Особо одаренная особа - Вересень Мария

— Эфир есть всепроникающая субстанция, наполняющая все мироздание и присутствующая в каждой вещи, — вещал фон Птиц, простирая над миром руки. — Сами вспышки молний есть не что иное, как столкновение наполненных эфирных масс, находящихся в непрерывном движении и определяющих своим движением распределение магической энергии на земле.

— Уйди! — замахала я руками. — Достал со своим эфиром, дайте отдохнуть от учебы!

Маги исчезли, но зато те самые зловещие массы навалились на меня; зло потрескивая фиолетовыми разрядами молний и беззвучно колыхаясь сине-зеленым маревом, они начали кружить, то приближаясь, то отступая, с каждым разом все плотнее сжимая кольцо. В конце концов я не выдержала и заорала:

— Велий! — С этим криком и проснулась. — Все, — сказала я себе, с минуту посидела на кровати и поняла, что если не приму решительных мер, то кошмары не оставят меня до утра. Удивительно, но лохань и ширму уже убрали, даже воду затерли. Я встала с кровати, опять приятно удивившись ненавязчивой заботе — ноги сами собой воткнулись в мягкие меховые тапочки, на спинке висел большой теплый платок, а возле правой ноги почти незаметно, но так, чтобы не искать, — ручка ночной вазы. Я фыркнула и пошлепала будить Велия.

Маг еще не спал, а сидел в отцовском кабинете, разбирая какие-то бумаги. То ли он не ждал меня, то ли, наоборот, слишком долго фантазировал, что я приду к нему, но он уставился на меня такими глазами, что я не удержалась и съехидничала:

— У тебя такой вид, словно ты аптекарского шаровылупина наелся.

Он вздрогнул.

— Какого шаровылупина?

— От которого шары вылупливаются, — буркнула я. И, придвинув стул, пожаловалась: — Не спится честной девушке в твоем доме. Стоит закрыть глаза, как являются полчища магов и зудят и зудят, особенно этот фон Птиц, просто достал с лекциями.

— Какими лекциями? — не понял Велий.

— Об эфирных массах, которые пронизывают все пространство. — Я на миг задумалась, прислушиваясь к фон Птицу в своей голове, и поправилась: — О! А сейчас начал о связи алхимии и магии рассуждать! И чего ему не спится? И этот недоучка с водой просто бесит, сколько можно бормотать одно и то же, если все равно ничего не получается! Хорошо хоть у магистра Фария реторта взорвалась, теперь сидит и мне не мешает. Хотя сам дурак, набрал ассистентов бездарей, а еще на что-то надеялся!

Велий сначала отодвинулся от меня, как от сумасшедшей, но, услышав о Фарии, заинтересовался:

— И где его дом?

— Откуда же я знаю! Лаборатория на том конце города, за мостом, почти на окраине, рядом с кузницей ведуна. Тоже тот еще жук, дурит клиента, выдавая пьяные бредни за колдовской обряд. Столько козьего помета сжег на алтаре, что аж в носу свербит!

— Ты и запахи чувствуешь? — удивился Велий.

— Если б только запахи. — Я тяжело вздохнула. — Знаешь, сколько неудачников сейчас блюет по подворотням? А еще студенты Академии магов называются! Хорошо хоть шаманы с их мухоморами далеко на севере. А то б вообще каюк! Слушай, у тебя есть что-нибудь от страшных глюков?

— Боюсь, это не глюки, — с каким-то болезненным интересом посмотрел на меня Велий. — Школа экранирована от всякого рода магических нападок, а здесь ты беззащитна, поэтому и начала чувствовать кроме меня и директора всех магов без разбора.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Отчего ж? Топор — прекрасное решение любой проблемы!

Я зарычала, но Велий вытащил из стола пузырек с бурой, отвратительно воняющей жижей и, накапав в стакан с вином, протянул мне:

— Пей и спи. Не хватало еще, чтобы у тебя завтра личико было бледным, как у упырицы.

Я, морщась, выпила лекарство и, вяло поблагодарив, ушлепала обратно. Но стоило мне закрыть глаза, как в ушах зазвучала настырная молитва того самого неудачливого ученика, который пытался заморозить воду:

— Боги-Всетворцы, если вы есть и не сильно злитесь на мага Вонифатия, помогите мне, в конце концов! Куда я пойду, если меня вышибут из чертовой Академии? Навоз с вилами кидать, да?

