Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - Джорджетт Хейер

— Не стоит, — сказал Хардинг. — До или после ленча?

— После. В начале второй половины дня. — Он поймал пристальный взгляд сержанта и поднял тонкую руку. — Знаю-знаю, дорогой мой друг, что вы сейчас подумали. Нам ведь уже доводилось встречаться, не так ли? Совершенно верно, люблю, грешный, быструю езду, и по вашим прикидкам мне следовало быть в Лондоне уже к ленчу. Я тоже на это надеялся. Однако судьба, прокол шины и засорившийся жиклер распорядились иначе. Вспоминать о той поездке до сих пор неприятно.

— Вы, наверное, останавливались по пути перекусить?

— Съел совершенно отвратительный ленч в Бремхерсте.

— В Бремхерсте! — воскликнул Незерсол. — Это примерно в сорока милях отсюда, сэр!

— Знаю, спасибо, — сказал Френсис. — Думаю, даже вы проедете это расстояние быстрее, чем я в тот раз. Кстати, гараж, где ремонтировали мою машину, — большой такой, справа, если ехать к югу по главной улице.

— И сколько времени вам понадобилось, чтобы одолеть эти сорок миль? — наседал Хардинг.

— За вычетом времени на смену колеса и прочистку жиклера?

— От места до места.

— Два часа, — ответил Френсис, гася окурок.

— Вы уверены в этом, капитан Биллингтон-Смит, или говорите так, чтобы угодить мне?

— Поздравляю, инспектор, в вас начинает проскальзывать что-то человеческое. Уверен. Поглядел на часы из любопытства. В Бремхерст я приехал в половине первого. Могу даже сказать, что ел за ленчем и как эта пища воздействовала на мой желудок.

— Спасибо, в этом нет необходимости. Можно узнать, останетесь вы здесь до конца расследования?

— Да, конечно. Не хотелось бы ничего упускать, — ответил Френсис. — В жизни так мало развлечений.

— В таком случае я вас больше не задерживаю, — сказал Хардинг, поднимаясь.

Затворив за Френсисом дверь и выждав несколько секунд, сержант убежденно заявил:

— Это самая невероятная история, какую мне доводилось слышать, сэр, и самая подозрительная. Чтобы он два часа ехал сорок миль! Да никогда в жизни! Это все, что я могу сказать, сэр: никогда в жизни!

— Хорошо, сержант. Поговорим об этом за ленчем.

— Да, сэр, — ответил Незерсол, продолжая думать о своем. — К тому же я не верю в прокол шины и засорившийся жиклер.

— Что ж, у вас будет возможность это проверить, — сказал инспектор. — Я собираюсь отправить вас в Бремхерст во второй половине дня. Теперь поехали в Рэлтон, поедим.

В Грейндже ленч проходил скованно. Присутствие мистера Льюиса, которому Лола велела остаться, мешало Джеффри сказать Френсису, что он не верит ни единому его слову, и даже удерживало Камиллу от многословного пересказа всего того, что она испытала, услышав об убийстве несчастного сэра Артура. Фэй вовсе не появилась в столовой; Дайна то и дело сдерживала смех; мистер Тремлоу ел и пил почти в полном молчании, изредка бросая холодный, неодобрительный взгляд на говорливого мистера Льюиса; Холлидей ограничивался обменом взглядами на разоружение со Стивеном Гестом; а Френсис старался вывести из себя всех, поддакивая мистеру Льюису.

Лола, по-прежнему одетая в черное платье со шлейфом, казалось, была довольна своим пресс-агентом.

— Моих фотографий в газетах не будет, — объявила она. — Я человек разумный и себе вредить не хочу.

Мистер Льюис потрепал ее по руке.

— Молодец, девочка, — одобрил он. — Доверяй суждению Сэма и никогда не ошибешься.

— Если я б не доверяла тебе, то не позволяла б устраивать мои дела, — сказала Лола. — Кстати, после ленча ты должен сказать инспектору — он, кажется, не безнадежный дурак, — что я не хочу быть арестованной за убийство сэра Артура, потому что это не хорошая реклама, а наоборот, очень плохая. К тому же, — задумчиво добавила она, — ты бы не хотел, чтобы меня арестовали, правда, Джеффри?

— Не имел бы ничего против,—ответил тот. — То есть, конечно, не хочу, но меня это совершенно не касается.

— Еще как касается, мой дорогой Джеффри. И позволь сказать, я была очень терпеливой, глубоко тебе сочувствуя, но всему есть предел.

Френсис ласково поглядел на двоюродного брата.

— Весь в любовных грезах? Лола, вы должны сказать мне, о каком подарке мечтаете к свадьбе.

