Факап - Михаил Харитонов

И самое первое, с чем столкнулся Малышев — это со специфическим отношением к работникам умственного труда.

Малышев начинал как писец и учётчик в лавке. Он также брался за составление прошений и писание писем под диктовку для неграмотных, беря за это буквально гроши. Таким образом он рассчитывал войти в доверие к местным жителям и стать для них своим. Эффект был обратным: через какое-то время Антон заметил, что с ним общаются исключительно по нужде. Даже в местном кабаке ему приходилось пить в одиночестве: его избегали даже пьяные компании. При этом с прямой агрессией он тоже не сталкивался — его старались не задевать, но и общения избегали.

Антон решил было, что дело в каких-то мелких ошибках в поведении: что-то он не так говорит или неправильно себя ведёт. Странно было только, что другие внедренцы таких проблем не имели.

Ситуация стала яснее, когда он занялся торговлей полотном, для чего ему пришлось переехать в другое место. На этот раз в местное общество он влился без проблем. Даже гильдейское свидетельство обошлось ему, в общем, в символическую сумму.

Но когда он предложил одному разорившемуся лавочнику — человеку грамотному и, в общем, неглупому — место писца и учётчика, тот не только отклонил предложение., но и нешуточно оскорбился.

Малышев понял, что может узнать что-то важное. Поэтому он, вместо того, чтобы выкинуть эпизод из головы, пошёл с лавочником пить. И там, под местное кислое вино, завёл разговор о том, почему же всё-таки тот не идёт в писцы.

Разговор был полезным. Именно от этого лавочника Антон впервые услышал пословицу «один свистун хуже пяти меднокожих варваров». А заодно — узнал, что означает словечко «свистун».

День 97

Вчера не дописал. Живот прихватило так, что еле добежал. Ну что ж делать. Как говорят в лётном — «не слушать задницу себе дороже».

Это, кстати, ни пса не скатологический юмор. Пилот свою задницу должен слушать, потому что она — часть вестибулярного аппарата. В каком-то смысле.

Когда я учился в лётном, был у нас такой случай на первом курсе. Был у нас препод по основам атмосферного пилотирования, милый такой старичок, старая школа, выдерживал три же без гравикомпенсаторов легко. Гонял он нас, конечно, в хвост и в гриву, как выражается Славин в таких случаях. Зато он мог пройти на глайдере световой коридор «жёлтой» сложности на одних рулях на максимуме, не задев ни одного кольца. На «красном» иногда пару ошибок делал, потом кряхтел и ссылался на возраст. В общем, лихой был дед.

И вот однажды показывал он нам «двойной галс». Ну это такой приём для атмосферного полёта. Нетривиальный, но не то чтобы смертельно сложный. Та же «змейка», например, сложнее в исполнении. Ну, показал. И уже было видно, что летает он как-то неуверенно. А когда нырнул в коридор — вообще атас, пять колец сразу погасил. То есть результат как у второкурсника. Не очень старательного.

В общем, приземлился наш старичок досрочно. Вылез из глайдера злой, как пёс. И говорит — я сам дурак, не надо было перед занятиями к медикам ходить. Оказалось, он лечился от какой-то хитрой опухоли в кишечнике. Лечение сложное и главное — болезненное. Поэтому ему перед процедурами отключали нервную чувствительность в этих местах. А от этого была побочка: он свой зад переставал чувствовать. Часа на два, на три.

Вроде бы ничего страшного. Но, оказывается, именно попа ощущает наклон пилотского кресла. А это при сложных манёврах в коридоре оказывается, что это важная корректирующая информация. Потому что перед глазами всё мелькает и кружится, руки дрожат, а вот задница поставляет надёжную проверенную информацию — ты идёшь вниз ровно, угол наклона где-то три градуса, а вот сейчас идёшь вправо… Ну а ежели задница ничего не чувствует, начинаешь дёргаться. С понятными последствиями. Так что и такие части тела тоже свой резон имеют, вот так-то.

Ладно, хватит про это, а то вы ещё подумаете, что я на данном предмете как-то сосредоточен, что-ли. Вернёмся к арканарским делам. Там как раз интересное начинается.

Итак. Антон и раньше замечал, что слово «книгочей» в обиходе имеет нехороший оттенок. В самом простом случае оно обозначало человека, не способного к тяжёлой серьёзной работе, не очень здорового, ну или просто лежебоку. «Книгочеями» мог, например, назвать надсмотрщик ленивых рабов, прежде чем раздать им положенные подзатыльники… Но, в общем, это можно было считать нейтральным по сравнению с жаргонным словцом «гангадат», то есть «свистун». Это было оскорблением, причём применяемым чаще всего — хотя не всегда — именно к людям умственного труда.

Сперва Антон решил, что оно означает что-то вроде «бездельника» — и сделал вывод, что тёмным людям, много и тяжело трудящимся, работа какого-нибудь счетовода или переписчика кажется лёгкой. Примерно так он откомментировал данное обстоятельство в одном из своих отчётов, написанных в период торговли полотном.

Разговор с лавочником, наконец, открыл ему глаза. Оказалось, словцо заимствовано из воровского языка и обозначает доносчика или платного свидетеля обвинения. Считалось, что все грамотеи не брезгуют таким заработком.

Антон сначала подумал, что это грязные слухи, распространяемые невеждами, чтобы бросить тень на людей образованных. Однако в своей следующей реинкарнации — в качестве наёмника — он убедился, что репутация книжников была оправданной. Именно эти малопочтенные занятия были одним из самых надёжных и востребованных способом заработка для местных грамотеев.

Разумеется, далеко не все книгочеи поправляли свои дела таким способом. Однако доносительство и осведомительство были достаточно распространённой практикой в этой среде, чтобы испортить репутацию интеллектуальной прослойки в целом.

Подумав, Малышев решил, что так и должно быть. Арканарская династия — как и любая другая — с самого начала вкладывалась в создание сетей негласного надзора. Главной проблемой были, как всегда, агенты на местах. При этом некоторых возможностей, которые были у земных правителей, у арканарских королей не было. В частности, очень мешало отсутствие легальных кочевников — цыган, религиозных паломников, нищенствующих монахов (кроме разве что орденских — которые если на кого и работали, то на Святой Орден). То есть людей, которых можно массово направить в подозрительную местность с целью быстрого сбора информации. Местные сети состояли в основном из кабатчиков, мытарей, нищих, инвалидов и мелких торговцев-офеней, но этого было недостаточно для сколько-нибудь эффективной работы на земле. Особенно же не хватало профессиональных стукачей и провокаторов — которые умели бы вычислять подозрительных личностей, улавливать в случайно услышанном разговоре намёки и кодовые фразы, увидеть в небрежности саботаж, распознать в болтливом пьянице агитатора, и всё такое прочее. А также — в случае необходимости давать нужные показания и составлять отчёты о проделанной работе. Поэтому и королевский сыск, и тайная канцелярия, и коронная стража, и другие конторы, охотно платили книгочеям за подобные услуги, на временной или постоянной основе. В свете каковых обстоятельств история о королевской почте, как и тот факт, что книгочеев приписали именно к охранной страже, как-то сразу заиграли новыми красками.