Птенцы Виндерхейма - Алина Лис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Гурда, когда мы поговорим с Сигрид насчет замены?
– Надо выбрать подходящий момент. Риоко согласилась, Накамура так вообще в восторге…
– Прошел уже месяц.
– Да, я знаю. – Гурда покраснела. – Прости, я поговорю с ней завтра.
– Мы поговорим.
– Да, конечно, мы.
Стол накрыла тень – рядом, сердито сложив руки на груди, стояла Гвендолен.
– Кто обидел ребенка? – грозно спросила она. – Почему Лакшми вернулась в комнату вся в соплях?
Тэфи показала язык:
– Поверить не могу – Гвен пришла заступаться за обиженных. Рагнарёк на пороге?
– Неа. Я пришла за моим учебником, который она тут оставила. Доверяй вам после этого ценные вещи… и, кстати, Альдис… – Она хихикнула. – По дороге встретила Бийрана – он искал тебя.
– Мамочки!
Курсантка вскочила как ошпаренная.
– Не советую, – предупредила Гвен, угадав ее намерение. – Он может ждать внизу. Или на лестнице.
Что за идиотская архитектура в корпусе первокурсников?! Единственная лестница из комнаты вела вниз, в холл.
Девушка сползла под стол и забилась в щель между скамейкой и стеной.
Только бы пронесло!
Гвен присела рядом.
– Ой, а я тебя вижу…
– Отвернись, пожалуйста! Меня тут нет!
Гальтка снова хихикнула:
– Как же нет, когда вот она ты? Ладно, ладно, исчезаю…
Теперь было видно только ее сапоги.
– Так, учебник я нашла… Посижу-ка с вами немного. Вдруг Бийран придет. Я не могу это пропустить!
Кто-то опустился сверху на скамью, и чужие ноги окончательно перегородили обзор.
– Так и будешь прятаться? – раздался над головой укоризненный голос Тэфи. – Не жалко тебе его?
Альдис промолчала.
– Ты не можешь вечно бегать. Когда-нибудь придется поговорить.
Когда-нибудь придется. Но не в этот раз.
После чтения ойкуменовской лирики у Бийрана совсем потекла лодка. Парень приставал к Альдис на совместных занятиях, подкарауливал ее после лекций, назойливо предлагал свою помощь, снова читал стихи и все время говорил, говорил, говорил. Рядом с ним девушка почти физически ощущала, как тонет в чужом велеречивом словоблудии: уже через пять минут уши словно забивало ватой, а разум отказывался воспринимать смысл сказанного.
И главное – совершенно непонятно, что с ним таким можно сделать? Он не дразнился, не пытался поссориться. Он, кажется, даже не издевался…
– Ума не приложу, чего ему надо? – пожаловалась как-то Альдис подругам.
Джинлей только хмыкнула, Гурда странно посмотрела, а вот Гвендолен не упустила возможности поехидничать.
– Действительно, чего бы ему могло быть нужно? – обманчиво-невинным тоном спросила она в пространство.
– О чем ты, Гвен? Говори прямо.
– Слушай, ну не надо притворяться невинной кошечкой, – вмешалась Тэфи.
– Я не притворяюсь.
Тэфи вгляделась повнимательнее в ее лицо и прыснула:
– Да втюрился он!
– Врешь! – Отчего-то она ужасно разозлилась. Захотелось накричать на Тэфи, чтобы та не молола ерунды. – У тебя от общения с Фридмундом остатки мозгов ветром выдуло.
– Да не вру я! Честно.
– Точно, – подключилась Гвендолен. – Все девчонки давно знают, ты одна не замечаешь.
– Идите вы…
Но ушла как раз Альдис. Сбежала под насмешливые комментарии подруг, забыв конспекты на столе. И долго еще потом наворачивала круги по тропинке для утренних пробежек, переваривая обиду непонятно на кого.
На себя, наверное.
А Бийрам продолжал ухаживания методично и упорно, совершенно не считаясь с окружающей реальностью. И надо бы выбрать время, чтобы объясниться с ним раз и навсегда: элементарная порядочность требовала подобного…
Альдис трусила.
Это было ужасно, позорно, недостойно… но мысль о разговоре начистоту, который необходим и неизбежен, приводила ее в трепет. Легче делать вид, что по-прежнему не понимаешь ситуацию, и надеяться, что Бийрану скоро надоест.
Увы, не надоедало. Сванд был одним из тех прямолинейных упертых упрямцев, что, раз наметив цель, двигаются к ней, не сворачивая, не спеша и не снижая скорости, и могут идти годами.
Намеков он тоже понимать не умел.
– Да поговори ты с ним, чего так переживать? – удивлялась Тэфи.
Легко советовать – «поговори».
Разговор означал готовность взять на себя ответственность. За жизнь Бийрана, его поведение, его влюбленность, его разочарование. Альдис не чувствовала себя готовой.