Мистер Льюис предостерегающе погрозил пальцем:

— Оставьте! Я говорил с Лолой о браке, но, поверьте, сказал еще не все. Поймите меня правильно: я не против брака, наоборот. Дело хорошее — при определенных условиях. — И он любезно кивнул Джеффри: — Понимаю ваши чувства, мистер Биллингтон-Смит, но вы должны учитывать интересы Лолы. Вам хочется назвать ее своей, только надо помнить...

— Нет, уже не хочется, — перебил его Джеффри, подавившись салатом.

— Ну-ну, это вы так говорите, — терпеливо сказал мистер Льюис, — но мы все понимаем, что должен испытывать молодой человек, получая в жены такую красавицу. Правда, сэр? — неожиданно обратился он к мистеру Тремлоу.

— Боюсь, я не могу высказать при дамах своего мнения по этому поводу, — ледяным голосом ответил тот.

Джеффри проглотил наконец салат и подал голос:

— Могу сказать вам, мистер... э-э... Льюис, что моя вера в женщин совершенно подорвана.

— Напрасно вы так, — любезно пожурил его мистер Льюис. — У Лолы есть долг перед собой и публикой. Она молода. Популярна. И если выйдет замуж сейчас, в расцвете своей карьеры, это будет сущим безобразием!

— Совершенно согласен, и я уже сказал Лоле, что не собираюсь на ней жениться.

Френсис повернулся к нему:

— Весьма разумно, Джеффри! Значит, все расторгнуто?

— Ничего не расторгнуто! — твердо заявила Лола. — Естественно, я не могла выходить за Джеффри, когда у него не было денег, это было бы огромной глупостью, но теперь он получит состояние, и мы можем пожениться немедленно. Позволь напомнить, дорогой, еще в понедельник ты так хотел жениться на мне, что вел себя как помешанный.

— Дорогая моя, не расстраивайтесь, — посочувствовал Френсис. — Я уверен, как только эти надоедливые полицейские уберутся, он снова захочет на вас жениться.

Джеффри взвился.

— Что ты себе позволяешь, черт возьми! — выкрикнул он.

— Перестань, Френсис! — вспылила Дайна. — Неужели ты не можешь обойтись без своих пакостей хотя бы полчаса? Джеффри, сядь. Не выходи из себя, болван!

Джеффри стукнул кулаком по столу.

— Я требую, чтобы ты сказал мне, как это понять! Если ты намекаешь, будто я порвал с Лолой, чтобы сбить полицию со следа, хотя о каком следе может идти речь, ведь...

— Успокойся, зря я это сказал, — стал оправдываться Френсис. — Совершенно не подумав. Прошу прощения.

— Говорю тебе, это чушь! — повысил голос Джеффри.

— Да-да, конечно, — умиротворяюще закивал головой кузен.

Камилла какое-то время усиленно пялила глаза на Джеффри, пытаясь понять смысл перепалки, но когда наконец поняла, не преминула разразиться речью:

— Так вот, должна сказать, мне это не приходило в голову, хотя внезапный разрыв помолвки и показался странным. И не пытайся заткнуть мне рот, Бэзил. Кажется, в этом доме все могут говорить о других что угодно, кроме меня, но не думайте, что я буду молча сидеть, пока на моего мужа навешивают это убийство! До сих пор я не говорила ни слова, но видела, как вы смотрите на нас с Бэзилом только потому, что мы не принадлежим к вашей драгоценной семейке!..

В голосе у Камиллы зазвучала истеричная нотка. Холлидей, хмуря брови, попытался утихомирить ее. Положение спас мистер Льюис.

— Нам надо чуточку выпить для успокоения нервов, — покровительственно сказал он и налил ей в бокал портвейна. — Такой очаровательной даме, как вы, ни к чему раздражаться. На вас смотрят? Поглядитесь в зеркало и поймете почему. «Мое лицо — мое богатство, — сказала она», и уж поверьте мне, если б такая красотка стала выступать на сцене, богатство у нее было бы, огромное богатство!

Эта грубая лесть тут же успокоила Камиллу, и она принялась рассказывать мистеру Льюису обо всех, кто, увидев ее в любительских спектаклях, считал, что ей имеет смысл стать профессиональной актрисой.

Лола, сидевшая в хмуром молчании, внезапно разулыбалась.

— Понятно! — объявила она. — Конечно, мы правильно сделали, притворясь, будто вовсе не хотим пожениться. Но почему ты не объяснил мне этого, дорогой Джеффри? Смешно и глупо воображать, будто я должна сама обо всем думать, хотя теперь, естественно, мне ясно — если мы притворяемся, что не любим больше друг друга, полиция не подумает, будто ты убил генерала за то, что он не позволял нам вступить в брак.

— О Господи! — схватился за голову Джеффри и выбежал из комнаты.

Гест сложил свою салфетку и продел в кольцо.

— Кажется, мы несколько засиделись, — подытожил он и поднялся. — Во всяком случае, с меня хватит.