Антология Фантастической Литературы - Хорхе Луис Борхес

— Я не знаю, о чем ты, — сказал он, останавливаясь.

— О бюсте... или как его там...

Он взглянул туда, куда смотрел юноша, затем с озадаченным видом подошел ближе. Его внутреннее чутье научило его пренебрегать обыкновением столичных жителей подвергать высмеиванию то, что непонятно.

— Да, странная вещь... но, на мой взгляд, недурна. Чем-то напоминает манеру Блюмпеля...

Племянник не ответил. Он подошел ближе, обошел пьедестал, на котором размещался бюст, и сказал:

— Мне кажется, спереди он выглядит ужаснее всего...

— Спереди? А где здесь перед? — он остановился в задумчивости. — По-моему, у него нет переда. Во всяком случае, мне кажется неправильным, что ты приписываешь его создателю намерение, которое, возможно, не имело ничего общего с его замыслом.

— Не знаю, дядя, но я воспринимаю его как некое вторжение, присутствие темной силы в привычном кругу вещей...

— Фантазии, мой мальчик, фантазии. Ты всегда был большим выдумщиком. И всегда забывал о самом главном. Например, кто тебе его подарил?

— Здесь есть визитная карточка. Я никогда не слышал этого имени.

Дядя взял карточку и принялся внимательно ее рассматривать со всех сторон с таким видом, словно он мог тут же различить на ней отпечатки пальцев или какие-нибудь другие признаки.

— Может, это твой школьный приятель, о котором ты забыл? — спросил он, возвращая маленький прямоугольник картона.

— Нет, я сверился со списком, который составил для рассылки приглашений. Там его нет.

Дядя подошел к бюсту и рассмотрел его с близкого расстояния.

— Ты видел эту бронзовую пластинку? — спросил он. — Возможно, она не привлекала внимания, поскольку слегка запачкана землей. Смотри-ка, здесь написано: «Человек этого века».

— И правда, — отозвался юноша, — я ее не заметил. Но о каком веке идет речь? Впрочем, к какому бы он ни относился, он мне не нравится. Я не могу это тебе объяснить, просто не нравится. Мне хочется его выбросить.

Лицо Эдуардо Адемара выражало спокойствие. Он ощущал, как душу его заполняло привычное теплое чувство: ему всегда нравилось давать советы своим близким.

— Мне кажется, так не следует поступать, — сказал он. — Во всяком случае, — добавил он, загораясь внезапно нахлынувшим вдохновением, — ты мог бы воспользоваться возможностью и сделать что-нибудь оригинальное. А заодно найти применение подарку...

Его оживление передалось племяннику.

— Разумеется, но я не знаю, как... Это ведь абсолютно бесполезная вещь...

— Именно поэтому, — продолжил Эдуардо Адемар, — он и подходит для подарка.

У племянника бюст вызывал тревожное беспокойство. Он не считал его подходящим подарком кому бы то ни было.

— Это может быть воспринято как вызов, — заметил он. — К тому же многие уже видели его здесь...

Адемар был приятным и довольно сведущим дилетантом, он любил порассуждать о самых разных вещах и находил в этом удовольствие. Он взглянул на племянника с ироничной усмешкой.

— А почему ты стремишься оценивать этот бюст с эстетической точки зрения? — спросил он. — Я рекомендую тебе рассматривать его как некую странную таинственную вещь. — Племянник озадаченно смотрел на него. — Например, вообрази себе существо, которому не представилась возможность реализоваться. Предположим, у Природы были в проекте пять вариантов лошади и она выбрала тот, который известен нам. Другие же четыре остались неведомыми, но от этого не утратили интерес. Один вариант, возможно, предполагал очень длинные ноги, похожие на ходули, а другой — длинную, как у овцы, шерсть, а третий — цепкий хвост, очень удобный в сельве. Быть может, и это вариант человека, который мог бы существовать. Я вовсе не утверждаю, что так оно и есть. Мне просто нравится это как теория. Я могу представить его на темной улице, выходящим из ворот, существо, непостижимое для нашего теперешнего понимания, с двумя парами рук и носом сбоку, и как оно говорит отрывисто, словно лает: «Прошу прощения, но я — отвергнутый вариант человека».

— А ты ему в ответ: «В клубе я каждый вечер встречаю вам подобных».

— Не говори глупостей, — оборвал его Адемар, становящийся очень рассудительным, когда другие принимались предаваться фантазиям.

— Идея подарка мне нравится, — сказал племянник. — Но кому его подарить? Почти все мои друзья тут, и если кто еще не видел бюст, обязательно его увидит...

Эдуардо Адемар воскликнул:

— Знаю, кому! Ты подаришь его Олегарио! Его здесь нет. Вчера он отбыл в имение, а через две недели у него свадьба.

Когда спустя две недели Эдуардо Адемар явился в дом Олегарио М. Банфиельда, он уже забыл о произошедшем. Возможно, именно поэтому, а не по какой-либо другой причине он вздрогнул, натолкнувшись на бюст, в то время как проходил по комнатам, с удовлетворением убедившись, что подарки, полученные новобрачными, были не столь богатыми, как те, которые получил его племянник. Бюст стоял в самом углу, однако казалось, что в убранстве комнаты он занимает главенствующее положение. Адемар обменялся приветствиями с несколькими знакомыми и ушел.

Месяц спустя, уже в разгар лета, он был приглашен в другой дом: женился сын президента компании. Адемар плохо разбирался в биржевых и банковских делах. Он знал, что президент — человек достойный, работящий, но неродовитый — хвастается дружбой с ним, и что хозяйка дома станет восторженно представлять его женам богатых буржуа. Но соображения личной выгоды не позволили ему уклониться от визита. Итак, он прибыл туда, как всегда, элегантно одетым, с тем изыском, который делал его моложе своих лет — цветок в петлице, модный галстук, — и с несомненным благородством всей своей внешности. Он поздоровался с хозяевами дома и новобрачными, а затем, даже не дав возможности сгорающей от нетерпения супруге президента представить его гостям, с почти детской непосредственностью выразил желание прежде посмотреть подарки. По лестнице, уставленной корзинами цветов, они поднялись на второй этаж Бюст стоял посередине просторного салона под сверкающей хрустальными подвесками люстрой.

В течение лета, а затем осени Эдуардо Адемар побывал еще на нескольких свадьбах. И везде он обнаруживал бюст. Потом в его светской жизни наступило некоторое затишье, лишь среди дня и иногда вечерами он наведывался в клуб.

Однажды ненастным зимним вечером он удобно расположился там, потягивая виски и просматривая газету, когда разговор, происходивший у него за спиной, привлек его внимание и заставил прислушаться. Два господина оживленно