— А почему бы и нет? — хмыкнула я. — Что за чистоплюйство? — И недолго думая взяла все в свои руки. — Во-первых! — рявкнула я, глядя глазами Вонифатия на старикашку-педагога. — С такими емкостями мы не работаем! — Стакан полетел со стола. — Где тут помойное ведро? — Из-под рабочего стола клокоча полился серо-зеленый поток вперемешку с кухонным мусором.

— Привет, — повинуясь моему взмаху руки, улыбнулся всем мусорный человек, поправляя прическу из луковой шелухи. — Станцуем? — И он пустился в пляс, разбрызгивая вокруг себя грязный дождь и мерзко почавкивая подошвами. — Вот так, вот так, я танцую краковяк! Я и боком, и вприсядку, все сначала, по порядку!

Глаза учителя вылезли из орбит, но стоило мне ухватить его за руки, чтобы вместе с Вонифатием и человеком пуститься галопом вокруг стола, как он завопил:

— Включите защиту от демонов!

Я почувствовала удар, словно Алия шлепнула меня подушкой, и провалилась в мирный сон без всяких сновидений.

Утром меня еле растолкали. Велий за завтраком все пытался заглянуть мне в глаза и расспросить, как самочувствие, но времени не было, поэтому я только отмахнулась, буркнув, что днем у меня и своих мыслей хватает, чтобы еще и к чужим прислушиваться. Все бурно радовались прибытию Серого Волка, Алия визжала, повиснув у него на шее, словно они год не виделись. Слуги переглядывались, пытаясь определить, к какому виду нечисти относится красивый парень с ранней сединой на висках и странными желтыми глазами.

Часа через два прискакал гонец из кремля, сказал, что нас готовы принять. Мы с помпой вышли из Велиевого дома, у крыльца которого уже стояли три золотые кареты.

— Не слишком ли? — удивилась я, но Аэрон объяснил, что послам Урлака, Лаквилла и представителям нечисти негоже толкаться локтями в одном экипаже. Одет он был в традиционный вампирский костюм, не скрывающий крылья.

Алия, проклиная все на свете, заявила, что ни за что не наденет платье, как бы того ни требовал папа в своих письмах, пришлось срочно искать ей легкую лаковую броню, чтобы придать хоть сколько-нибудь торжественности, а вот с овечкой и богатырями не было никаких проблем, кудрявая даже копытца вызолотила.

Меня же отдали на растерзание мавке, сопроводив наказом, чтобы я выглядела скромно, но ослепительно красиво. Что ж, пришлось смириться, натянуть приготовленное нежно-голубое, расшитое жемчугом платье, застегнуть на шее и запястьях украшения все из того же жемчуга и отдаться на милость подруге. Сонливость меня покинула только в тот миг, когда Лейя запустила гребень в мои волосы, заплетая замысловатую косу и вплетая в нее жемчуг. Все остальное время, то ли из-за бессонной ночи, то ли благодаря зелью Велия, я оставалась в полудреме, равнодушно глянула на незнакомую рыжеволосую красавицу в зеркале, безучастно выслушала комплименты по поводу моего внешнего преображения и позволила отвезти себя в кремль.

От судилища в памяти осталось на удивление мало. Скопище людей гудело как пчелиный рой и затихло при нашем появлении. Мы приветствовали Великого Князя — дебелого, уже немолодого мужчину с властным взглядом, после чего секретарь из жрецов Хорса начал зачитывать суть тяжбы. Папочка Прыща, вначале решительно настроенный содрать с нас три шкуры за оскорбление, видимо, помнил башни, которые я разрушила, покидая его загородный дом, и чем дальше слушал о титулах и званиях пострадавшей стороны, тем больше суровел. А когда всем стало понятно, что я прямая наследница всей северской нечисти, с которой Северскому Великому Князю ссориться не с руки, без разговоров заехал сыночку по роже и, пав на колени, потребовал самой суровой кары для себя и всего рода. После чего было много охов, ахов, всплескивания руками и взаимных уверений в почтении. Правда, покидая кремль, я с удивлением обнаружила на физиономии Прыща два фингала, видимо, покинув большой зал, папа очень сурово объяснил наследнику, с кем не стоит ссориться и о чем не стоит умалчивать.