Владычица озера - Анджей Сапковский

– Я философствовать не стану, – сказал пилигрим. – Как было сказано, я человек простой, прямой и некрасноречивый. Однако осмелюсь заметить вот что: во-первых, короткая как у насекомых жизнь защищает нас, людей, от декадентства, склоняет к тому, чтобы, ценя жизнь, жить интенсивно и творчески, использовать каждую минуту жизни и радоваться ей. А когда потребуется, без сожаления отдать ее за нужное дело. Я говорю и мыслю как человек, но ведь точно так же мыслили долгожители эльфы, когда шли биться и умирать в командах скоя'таэлей. Если я не прав, пусть меня поправят.

Пилигрим выждал соответствующее время, но никто его не поправил.

– Во-вторых, – продолжал он, – мне кажется, политическая власть, хоть она и не способна изменить историю, может своими действиями создать вовсе не плохие иллюзии и видимости такой способности. Для этого у власти имеются методы и инструменты.

– О да, – ответил эльф, отворачиваясь. – Здесь вы попали в самую суть, господин пилигрим. У власти есть методы и инструменты. Такие, с которыми невозможно дискутировать.

***

Галера ударила бортом по обросшей водорослями и ракушками свае. Бросили сходни. Загремели крики, проклятия, команды.

Кричали чайки, подхватывающие отбросы, что покрывали зеленую грязную воду порта. Побережье кишело людьми. В основном в военной форме.

– Конец рейса, господа эльфы, – сказал нильфгаардский командир конвоя. – Мы в Диллингине. Выбирайтесь! Вас тут ждут!

Их действительно ждали.

Ни один из эльфов – и уж конечно, не Фаоильтиарна, – ни на секунду не поверил заверениям о справедливых судах и амнистиях. У скоя'таэлей и офицеров бригады "Врихедд" не было никаких иллюзий относительно ожидающей их за Яругой судьбы. В большинстве своем они уже смирились с нею, воспринимали стоически, даже безразлично. Вероятно, думали, что ничто уже их не удивит.

Они ошибались.

Их вытолкали с галеры, звенящих и бряцающих кандалами, погнали на мол, потом на набережную, где стояли ряды вооруженных солдат. Были там и гражданские. Из тех, чьи острые глазки быстро моргали, бегая от лица к лицу, от фигуры к фигуре. "Селекционеры", – подумал Фаоильтиарна. И не ошибся. На то, что его изуродованное лицо прозевают, он, конечно, рассчитывать не мог. И не рассчитывал.

– Господин Исенгрим Фаоильтиарна? Железный Волк? Какая приятная неожиданность! Извольте, извольте! Солдаты вытащили его из строя кандальников.

– Va faill! – крикнул ему Коиннеах Да Рео, которого тоже узнали и вытащили другие военные, носившие ринграфы с реданским орлом. – Se'ved se caerme dea!

– Встретитесь, – прошипел штатский, отделивший Фаоильтиарну, – но, я думаю, в аду. Его там уже ждут, в Дракенборге. А-ну постойте-ка! Да случаем это уж не господин ли Риордаин? Взять его!

Всего из колонны вытащили троих. Только троих. Фаоильтиарна понял, и внезапно (он даже удивился) его охватил страх.

– Va faill! – крикнул друзьям вытянутый из ряда Ангус Бри-Кри, звеня кандалами. – Va faill, fraeren!

Солдат грубо толкнул его.

Далеко их не увели. Только до одного из сараев вблизи пристани. Рядом с гаванью, над которой покачивался лес мачт.

Штатский подал знак. Фаоильтиарну толкнули к столбу, к балке, на которую закинули веревку. К веревке начали привязывать железный крюк. Риордаина и Ангуса усадили на два стоящих на глинобитной площадке табурета.

– Господин Риордаин, господин Бри-Кри, – холодно проговорил штатский. – На вас распространяется указ об амнистии. Суд решил проявить милосердие. Справедливость, однако, должна восторжествовать, – добавил он, не дождавшись реакции. – А за то, чтобы так произошло, заплатили семьи тех, кого вы убили, господа. Приговор вынесен.

Риордаин и Ангус не успели даже крикнуть. Сзади им на шеи накинули петли, их стянули, повалили вместе с табуретами, потащили по утрамбованной земле. Когда скованными руками они тщетно попытались сорвать врезающиеся в тело веревки, исполнители уперлись им коленями в грудь. Сверкнули и опустились ножи, брызнула кровь. Теперь даже петли не в состоянии были заглушить криков, визга, от которого волосы вставали дыбом. Это продолжалось долго. Как всегда.

– В приговоре, вынесенном вам, господин Фаоильтиарна, – сказал штатский, медленно поворачивая голову, – имеется дополнительная клаузула. Нечто особенное...

