурге, Германии и Швеции, но и подробную, "настоящую" до последней запятой в старой пожелтевшей от времени и давно уже никчемной бумажке, биографию и весь комплекс документов от свидетельства о рождении, основанного на старых медицинских записях, сделанных еще от руки в одной из клиник Бонна, и до отметок о благонадежности в полиции и контрразведке.