Безнадега - Стивен Кинг

Китайцы были еще живы, их отделяли от выхода из штольни лишь двадцать футов обвалившейся породы, они умоляли отрыть их. Думаю, к тому времени они уже ели пони, проведя без воды и света два дня. Горные инженеры вошли в штольню, думаю, только всунулись, и заявили, будто проведение любых спасательных работ слишком опасно.

— И что они сделали? — спросила Мэри.

Биллингсли пожал плечами:

— Установили на входе заряды динамита и взорвали штольню. Обвалили.

— Вы хотите сказать, что они сознательно похоронили живыми сорок человек? — переспросила Синтия.

— Сорок два человека, считая надсмотрщиков. Надсмотрщики были белыми, но сильно пили и грубо выражались в присутствии женщин. Так что жалеть их никто не стал.

— Как компания могла пойти на такое?

— Без проблем, — ответил Биллингсли. — Ведь большинство оставшихся в завале были китайцами, мэм.

Выл ветер. Кирпичное здание ходило ходуном под его порывами. Они слышали, как постукивало окно в женском туалете. Джонни все ждал, когда же ветер поднимет его достаточно высоко, чтобы сбросить поставленные Биллингсли бутылки.

— Но это еще не конец, — вновь заговорил Биллингсли. — Вы же знаете, какими подробностями обрастают такие истории спустя многие годы. — Он скрестил руки над головой, помахал кистями с растопыренными пальцами. На экране возникла огромная страшная птица.

— Так каков же конец? — спросил Джонни. Он по-прежнему ценил хорошие истории, а эта была не из худших.

— Три дня спустя двое молодых китайцев зашли в «Леди Дэй», салун, на месте которого теперь находится «Сломанный барабан». Они подстрелили семерых, прежде чем те, кто был в салуне, успели сообразить, что к чему. Двоих убили. Одним из этих двоих оказался горный инженер из Рино, который порекомендовал взорвать ствол.

— Штольню, — поправила его Одри.

— Тихо, — бросил ей Джонни и кивнул Биллингсли, чтобы тот не прерывался.

— Один из этих кули погиб. Скорее всего его убили ударом ножа в спину, хотя из легенды следует, что профессиональный картежник Гарольд Бруфи бросил в китайца карту, да так ловко, что ребром она перерезала бедняге горло.

Во второго всадили пять или шесть пуль, что не помешало горожанам повесить его на следующий день. Разумеется, после суда. Готов спорить, что суд этот разочаровал всех. Китаец вроде бы обезумел и не понимал, что происходит. Продолжал бросаться на людей даже в кандалах. И постоянно что-то лопотал на своем языке.

Биллингсли наклонился вперед, пристально глядя на Дэвида. Мальчик тоже не сводил с него широко раскрытых глаз.

— Из лопотания этого китайца горожане уяснили только одно: он и его приятель выбрались из шахты и пришли, чтобы отомстить тем, кто оставил их там. — Биллингсли пожал плечами. — Скорее всего они пришли из Китайского поселка, что находился к югу от Эли. Видимо, эти парни не были такими пассивными и покорными, как их соотечественники. За эти три дня история об обвале наверняка дошла до Китайского поселка. Возможно, у кого-то в Безнадеге жили родственники. К тому же вы должны помнить, что тот китаец, который выжил после перестрелки в «Леди Дэй», не мог связать по-английски и пары слов. Если из него и удалось что-то вытащить, то лишь толкуя его жесты. Но вы ведь знаете, как создаются легенды. Не прошло и года, как люди начали говорить, что китайские шахтеры все еще живы, из шахты доносятся их голоса, смех, стоны, проклятия и обещания отомстить.

— А могли два человека выбраться оттуда? — спросил Стив.

— Исключено, — отрезала Одри.

Биллингсли коротко глянул на нее, потом повернулся к Стиву:

— Полагаю, что да. Двое из них могли пойти в глубь штольни, вспомнив о каком-нибудь вентиляционном канале, пока другие толпились у завала.

— Ерунда, — гнула свое Одри.

— Отнюдь, — ответил Биллингсли, — и вы это знаете. Штольню прокладывали в вулканической породе. К востоку от города порфирит даже выходит на поверхность, черный такой, с красноватыми вкраплениями — гранатами. А где вулканическая порода, там и естественные вентиляционные каналы.

— Шансы на то, чтобы двое мужчин…

— Это теоретический спор, — ввернула Мэри. — Чтобы убить время.

— Теоретическая ерунда, — буркнула Одри и принялась за очередной кренделек.

— Однако история такова, — подвел черту Биллингсли. — Шахтеров завалило, двое выбрались наружу, совершенно обезумевшие, и попытались отомстить. Потом в шахте появились призраки. По-моему, такие истории и принято рассказывать вечерами, когда снаружи бушует непогода. — Он посмотрел на Одри, и лицо его осветила пьяная улыбка. — Вы же роетесь в земле, миссис. Неужели вы еще не наткнулись на кости?

— Вы пьяны, мистер Биллингсли, — холодно ответила она.

— Нет. К сожалению, не пьян, а хотелось бы. Прошу меня извинить, дамы и господа. Зов природы, от него никуда не денешься.

Старик пересек сцену, повесив голову и опустив плечи. Вместе с ним проследовала по экрану и его тень. Оставшиеся проводили Биллингсли взглядами.

А потом что-то хлопнуло, и все подпрыгнули. Синтия виновато улыбнулась и подняла ногу.

— Извините. Паук. Я думаю, один из тех, у кого голова в форме скрипки.

— Спинка, — поправил ее Стив.

Джонни подошел поближе, присел и посмотрел на подошву кроссовки Синтии.

— Нет.

— Что значит нет? — переспросил Стив. — Паука нет?

— Паук не один, — ответил Джонни. — Их пара. — Он посмотрел на Стива. — Может, это китайские пауки?

Тэк! Сан ах ван ми. Ах лах.

Глаза пумы раскрылись. Она вскочила. Хвост застучал по земле. Осталось еще чуть-чуть. Пума навострила уши. Кто-то вошел в помещение за белым стеклом. Пума подняла голову, примериваясь. Один точный прыжок, и она в помещении. Голос в голове требовал от нее точности. Права на ошибку она не имела.

Пума ждала, из ее горла рвалось приглушенное рычание… Она оскалила зубы, присела на задние лапы, готовясь прыгнуть.

Скоро.

Очень скоро.

Тэк ах тен.

Биллингсли первым делом сунулся в женский туалет и посветил фонариком на окно. Бутылки лежали на месте. Он-то боялся, что сильный порыв ветра приподнимет окно и бутылки попадают на пол, подняв ложную тревогу. Но они не попадали и, похоже, не попадают. Ветер затихал. Буря, каких старик давно уже не видел, шла на убыль.

Но у него были и другие проблемы. К примеру, жажда, которую следовало утолить.

Правда, в последние годы эта жажда становилась все больше похожа на чесотку, только его «чесотка» воздействовала не на кожу, а на мозги. Впрочем, чего об этом горевать? Он знал, где взять лекарство, а это главное. Это лекарство поможет ему не думать о том, что происходит вокруг. О том безумии, что окружает его. Если бы кто-то, потеряв контроль над собой, мотался по городу с оружием в руках, старик бы знал, как с этим бороться, трезвый или пьяный. Эта женщина-геолог настаивала, что все дело в Энтрегьяне, но он, Биллингсли, знал, что это не так. Потому что Энтрегьян стал другим. Старик сказал об этом остальным, и Эллен Карвер назвала его сумасшедшим. Но…