Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник) - Анна Данилова

Он ударил ее. Кулаком, сильно. Кулак мягко и неожиданно глубоко увяз в ее хрупкости, нежности. И она сразу обмякла и замолчала.

– Вот так-то вот лучше будет, – сказал он и, схватив ее за плечи, как тряпичную куклу, сунул в пахнущую сухим старым деревом трибуну. – Посиди здесь, подумай…

Потом незаметно для окружающих выбрался наружу, сначала поднялся на третий этаж гимназии, там покурил возле распахнутого окна и, только услышав внизу гул толпы и поняв, что все закончилось, что все расходятся, позвонил Витальке и сказал, что ждет его внизу. Спустился, увидел его на крыльце, и они, взяв такси, поехали в центр.

Его так и распирало, хотелось поделиться своими эмоциями. Но он понимал, что этого ни в коем случае нельзя делать. Ведь он ударил женщину. И неизвестно вообще, что с ней. Может, отключилась от болевого шока. Может, повредил ей внутренности.

Его потом целый день преследовал сладковатый запах ее духов, а в толпе гуляющих людей не раз виделось ее лицо.

Только через неделю Виталька сообщил ему, что в гимназии, как раз в тот момент, когда они там были, погибла молодая женщина. Что ей стало плохо от жары, вроде она упала и ее чуть ли не растоптали. Потом, через какое-то время, он пересказывал эту же историю с новыми подробностями, что, мол, ей стало плохо, у нее был гнойный перитонит, и она отключилась где-то в самом углу, ее даже никто не заметил…

Получалось, что Игорь убил ее. Убил Стеллу. Причем так легко. Одним ударом.

Потом он нашел Нину Фионову. Женщин с такими именем и фамилией в городе было всего две, и он, придя по первому же адресу и узнав ее, почему-то страшно обрадовался. Значит, еще здесь. Значит, у нее что-то там пока не получилось. Он пришел в фирму, где она работала, совсем рядом с домом, и, представившись клиентом, задал какие-то дурацкие вопросы, связанные с Интернетом. После чего, рассмотрев ее хорошенько и убедившись в том, что это действительно та самая Нина Фионова, стал следить за ней. Он мог делать это только поздно вечером, когда у него заканчивалась работа. Он садился на скамейку на противоположной стороне улицы и следил за дверями ее дома. И очень скоро выяснил, что к ней приезжает мужчина. С подарками. Вот как и он в свое время. И что мужчина этот, когда выходит из машины, просто весь светится. Он энергичный, жизнерадостный, успешный, если судить по машине и внешнему виду. Игорь записал номер машины и через Володьку Чибирева выяснил имя и адрес мужчины. Его звали Борис Голод. Успешный бизнесмен, владелец магазинов автозапчастей. Он был значительно старше Фионовой, а потому из-за этого и комплексовал. А она набивала себе цену, требуя все новых и новых подарков. Игорь видел, как почти каждый день Борис приезжает к ней с цветами, с полными сумками и пакетами. И не знает, бедолага, что она его не любит, что у нее другие планы на будущее и что он, Борис, в эти планы не входит.

Так случилось, что ресторан закрыли на неделю на косметический ремонт, и всех работников отпустили. Появилось свободное время и у Игоря. Это просто судьба, думал он, дни напролет проводя на скамейке против дома Фионовой. Ему хотелось продолжения истории. Хотелось понять, действительно ли тот уговор, который он подслушал в «Менестреле», настолько серьезен, что предполагает дальнейшие радикальные действия объекта.

Когда же Нина Фионова как-то вечером вернулась домой из утомительного похода по магазинам с большим дорожным чемоданом в руках, он понял, что не ошибся и что скоро еще одна сука выпорхнет из своего прошлого, оставив своего жениха или любовника в полном недоумении, жестоко предав его чувства. Так же, как когда-то поступили и с ним самим.

Пригласив Володьку Чибирева к себе домой и угостив его вкусным ужином, напоив как следует, он попросил его выяснить кое-что о Нине Фионовой. Сказал, что это его девушка, и он чувствует, что она что-то темнит, недоговаривает, что у него есть подозрения на ее счет, объяснил, что он страдает, словом, выставил себя полным идиотом в надежде на то, что Володька хотя бы из мужской солидарности поможет ему узнать правду. И уже через неделю Игорь знал, что Нина благополучно, за хорошую цену продала квартиру отца, известного в городе скорняка, небедного человека, и наняла риелтора, чтобы продать и вторую квартиру. Игорь не поленился и поговорил с соседями старика Фионова, чтобы понять, действительно ли он умер своей смертью или ему помогли. И как в воду глядел: нашлись две женщины, которые, вероятно, имели зуб на Нину или испытывали теплые чувства к внезапно отошедшему в мир иной скорняку и высказали, каждая в свое время, независимо друг от друга, свои подозрения на этот счет. Одна сказала, что «сучка Нина, тоже мне, дочка» вовремя не подала лекарство отцу, и он умер. Другая – что она подмешала что-то в лекарство. Но в одном они были единодушны: у отца с дочерью были сложные отношения, она злилась на него за то, что он не разрешал ей «гулять с мужиками», «ограничивал ее свободу», и что они постоянно из-за этого ругались. Нина была «себе на уме», «в тихом омуте черти водятся», «такая вся из себя тихоня, у таких никогда не знаешь, что в голове»…

