Слуги этого мира - Мира Троп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебя забыл спросить. Все по порядку. И я на службе, не забывай. Я должен обеспечить Помону жильем, а потом уж… к вам выйдем.
Си-Тэ вскинул брови.
– Только не говори, что ты не зайдешь по дороге к Ми-Кель. Ваше древо ведь в двух шагах, а загнившая аллея… Да брось, что с тобой? Ми-Кель будет вне себя от восторга, никто ведь не ожидал увидеть тебя здесь на целый год раньше!
– Вне себя она будет точно, – холодно сказал Ти-Цэ.
Си-Тэ улыбнулся странной, виноватой улыбкой, от которой у Помоны свело желудок. Но подумать о том, где она уже могла видеть подобное выражение лица, времени у нее не было: ее как током било напряжение, которое исходило от Ти-Цэ.
– Зайди к ней сейчас, не будь дураком. – Си-Тэ отошел обратно к своему древу. – То, что ты здесь, новость громкая. Понимаешь?
Ти-Цэ сверлил сородича непроницаемым взглядом до тех пор, пока он не исчез в ветвях. Он прошептал что-то на однозначно не человеческом наречии. Помона попыталась воспроизвести этот звук, но не сумела, и спросила, что это значит.
– Не повторяйте за мной. Не хотелось бы, чтобы введение в культуру йакитов началось у вас с богатого наследия ругательств.
– Ты о чем?
– Он расскажет. – Взгляд Ти-Цэ был по-прежнему прикован к древу Си-Тэ. – Проклятье. Если он увидит, что я все же ушел, он или его супруга все расскажет Ми-Кель. – Он покачал головой. Помоне ничего пояснять было не надо: она не понаслышке знала, как быстро разлетаются слухи и сплетни в тесно населенных местах. – Ми-Кель никогда мне не простит, если узнает о моем прибытии из чужих уст.
Ти-Цэ застонал и оглянулся на Помону. По его лицу было понятно, что он не собирался брать ее с собой к Ми-Кель. Но теперь выбора у него не было.
Он зажмурился, с трудом подавил извержение бурлящих в нем чувств и резко развернулся на пятах в другую сторону. Его шаг был таким широким, что Помоне пришлось ускориться до бега.
– Стой! Подожди! Мы прямо сейчас идем к твоему древу?
Он агрессивно кивнул и подбросил мешок, устроив его на плече надежнее. Ти-Цэ сопел, а над глазами его нависли кустистые брови.
– Далеко это? Где оно?
– Мы прошли поворот к древу несколько минут назад.
И в подтверждение своих слов Ти-Цэ обогнул древо, которое не представляло для него никакого интереса, и свернул. Еще минут десять он вышагивал все также решительно, но настал момент, когда Ти-Цэ начал замедляться. Помона наконец смогла поравняться с ним и увидела впереди очередное персиковое пристанище нескольких поколений йакитов. Оно ничем не отличалось для женщины от других, но намертво притянуло к себе взгляд ее провожатого.
Ти-Цэ не помнил, когда в последний раз чувствовал дрожь в коленях, и тем не менее с каждым шагом скрывать ее от глаз Помоны и тем более от себя самого становилось все тяжелее.
Последние несколько футов до древа Ти-Цэ едва волочил ноги. Не в пример временам, когда он еще издали оповещал всю родню о своем прибытии криком и свистом и запрыгивал на ветви с разбегу, заставляя все ныне живущие поколения валиться из гнезд со смеху. Что тогда, что сейчас, всюду витал сводящий с ума своей сладостью запах Ми-Кель, но на сей раз живот сводило совсем не от возбуждения. И как не страшился Ти-Цэ этого момента, как не пытался присмирить свой скачущий с ветки на ветку взгляд, все же отыскал свою благоверную. Теперь все пути отступления были отрезаны.
Он остановился в нескольких шагах от древа, опустил на глаза прозрачные веки и уставился на Ми-Кель, словно надеялся, что ее разбудит пристальный взгляд, и Ти-Цэ не придется раскрывать рот.
Ми-Кель спала. Помона скорее всего ее еще не видела: стояла рядом, жадно озиралась по сторонам и безуспешно пыталась проследить за его взглядом. Ти-Цэ и сам не увидел бы самку, если бы не запах и годы сноровки.
Сегодня она дремала вне гнезда, защищенная только камуфляжной, розовой с черными и желтыми пятнами шерсткой. У Ти-Цэ сжалось сердце: она спала днем только в самые несчастные дни своей жизни, когда пыталась как угодно ускорить бег времени, будто жила против собственной воли.
Она лежала на приличной высоте, где поначалу Ти-Цэ надеялся ее не найти: две ветви под ней остались нежилыми. Пока его не было, умер древний. А значит, Ми-Кель сносила старое гнездо и переезжала с ветви на ветвь в одиночестве.
Кончики пальцев Ти-Цэ потеряли чувствительность: он не видел рядом с ней нового гнезда. Ми-Кель не просто спала вне его сегодня. Она даже не стала строить его. Характерного бугорка над захоронением йакита он не видел тоже, а значит, она жила без укрытия не меньше недели. Скорее даже двух.
Ти-Цэ бесшумно положил мешок с провизией и вещами Помоны на землю. Он неотрывно смотрел на Ми-Кель, на ее едва заметно поднимающуюся и опускающуюся спину. До потемнения в глазах ему хотелось подкрасться к ней, дотронуться до ее бархатного плеча и вернуться в жизнь супруги. Но такое приветствие разобьет ей сердце, ведь сразу за поцелуем с его уст слетит причина, по которой он вернулся в Плодородную долину.
– Ми-Кель, – позвал Ти-Цэ, и не узнал собственного выдавшего петуха голоса.
Ти-Цэ уже набрал воздух в легкие, чтобы прокашляться и позвать еще раз, но самка тут же вздрогнула во сне. Внутренности у мужчины завязались узлом. Много дней он представлял этот момент, но все равно оказался к нему не готов. Рядом охнула Помона: увидела, как на однообразном розовом полотне нечто, а вернее некто выдает себя движением.
Ми-Кель еще какое-то время поворачивалась из стороны в сторону, будто отбивалась от плохого сна, затем привстала на локтях и подняла дурную спросонья голову на его нетвердый голос.
Ее глаза бодро распахнулись, да так широко, что два блеснувших глазных яблока без труда разглядела бы даже Помона. К слову, в следующую секунду она как раз нырнула ему за спину: в мгновение ока Ми-Кель развернула устрашающего размаха крылья. Почти совсем прозрачные, так что можно было даже принять их за колыхнувшийся воздух, они с легкостью оторвали Ми-Кель от пригретой ветви.
Ми-Кель зависла в воздухе и быстро поворачивала голову, так и эдак рассматривая йакита внизу. Она хотела убедиться, что это не игра ее воспаленной фантазии, не мучительное сновидение, не жестокая галлюцинация…
Ти-Цэ опустился на колени, как бы упрашивая ее успокоиться и просто присесть рядом.
Тонкий вопль в клочья разорвал воздух на множество миль вокруг. Ми-Кель распростерла руки и с быстротой молнии пикировала