Она вообще не была готова отвечать за кого-то, кроме себя. Ну, может, немного за подруг. И за отца – хотя он далеко, и он взрослый, сам справится. И за Такаси (хотя тот тоже взрослый и тоже далеко). И за…
Короче, и так список немаленький получался.
Как вести себя с Бийраном? Что ему говорить, как убеждать?
Будь она малахольной девицей из любимых ее поклонником романов с Континента, она нашла бы верные слова. Что-нибудь вроде: «Я ценю ваши чувства, милорд, но сердце мое навеки отдано другому и похоронено рядом с ним. Ничто в сем бренном мире не в силах разжечь в душе огонь прежней страсти. Цветок моей юности зачах прежде, чем раскрылся, только хлад могилы отныне будет мне укрытием. Молю вас понять и простить. Вы еще молоды и сможете утешиться с другой».
О Всеотец! Разве люди так говорят?!
Нет, идею искать нужные слова в сентиментальных романах Ойкумены сложно назвать удачной.
Своих слов, чтобы «объясниться» с сокурсником и при этом не обидеть и не ранить, у девушки не было.
– Это не очень-то честно, знаешь?
Хотелось сказать что-нибудь вроде: «Я знаю, Тэфи». Но зачем? Это ничего не меняло.
Под скамейкой было пыльно.
– О, Бийран! Снова здравствуй, – промурлыкала Гвен голосом сытой кошки. – Давно не виделись.
– Приветствую тебя, Гвендолен. И остальных прекрасных дев, что собрались здесь. Ты, должно быть, забыла, но мы виделись всего несколько минут назад. Внизу, прямо у лестницы, ведущей в эту комнату. Ты прошла мимо, я поздоровался и спросил, не видела ли ты свою белокурую подругу. Ты ответила…
– Я помню.
– Ты ответила, что не видела и не знаешь, где она. Тогда я спросил, куда ты направляешься, и ты сказала, что в зал для занятий. И довольно справедливо заметила, что эта комната – единственное место, в которое можно попасть, поднимаясь по лестнице. Ты ушла, а я остался продолжать свои поиски, не теряя надежды все же встретиться с Альдис…
– О, так ты Альдис ищешь? – перебила его Тэфи. – Она здесь.
Сапог гальтки чувствительно стукнул по бедру, намекая на то, что покрывать подружку Тэфи не собирается и пора бы уже не позориться и вылезти.
– Где?! – возопил Бийран, оглядывая комнату. – Где белокурая ясноглазая дева?!
Мальчишки в углу заржали. Бийран с его влюбленностью уже стал ходячим анекдотом и вечной мишенью для подколок.
То, что объект шуточек этих шуток не замечает, не умаляло радости шутников.
– Под столом. – Еще один пинок со стороны гальтки. – Уронила карандаш и полезла подбирать. Альдис, вылезай. Тебя Бийран ищет.
– Слышу, – прошипела сквозь зубы девушка.
«Ладно, Тэфи. Я тебе это припомню».
При виде девушки в пыльном, мятом мундире лицо сванда озарилось счастливой улыбкой.
– Хвала Всеотцу, я уже не чаял тебя найти. В последние дни словно злой рок стремится развести нас как можно…
– У тебя какое-то дело ко мне?
– Да. – Бийран взмахнул зажатой в руке книгой. – Я нашел в библиотеке сборник Ворка Публия-младшего и хотел предложить вместе насладиться изысканными строками.
Тэфи права – нельзя вечно бегать от этого.
– Послушай, Бийран. Нам надо поговорить…
Мокрый плац был совершенно безлюден. Пятна света от фонарей отражались в лужах, а в воздухе повисла липкая, сырая морось.
Комендант говорил, что через две-три недели опостылевшие тучи наконец уйдут, а вместе с ними уйдут постоянные дожди и туманы. Задуют южные ветра, будет больше солнца. Зима на Виндерхейме ласковее, чем осень.
Глаза Бийрана подозрительно сияли. Неизвестно, каких слов он ожидал от сокурсницы, но явно не тех, что она собиралась сказать.
– Бийран… – Альдис осеклась, не зная, как продолжить. Подкинули йотуны работку.
– Не говори ничего, любовь моя. – Он взял ее ладонь двумя руками и шагнул близко, слишком близко. Оказалось, что он почти на голову выше Альдис.
От неожиданной, непривычной близости по коже пробежал озноб. Она как-то остро почувствовала себя меньше и слабее Бийрана. И что удивительно, это чувство не было неприятным.
Преодолевая наваждение, Альдис помотала головой и отступила. Парень не пытался снова сократить дистанцию, вместо этого взял и опустился на одно колено, как герой все тех же сентиментальных романов.
– Сегодня особая ночь, ночь признаний. И я скажу те слова, что давно храню в своем сердце. Сперва я надеялся завоевать любовь хитростью, но вчера прочел «Огонь желаний» и понял, что честность – лучшее оружие. Да не будет между нами лжи и недомолвок! Пусть искренность моих слов сорвет завесу тайны. Знай же, с той минуты, как я увидел тебя, я понял: ты особенная, не такая, как все.