Но эти болтливые и глупые соседки ничего не знали о Нине Фионовой и не подозревали о ее тайне, ее планах. Игорь же знал все, и убийство отца как нельзя лучше укладывалось в схему достижения цели. Нет отца, зато есть возможность продать квартиру и решить все свои вопросы.

Он сделал невозможное. Необщительный по своей природе и очень скованный, когда речь шла о незнакомых людях, он нашел в себе силы познакомиться с Борисом Голодом. Пришел к нему в офис, представляющий собой небольшую комнату в одном из его магазинов запчастей, сказал, что им нужно поговорить.

Дело было вечером. За окном шел дождь. Борис сидел за компьютером и работал.

Игорь сказал, что хотел бы поговорить с ним о Нине. Что он хочет узнать, действительно ли у них с Ниной все так серьезно и они собираются пожениться. Это был грубый блеф, грубая работа, но придумать лучший способ, как начать о ней разговор, он не смог.

Борис был очень удивлен. Вероятно, он какое-то время вообще находился в ступоре, не в состоянии воспринять в стенах работы информацию о Нине. К тому же он был удивлен, что у Нины, оказывается, есть и другой воздыхатель. Он сам предложил Игорю перенести этот разговор в другое место, сказал, что здесь, в двух шагах от магазина, есть кафе, где бы они могли поговорить. И Игорь вдруг понял, что он и сам хочет поговорить о Нине, что ему, возможно, хочется кому-то излить душу. Он убедился в этом, когда они, распивая коньяк, разговаривали. Сначала он убеждал Игоря в том, что у него по отношению к ней самые серьезные намерения, что он готов жениться на ней хоть завтра, да она что-то тянет, раздумывает. Между тем время идет, они могли бы уже давно пожениться, она бы забеременела, у них бы родился ребенок… После трех рюмок он признался Игорю, в котором наконец увидел соперника, что он очень любит Нину, что не может без нее жить, что готов для нее на все. Игорю так хотелось открыть ему глаза на нее, рассказать все, что он о ней знает, что ему иногда физически было трудно, он задыхался от ненависти к ней. Но, с другой стороны, он отлично представлял себе, что последует за этим, как Борис отреагирует на его сообщение. Во-первых, не поверит. Доказательств-то пока никаких. Во-вторых, он воспримет эту информацию как способ соперника поссорить их – Бориса и Нину. И в-третьих, он выскажет свое подозрение по поводу психического состояния Игоря, скажет, что он попросту сошел с ума, что это невозможно, что это полный бред. И этот разговор не закончится ничем хорошим. Она все равно бросит его, причинив душевную боль, исчезнет точно так же, как исчезла и другая девушка, бросив своего парня… И он будет страдать куда больше, чем когда она исчезнет совсем, если умрет. Тогда хотя бы, по мнению Игоря, он не будет мучиться от того, что его предали. Он будет ее просто жалеть. Но пройдет время, он забудет ее, встретит другую девушку, любящую, и наконец женится на ней, заведет семью. Он будет счастлив.

С Борисом они расстались нехорошо. Он оставил его в кафе, пьяного, мрачного, обуреваемого жестокой ревностью. Напоследок Борис задал ему очень странный вопрос: «Так это ты, скотина, подарил ей этот кулон?»

А через два дня он, проследив маршрут Фионовой, понял, что она готова к отъезду. Вернее, к отлету. Турбюро, в которое она вошла, представляло собой старое желтое оштукатуренное здание с массивной современной дверью и табличкой на нем «Юг-тур». Игорь вошел за ней следом и, увидев, что она, миновав небольшой холл, стены которого были увешаны рекламными плакатами, предлагающими различные туры, вошла в комнату, остановился, сделав вид, что он рассматривает рекламную продукцию. А на самом деле внимательно слушая то, что происходило всего в нескольких шагах от него, в большой комнате с тремя столиками, за которыми сидели девушки-операторы.