Любовь и замки. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее к лету 1828 года Шатобриан уже почти свыкся с мыслью о неизбежной встрече, но в последний момент ему пришлось изменить планы: король назначает его послом в Рим: «Таким образом все наши замыслы рухнули; моя жизнь снова меняется…»
Но наконец в 1829 году встреча все же состоялась: «С 12 по 22 июля я буду в Котре, — пишет писатель. — Я преклоняюсь перед Вашей невидимой и непреодолимой властью надо мной. Ваш сон вскоре уступит место грустной реальности…» Но Леонтина не боится действительности, знает, что не будет разочарована…
«Наконец я встретил молодую женщину на берегу горного потока. Она поднялась и подошла ко мне. В деревне ей сказали, что я в Котре. Как оказалось, эта незнакомка и была моей окситанкой, писавшей мне целых два года и которую я никогда не видел. И вот тайна раскрылась. Однажды вечером, когда мне нужно было уходить, она захотела пойти со мной, а мне пришлось потом проводить ее до дома. Никогда мне не было так совестно: испытывать какую бы то ни было привязанность к женщине в моем возрасте казалось мне настоящей насмешкой».
За время пребывания в Котре они много раз встречались.
Конец же этих дней в Котре драматичен. Появление на политической сцене министра Полиньяка вынуждает Шатобриана подать в отставку. Тогда Леонтина предлагает ему отказаться от свадьбы (почти назначенной) и укрыться в каком-нибудь римском монастыре или где-то еще, где бы они смогли жить вместе, не нарушая моральных правил. Безумные планы, планы без будущего. Они расстаются в Котре; Шатобриан едет в Париж, а Леонтина возвращается со своей тетушкой, сопровождавшей ее, в «Высокий берег». Девушка приезжает с твердым намерением выйти замуж. И действительно, спустя год она становится графиней де Кастельбажак, чему очень рада. Роман с молодой окситанкой завершен.
Однако Шатобриан и Леонтина еще встретятся: в 1833 году в Академии изящной словесности, затем в 1847 году, за год до смерти Волшебника, в его квартире, где его навестит мадам де Кастельбажак.
— Это вы? — сказал он, протягивая ей обе руки, но не имея возможности подняться с кресла, к которому отныне прикован. — Я вас очень любил. Я по-прежнему люблю вас…
На сей раз эти слова действительно стали последними в их романе. Посетительница быстро вышла в слезах.
РАМБУЙЕ. Охотники и жеманница
Разве мужчины властны над тягой к охоте?
Морис Женевуа
Казалось, что на исходе этого месяца марта 1547 года Франциск I безуспешно бежал от своей печали. Одного за другим смерть забрала его любимую дочь Мадлен, молодую королеву д'Экосс, а двумя годами раньше умер сын Карл, — это подкосило человека, которого считали несгибаемым. Если король продолжал внимать делам и заботам королевства, то его воля и силы клонились к закату, в то время как печаль, не утихая, казалось, находила все больше места в его душе. Итак, он искал в охоте забвения и усталости, которая после многих часов, проведенных в седле, приносила наконец долгожданный сон. Он переезжал от одного замка к другому. Двор следовал за государем.
Итак в марте король охотился в лесах Рамбуйе, когда вдруг почувствовал недомогание, которое обернулось серьезной болезнью. Тогда Франциск I попросил приюта у капитана своих гвардейцев Жана д'Анженна, который был и фаворитом короля.
Старый феодальный замок Рамбуйе действительно принадлежал роду Анженн с 1384 года, когда Рене Ан-женн получил его от Гийома Бернье. Все они на протяжении веков были верными слугами. Король будет у них как у себя дома…
Что он и подтвердил, решив, что Рамбуйе примет его последний вздох. Он знал, что умирает. И готовился к смерти со спокойным достоинством, как то подобает христианнейшему королю, ожидающему печального ангела. 31 марта он напутствовал сына Генриха, который через несколько часов должен был стать Генрихом II, и дочь Маргариту. Но его охватила слабость. Был слышен лишь шепот:
— In manus tuas commendo spiritum meum…[7].
Потом он промолвил еще: «Иисус! Иисус!..» Это были его последние слова. Скончавшись между 1 и 2 часами ночи, он покинул Рамбуйе, чтобы отправиться в Сен-Дени, где уже ждали его сыновья.
Семейство д'Анженн продолжало владеть замком. Жак, капитан гвардейцев, умер в 1565 году, успев принять здесь молодого короля Карла IX, который уехал вполне живым. Однако внуку Жака, носившему уже титул маркиза Рамбуйе, было суждено вписать имя замка в литературу заглавными буквами. Или, скорее, это было суждено его жене.
В 1600 году в Риме Шарль д'Анженн женился на Катерине де Вивонн, тогда всего лишь двенадцатилетней; однако благодаря своему уму она не выглядела слишком юной. Римская принцесса, дочь Гвилиа Савелли, молодая Катерина, родившая супругу семерых детей, она станет одной из королев Парижа, а именно королевой жеманниц, ибо мода на такое поведение была принесена как раз ею.
В прекрасном отеле на улице Сен-Тома-дю-Лувр маркиза Рамбуйе стала центром элегантного и изысканного общества. Но из-за слабого здоровья она принимала гостей, лежа на своей кровати (тогда говорили «в алькове»), стоявшей в центре вскоре прославившейся Голубой комнаты. Это все было ее царством, ее башенкой из слоновой кости, роскошной шкатулкой. Здесь были комнаты с эмалями и инкрустациями, тончайшим китайским фарфором, фигурками из алебастра и ляпис-лазури, кресла и табуреты, обтянутые парчой и украшенные золотом, которые были предназначены для тех, кого Сен-Симон назвал «изысканным обществом»: Конде, Конти, Бассомпьер, Ли-анкур, Шомбер, Гемене, — знаменитые гербы Франции.
Иногда, если «Артенис» (таково было имя жеманницы) желала подышать немного свежим воздухом, все общество перемещалось на балкон, под кроны деревьев Рамбуйе. Впоследствии к аристократам присоединилась интеллигенция: Малерб, Расан, брат и сестра Скюдери, оба безобразной наружности, но блиставшие умом, поэт Скаррон, прекрасная Поле, прозванная Лионкой, и все те, кто славился в Париже красноречием.
В садах Рамбуйе маркиза с дочерьми в хорошую погоду устраивала мифологические праздники, модные и очень любимые гостями. Впрочем, был в семействе один человек, который больше других интересовался поместьем: герцог Монтозье, муж Жюли, старшей дочери, знаменитой Жюли д'Анженн, для которой добрый вояка в свое время умудрился скроить длинную и утонченную поэму под названием «Гирлянда Жюли», лишь после чего она согласилась