Фаоильтиарна не собирался ожидать "чего-то особенного". Замок оков, над которым эльф трудился уже два дня и две ночи, упал с его кистей как по мановению волшебной палочки. Страшный удар тяжелой цепи повалил двух стерегущих его солдат. Фаоильтиарна в прыжке ударил третьего ногой в лицо, хлестнул кандалами штатского, прыгнул прямо в затянутое тенетами оконце сарая, вылетел из него вместе с рамой и коробкой, оставив на гвоздях кровь и обрывки одежды. С грохотом повалился на доски мола. Перевернулся, перекатился и плюхнулся в воду между рыбацкими лодками и баркасами. Все еще прикованная к правой кисти тяжелая цепь тянула на дно. Фаоильтиарна боролся. Изо всех сил боролся за жизнь, которая, как он считал еще совсем недавно, не имела для него никакой ценности.

– Хватай! – орали выскакивающие из сарая солдаты. – Хватай! Убей!

– Там! – кричали другие, подбегая по молу. – Там, вот там он нырнул!

– По лодкам!

– Стреляйте! – зарычал штатский, обеими руками пытаясь сдержать кровь, текущую из глазницы. – Убейте его!

Щелкнули тетивы арбалетов. Чайки с криком взмыли в воздух. Грязно-зеленая вода между баркасами закипела от бельтов.

***

– Виват! – Шествие продолжалось, толпа жителей Новиграда уже хрипела и проявляла признаки усталости. – Да здравствуют!

– Урррааа!

– Слава королям! Слава!

Филиппа Эйльхарт оглянулась, удостоверилась, что никто их не слушает, наклонилась к Дийкстре:

– О чем ты хотел поговорить? Шпион тоже осмотрелся, – О покушении на короля Визимира в июле прошлого года.

– И что?

– Полуэльф, совершивший это убийство, – Дийкстра еще больше понизил голос, – вовсе не был сумасшедшим, Филь. И действовал не в одиночку.

– Да что ты говоришь?

– Тише, – усмехнулся Дийкстра. – Тише, Филь.

– Не называй меня "Филь". У тебя есть доказательства? Какие? Откуда?

– Ты удивишься, Филь, если я скажу откуда. Когда можно ждать аудиенции, милостивая государыня?

Глаза Филиппы Эйльхарт были словно два бездонных черных озера.

– Вскоре, Дийкстра.

Били колокола. Толпа хрипло орала. Армия маршировала. Лепестки цветов словно снег покрывали новиградскую брусчатку.

***

– Все пишешь?

Ори Ройвен вздрогнул и посадил кляксу. Он служил Дийкстре девятнадцать лет, но так и не привык к беззвучным движениям шефа, к его появлениям неведомо откуда и каким образом.

– Добрый вечер, кхе-кхе, ваше превос...

"Люди – тени", – прочитал Дийкстра титульный лист рукописи, который бесцеремонно поднял с пола. – "История секретных королевских служб, Орибастусом Джиафранко Паоло Ройвеном, магистром, написанная"... Ох, Ори, Ори. Старый мужик, а такие глупости...

– Кхе-кхе...

– Я пришел попрощаться, Ори. Ройвен удивленно взглянул на него.

– Видишь ли, верный друг, – продолжал шпион, не дожидаясь, пока секретарь прокашляет что-нибудь путное, – я тоже стар, и получается, что тоже глуп. Вякнул одно слово одной особе. Только одной и только одно... И оказалось, что это на одно слово и на одну особу больше, чем требовалось. Послушай как следует, Ори. Ты их слышишь?

Ори Ройвен, широко раскрыв удивленные глаза, отрицательно помотал головой. Дийкстра минуту молчал.

– Не слышишь, значит. А я слышу. Во всех коридорах. Крысы бегают по третогорскому граду, Ори. Идут сюда. Приближаются на мягких крысиных лапках.

***

Они возникли из тени, из тьмы. Черные, в масках, проворные как крысы. Стражники и охранники из вестибюля свалились, не застонав, под быстрыми ударами стилетов с узкими гранеными клинками. Кровь текла по полам третогорского замка, разливалась по паркету, пачкала его, впитывалась в дорогие венгербергские ковры.

Они шли по всем коридорам, оставляя за собой трупы.

– Он там, – указав на дверь, сказал один. Черный шарф, закрывающий лицо до глаз, приглушал толос. – Туда он вошел! Через канцелярию, в которой работает Ройвен, вечно кашляющий хрыч.

– Оттуда нет выхода. – Глаза другого, командира, горели в прорезях черной бархатной маски. – Из комнаты за канцелярией другого выхода нет! Там нет даже окон.

– Остальные коридоры под охраной. Все двери и окна. Он от нас не уйдет. Он в ловушке.

– Вперед!

Двери поддались под ударами ног. Сверкнули стилеты.

– Смерть! Смерть кровавому палачу!

– Кхе-кхе? – Ори Ройвен поднял над бумагами голову с близорукими слезящимися глазами. – Слушаю вас. Чем могу, кхе-кхе, быть полезен?

Убийцы с ходу разбили дверь в личные апартаменты Дийкстры, пробежали по комнатам, словно крысы обнюхивая закоулки. Со стен полетели гобелены, картины и панно, кинжалы рассекали шторы и обивку.